Содержание
Мертвый цирк
Вы не слышали историю о городке, который погиб под юбками Мельпомены?
Жаль, но думаю я доставлю вам некоторое сомнительное удовольствие своим рассказом… Ваше дело, леди, воспримите вы его всерьез или посмеетесь над стариком. N… был небольшим городком, с малочисленным населением. Люди в нем были чопорные, искрящейся долгом и пафосом. Такие, что выставляли вперед свое происхождение, смотря на всех остальных свысока. Нет, не плохие, в целом неплохие, но извините за подробности, у них не стрельнешь на стаканчик виски и они не помогут тебе подтолкнуть твой застрявший в канаве пикап. Понимайте о чем я?
Но самое странное — это были их дети, если взрослые были сама конгениальность, то дети без тени смеха, ветерка улыбки на лице, я даже не говорю об обычных активных играх, когда детвора носится сломя голову, чумазая и счастливая. Они во всем копировали своих строгих предков, чинно прогуливаясь с ними под руку по улице рассуждая об уроках и классической музыке… Это были картинки, карикатуры на детей.
Городок жил своей внутренней жизнью, как бы без изъяна, не принимая новых правил извне. Маленькие аккуратные девочки в чулочках и воротничках, такие же мальчики в одинаковых шортиках и жилеточках, и строгие воспитатели, и родители. Дамы и господа, в длинных платьях и строгих твидовых костюмах, похожие на гробовщиков. Господи упаси, если бы кто-нибудь прошелся по улице в кожаной куртке, или с нестандартной прической.
Да, не обижайтесь молодая леди. Примерно как ваша, как это зовет молодежь: кибер-панк?
Ну, так вот, однажды через город проезжал бродячий цирк, веселые клоуны со смешным гримом, факиры и иллюзионисты. Карлики и гимнасты, неэкзотические, но дрессированные животные, прекрасные ассистентки фокусников и танцовщицы, одной улыбкой способные ввести добропорядочного мужчину в грех.
Но я отклонился от главного. Простите меня.
Веселая музыка циркового шествия доносилась далеко вперед, акробаты возглавляли цепь причудливо украшенных вагончиков, машин и мотоциклов. Вокруг цирковой колонны, взрывался радужный фейерверк и сыпалось конфетти. Факиры с крыш движущихся вагончиков, показывая свое искусство, выдували из уст столпы огня. Акробаты на ходу делали умопомрачительные трюки.
Но в любом месте, какими не были бы общепринятые морали, дети оставались детьми. Оторвавшись от предков, нянь и гувернеров, весело смеясь, они бежали за цирковой колонной, ловя на ходу шары и разноцветные ленты, разбрасываемые артистами бродячего цирка. Родители урезонивали детей, старшие пытались отвлечься, входя в ритм, чопорных взрослых. Но младших было не остановить, весело смеясь, они мчались, сопровождая шествие, и кто не вышел из дома, махал рукой из окна, либо приник к стеклу, оставляя на нем запотевшие следы восторженного дыхания. С ароматно пахнувших вагончиков клоуны в смешном гриме, улыбкой до ушей, раскидывали крендельки, свежие и хрустящие пролитые кленовым сиропом. Девочки, смеясь, ловили их в подол платьиц, мальчишки распихивали ароматное лакомство по карманам шорт. Перемазанные сиропом, они набегу набивали рот, сладким лакомством…
Дорогу бродячим артистам преградили мэр и шериф, со всеми более-менее значимыми людьми города с дробовиками наперевес, чьи дети в недоумении остановились вместе с веселым цирком. Даже патер, шепча молитвы, сжимая одной рукой кольт, другой библию, вышел навстречу бродячим шутам. Родители и воспитатели спешили расхватать огорченных, местами плачущих детей по домам.
— Немного вы не туда забрели, мы здесь не приветствуем праздное веселье, — сказал шериф, передернув затвор ремингтона.
От толпы отделился человечек разряженный в потешный костюм. Казалось его цилиндр доставал до неба.
— Мы бродячие артисты. Мы хотим дать представление в вашим городе.
— Мы против, — сказал мэр, взведя курок своего кольта. — Мы не потерпим разврата в нашем городе. Вы не те, кого следует видеть нашим детям.
— Но ведь они, как все дети, будут рады увидеть представление, да и взрослые, надеюсь, не пропустят развлечения.
— Убирайтесь. У вас три секунды чтобы развернуть свое дьявольское шествие через наш благочестивый город.
— Что ж, будь по-вашему. Если вы так настроены — мы уйдем, пропустите нас.
— Одна маленькая деталь — мы не собираемся вас пропускать! Мы считаем, что бродяги, подобные вам, достойны лишь смерти. Либо поворачивайте назад, либо… Звук взведенных курков повернет вас назад.
Да, молодая леди, они вышли с оружием на перевес. Отцы города боялись бродячих артистов больше чем шуты, шествующие через их город.
Конферансье обернулся к развеселой колонне циркачей.
— Поворачиваем назад, ребята. Может быть, будет более благоприятный объезд города сумасшедших.
Жонглеры и акробаты перестали показывать свое искусство, плотнее сгрудившись вокруг разноцветных, украшенных лентами, вагончиков. Мотоциклисты разворачивали свои машины, укротители спешили накрыть клетки и подтянуть зверей, находящихся на поводках ближе к себе. Тяжелая пауза, как перед бурей, повисла в воздухе.
— Мы просто хотели немного развеселить вас, — произнес конферансье.
— Уведите детей, — произнес шериф.
Няни и гувернантки спешили увести детей, которые сопротивлялись, домой. В истерике, роняя трофейные крендельки в дорожную пыль, дети следовали за старшими. Редкий ребенок, запертый в своей комнате, не рыдал навзрыд от обиды за испорченный праздник…
— Вы не поняли то, что вы оказались здесь — уже нарушение наших законов.
— Стойте! — голос конферансье утонул в грохоте оружейной пальбы.
Клоуны и ряженые, жонглеры, ронявшие разноцветные шары, укротители и каскадеры, падающие в рыжий песок, дополняли его цвет своей кровью. Меньше часа потребовалось, чтобы все закончить, труппа была мертва… Веселые вагончики, перевернутые мотоциклы и машины, трупы и воющие над ними выжившие в этой бойне звери, которых безжалостно расстреливали горожане.
Мэр склонился над умирающим конферансье, прижимавшим белую перчатку, обагренную кровью, к своей пока вздымающейся груди.
— Мы тоже умеем показывать фокусы, — произнес он с усмешкой.
— Да… Вижу… — ответил умиравший конферансье. На его искаженном болью лице, промелькнула улыбка. — Но думаю… Ваше представление все же не сравнится с нашим, — в нервном предсмертном смехе пророкотал он.
Мэр отшатнулся от умирающего тела, ужас проник в его сердце.
— Уберите трупы, — приказал он. Люди, бросив оружие, бросились оттаскивать тела к оврагу. — И заприте детей.
Опускающейся диск кроваво красного солнца освещал респектабельных людей, что тащили безжизненные тела гримированных артистов, к безжизненному оврагу, толкая туда же повозки и клетки с добитыми зверями…
Мрак ночи опустился на городок, электрические фонари гасли один за другим, будто съедаемые плотным туманом, поднимавшимся из оврага… Луна вступила в свои права, выйдя из тумана светилом ярче всех фонарей. Ее свет обнажил следы дневной трагедии и коснулся каждого темного закоулка в городе, проникая в самые труднодоступные места.
Неодолимая сила заставила каждого ребенка получившего крендельки в подарок, встать со своей постели. Не сговариваясь, в ночных сорочках и пижамах, они покидали дома, собираясь на центральной улице, что примечательно — каждый из них держал в руке надкусанный крендель. В тумане ночи освещаемая лунным светом толпа детей в белых ночных одеждах выглядела как сонм приведений.
Арлекин в вышитом треугольниками костюме, внезапно появившейся со стороны оврага, склонился перед детьми. Повинуясь его негласному молчаливому зову, дети разбились на пары — мальчик-девочка и, взявшись за руки, двинулись по лунной дорожке в сторону оврага. Арлекин возглавил их в ночи и лишь мягкий шелест босых детских ног да звон бубенчиков с колпака клоуна нарушали мертвую тишину.
Даа! Как Гамельнский крысолов он увел за собой детей под звуки бубенцов…
На утро горожане хватились своих чад. Мэром и шерифом были организованы поисковые группы. Люди прочесывали местность вокруг города акр за акром. Но не следов бродячего цирка, не собственных детей не обнаружили.
Передайте мне стакан, пожалуйста, молодая леди. Что-то в горле пересохло. Что и говорить — матери были безутешны. Пока одна из поисковых групп к вечеру не услышала звуки шарманной музыки, доносившейся с поля за лесом. Уставшие за весь день поисков люди, в надежде на теплый дом и горячее жаркое, пошли на звук.
Их взору предстал громадный цирковой шатер. Именно из него доносилась музыка. Созвав остальные группы искателей, горожане стали ждать напротив шатра. Через час, к полуночи, там был весь город. Карлик в костюме Пьеро зазывал их внутрь на представление, прося всего дайм за вход. Измученные потерей и поиском, люди платили, не торгуясь, размещаясь в амфитеатре цирка.
Свет под куполом чуть притух, оставив яркий луч посереди арены. В нем возник человечек, сделав полукруг, так, чтобы зрители могли его видеть, он произнес:
— Не говорил ли я, что наше представление не сравнится с вашим?
Люди в ужасе приросли к своим местам, ибо конферансье, а это был он, отличался необычайной бледностью, а на его белой манишке были кровавые следы и рваные дыры от пуль.
— Правда, нам пришлось немного откорректировать шоу. — Зловеще расхохотавшись, он растаял, зал засиял огнями как днем.
На арену вышли укротители. Их блестящие костюмы были в крови и грязи, местами зияющие раны продолжали кровоточить, а лица не требовали грима, так как отличались мертвецкой бледностью. Но с необычайной для мертвецов живостью они защелкали кнутами и зажгли картонные обручи. Из-за занавеса, крутя колесо, вышли клоуны. Их улыбки были оскалом мертвецов, а искалеченные тела дополняли изорванные трико с забрызганными кровью цветастыми помпонами. Они скалились в толпу, делая уже не казавшиеся смешными трюки, оставляя кровавые следы на полу арены. Следующими, Арлекин с кровавой дырой вместо глаза из которого сочилась грязно-белая масса, звеня бубенцами, вывел детей города…
Те из зрителей, что до этого момента пытались сохранить самообладание, окончательно потеряли его. Бледные детские личики со впалыми глазницами без глаз, кровавые слезы сбегающие по щекам, и зашитые синие губы.
Арлекин обвел их рукой.
— Вы не хотели, чтобы они видели нас?
— Они слепы…
— Не желали, чтобы они смеялись над нашим шоу?
— Они молчат…
Вытянув руки вперед, они двинулись на взрослых, надвигаясь на них молчаливой волной. Подскочив со своих мест, горожане, крича, в панике стреляли в них. Но все было бесполезно. Дергаясь от попадавших в них пуль и дробовых снарядов, они продолжали идти. Беззвучный крик боли зашитых детских ртов поднимался к небесам и казалось, пронзил слух каждого, а взгляд пустых глазниц проникал в самую душу. Дети разрывали зрителей на части. Патер, внезапно уверовав, выставил перед собой распятье и, закрыв глаза, зашептал молитвы. Совсем молодая девчушка вырвала из его рук лицемерный крест и наотмашь им же раскроила священнику череп, рядом мальчик убивал мужчину прикладом кольта… Арлекин посреди арены схватил факел и выдул с него вверх шар огня. Пламя охватило купол шатра. Как по команде укротители подрубили стропила поддерживающие конструкцию, что погребла под горящим сводом праведных мертвых и нечестивых живых…
Да вы наверно скажите, вот старик рассказывает всякие бредни, спасибо за выпивку молодая леди… Кстати, не хотите кренделек?…
Цирк
Работала я однажды медсестрой в психбольнице. Продлилось это не так долго, и я вскоре ушла оттуда. Само собой, понятно, почему: психбольница — не самое жизнерадостное место. Не буду здесь описывать все те «прелести», на которые я насмотрелась, не об этом я здесь хочу рассказать. А рассказать я собираюсь об одном пациенте. Из уважения я не стану здесь раскрывать его настоящего имени. Пусть его будут звать Аркадий.
Аркадий привлёк моё внимание ещё в мой первый рабочий день. Он не был похож на остальных пациентов — ни на зэков, косивших под умалишённых, ни на шизофреников, бормотавших себе под нос бессвязный бред, ни уж тем более на доведённых до состояния растений бедных больных, которые могут лишь целыми днями смотреть опустошёнными взглядами на белую стену. Аркадий выглядел обыкновенным человеком, измученным, но сохранившим рассудок. В медкарте значилось, что ему всего двадцать девять лет, но выглядел он скорее на тридцать девять.
Его речь, поступки, взгляд не выказывали признаков психической патологии. Мне стало интересно, за что его могли упрятать сюда, и от медсестёр я узнала, что Аркадий когда-то убил троих человек, включая свою собственную сестру, причём весьма изощрёнными способами, за что был признан невменяемым, и отправлен сюда на веки вечные влачить жалкое существование среди полуживых оболочек, некогда бывших людьми.
Я была поражена — как такой абсолютно разумный на вид человек мог быть кровавым убийцей? Увидев Аркадия на улице, я бы не могла и мысли допустить о таком.
Несмотря на то, что я знала о прошлом Аркадия, я не могла избавиться от чувства жалости к нему. Я никогда не была наивной, но всё равно моё подсознание не могло допустить мысли о том, что Аркадий прервал жизни троих человек.
Однажды у меня завязался с Аркадием диалог, о котором я до сих пор вспоминаю с содроганием. Тогда я пришла к нему в палату, чтобы сделать укол.
— Здравствуйте, — сказала я с порога. — Аркадий, оголите ваше плечо, доктор назначил укол.
Аркадий молча повиновался.
Это было довольно странно, если взять в расчёт, что Аркадий, по крайней мере формально, сумасшедший. Обычно другие пациенты часто закатывали дикие истерики, и без помощи двух санитаров с бицепсами, подобными размерам талии слона, никакой процедуры провести было нельзя. Однако с Аркадием никогда ничего такого не было, и я даже заходила к нему одна со шприцом, при этом не боясь, что шприц окажется у меня в горле.
Когда я закончила, Аркадий сказал:
— Спасибо. И спасибо за ваше обращение.
— О чём вы? — удивилась я.
— Вы называете меня по имени и обращаетесь ко мне на «вы». Другие работники обычно обращаются ко мне: «Эй, ты!», а между собой называют не иначе, как «живодёр» и «мясник».
Голос его был усталым и полным безразличия. Казалось, ему было совершенно всё равно на всё то, о чём он сейчас рассказал.
На меня накатил приступ жалости. Несмотря на мой десятилетний стаж работы медсестры, я ещё не растратила окончательно крупицы человеколюбия. Я присела на край кровати Аркадия и задала ему вопрос, терзавший меня долгое время:
— Вы действительно убили четырёх человек?
Аркадий помолчал, а затем сказал:
— Я уже точно не знаю.
— Понятно, — разочарованно сказала я. В тот момент я решила, что ошиблась, и Аркадий действительно умалишённый.
— Я знаю, что вы подумали. Собственно, этого и следовало ожидать, если учесть, где мы находимся. Быть может, вы и правы, но я всё ещё хочу верить, что вы, и доктора, и даже я, не знаем, что именно тогда случилось…
Аркадий смотрел в сторону, произнося эти слова, и даже не смотрел в мою сторону.
— А как вы думаете? — спросила я.
— Я и не знаю, что думать, — Аркадий грустно улыбнулся и пожал плечами.
Я боялась, что мой интерес может вызвать у Аркадия приступ агрессии. Всё-таки разум требовал, чтобы я была осторожна с пациентом психбольницы, но интуиция настойчиво мне говорила, что с Аркадием-то всё в порядке.
Доверившись интуиции, я задала Аркадию вопрос:
— А что случилось тогда?
— Я не могу рассказать об этом человеку, с которым я на «вы», — Аркадий впервые посмотрел на меня и улыбнулся.
— Хорошо. Теперь ты мне расскажешь, что произошло тогда?
— Я буду только рад рассказать об этом кому-нибудь. Я не жду, что ты поверишь в эту историю, вероятно, ты решишь, что здесь мне самое место. Но знаешь… что-то внутри мне подсказывает, что тебе я могу рассказать об этом. По-моему, ты хороший человек и не станешь судить обо мне так, как судят остальные. В общем, слушай…
У меня была младшая сестра. Наши родители умерли, когда мне только-только исполнилось восемнадцать, а ей восемь. Не буду вдаваться в подробности этой грустной истории, важно тут только то, что мы остались одни. Из беззаботного детства я резко попал в суровый мир взрослых, абсолютно один, обременённый маленькой сестрой. Но нет, я не жалуюсь на неё. После смерти родителей она стала для меня единственным близким человеком, она стала для меня всем.
Приходилось учиться жить по-взрослому. Следующие пять лет я не жалел себя. Днём я учился, а вечером работал, чтобы иметь хоть какой-то минимум денег на жизнь. Приходилось экономить на всём, особенно я экономил на себе, и делал это в пользу сестры. Однажды я просидел неделю без еды, лишь бы иметь возможность подарить сестрёнке плитку шоколада на день рождения. Сестра не могла помочь мне, но мне было достаточно лишь её детской улыбки.
Думаю, ты и сама понимаешь, что тогда со мной творилось. Нервы были на пределе, спать приходилось лишь в редкие свободные минуты. Минуты! Да, понимаю, ты как медик удивляешься, как я не сошёл с ума ещё тогда. Лишь несгибаемая воля и счастье моей сестры спасли меня тогда.
Рассказ Аркадия прервался его коротким смешком, а затем он продолжил:
— Так мы и жили, пока я не нашёл достойную работу после окончания института. Казалось, теперь мы заживём нормальной жизнью. Я уже строил планы на будущее и не подозревал, что всему моему иллюзорному счастью грозит катастрофа. А пришла эта катастрофа в виде небольшой листовки, висевшей на столбе. Моя сестра заметила её, когда мы с ней шли с покупками из магазина.
«Ой, смотри! В наш город приехал цирк!» — сказала она тогда.
Я удивился так же, как и ты сейчас. Мне всегда казалось, что бродячие цирки бывают только в зарубежных фильмах, а не на просторах нашей России-матушки.
Аркадий вновь прервал свой рассказ, и закрыл глаза руками, но я успела заметить тяжёлую слезу, текущую по его щеке.
— Извини, — произнёс он, всхлипывая, — я не могу спокойно вспоминать её голос. Знаешь, она ещё так ласково ко мне обращалась «братик», даже когда стала постарше.
— Не надо рассказывать, если это доставляет тебе страдания, — как можно мягче сказала я.
— Нет, прошу, выслушай! Я должен выговориться, умоляю.
Я не стала усугублять его муки отказом и согласилась продолжить слушать.
— Я тогда спросил у неё: «Хочешь сходить?» — и она тут же согласилась. На самом деле, когда я спрашивал её, то надеялся, что она откажется, потому что я страшно не люблю цирки. Они всегда на меня наводили какой-то ужас, но ради сестры я пересилил себя и согласился пойти.
Цирк расположился за городом, в лесном массиве. Вначале мы доехали на электричке, а потом прошлись по лесу пешком. Тогда было лето, погода стояла замечательная, был вечер, и поэтому мы испытали только удовольствие от лесной прогулки.
У цирка мне пришлось приложить немалую силу воли, чтобы подавить все негативные эмоции, которые вызывал у меня один вид шапито. Сестрёнка же, напротив, была полна радости. Сколько ей лет тогда было? А, шестнадцать. Да, шестнадцатилетняя девчонка, любящая цирки.
Мы прошли внутрь, сели на скамейку и стали ждать начала шоу. За несколько минут до начала всем пришедшим выдали небольшие красные бумажки, где была написана какая-то цифра. У меня и у сестры цифра была одинаковой — четыре.
Представление началось, и на сцену вышел конферансье, напомнивший мне чем-то Джокера из комиксов. Забавно, не правда ли? — улыбнулся Аркадий. — Всё шоу длилось около двух часов. В конце на сцену вновь вышел этот недоджокер и сказал, что цирк проводит конкурс, и все должны сейчас посмотреть на свои бумажки, которые получили до начала представления. Затем конферансье сказал, что все те, на чьих бумажках написана цифра четыре, являются победителями в отборочном туре и должны немедленно выйти на сцену для участия в конкурсе.
Мне это сразу не понравилось, и я хотел уйти, но сестра была так рада и так хотела поучаствовать, что я вновь подавил весь свой негатив и даже улыбнулся, выходя на сцену. Кроме нас, вышли ещё два человека.
Нас построили в ряд, и конферансье объявил, что для каждого участника придуман свой конкурс. Конферансье подошёл к первому из нашего ряда — то был мужчина лет тридцати, — и объявил, что для него конкурс — поедание пирожных на время. Под аплодисменты несколько клоунов вынесли на сцену стол, стул и огромную тарелку со множеством кремовых пирожных. Конкурсант тут же принялся поедать пирожные, а конферансье перешёл к следующему участнику — молодой девушке, чей конкурс заключался в том, что ей завязывают глаза и поочерёдно подводят разных животных, чтобы они лизнули её руки. Девушка должна угадывать этих животных.
Всё это зрелище раздражало меня сильнее и сильнее с каждым мгновением. Я совершенно не хотел участвовать в этих конкурсах и вообще там находиться.
Аркадий вздохнул и продолжил:
— Возможно, стоило тогда просто схватить сестру и бежать оттуда.
После девушки настал черёд моей сестры. Она должна была танцевать в кругу девушек, танцующих с лентами, при этом она должна была не запутаться в этих лентах. Затем этот чёртов конферансье подошёл ко мне, но не успел он открыть рта, как я тут же сказал ему, практически прорычал: «Отойди от меня, ублюдок!». Ведущий не растерялся, а лишь пошутил, что мне надо вымыть рот с мылом — это и будет мой конкурс. Ко мне подошли два клоуна и хотели взять меня за плечи, но я вырвался. Моя злость вышла из-под контроля. Я захотел выйти на воздух, чтобы успокоиться, но клоуны загораживали мне путь. Они пытались поймать меня и выполнить поручение конферансье, но я яростно растолкал их и выбежал из-под шапито, споткнулся и упал прямо на землю.
Представление начиналось в шесть вечера, а закончиться должно было в восемь, но, оказавшись на улице, я понял, что уже глубокая ночь. Время пролетело совершенно незаметно! Мы с сестрой могли не успеть на электричку, поэтому я развернулся, чтобы вернуться в шапито, но его там уже не было!
Аркадий больше не мог сдерживать слёзы. Он опустил голову в ладони, и палату заполнили его всхлипы. Лишь после того, как я вколола ему успокоительное, он сумел остановить рыдания.
Я решила, что непрофессионально с моей стороны так мучить человека, и сказала ему лечь спать, но Аркадий практически молил меня дослушать его, и, сама не зная почему, я согласилась.
— Шапито пропало, а на его месте я увидел лишь несколько больших факелов, освещавших… о, Господи, — Аркадий вновь закрыл руками лицо. — Я знаю, ты не поверишь, что такое вообще возможно, но тогда там, среди факелов, я увидел толпу полуразложившихся трупов вместо цирковых актёров. Кости торчали из их гнилой плоти, в которой роились черви.
Теперь я увидел, что мужчину, который ел пирожные на время, кормили вовсе не пирожными. Эти… трупы отрывали куски плоти от самих себя и засовывали в рот тому человеку, а он с жадностью проглатывал отвратительные куски.
С девушкой всё обстояло наоборот — живые полускелетированные останки сами поедали её, а она лишь смеялась и говорила: «Ой, вот это вроде собачка! Ха-ха-ха, а это, наверно, козочка!».
Вначале я испытал лишь шок, но когда взгляд мой добрался до сестры, то холодные лапы страха сжали моё истово бьющееся сердце и бросили его в чёрные воды отчаяния. Моя сестра, любимая, единственная, ради которой я жил последние восемь лет, лежала мёртвая на земле, а эти твари полосовали её тело огромными ножами. Когда я увидел это, мой разум растворился, взор затуманился и, не ощущая собственного тела, я свалился на землю. Очнувшись утром, я сразу же побежал сообщать о случившемся в полицию. Я рассказал им всё, как видел.
Каким же я был глупцом! Я не мог даже подумать о том, как мои слова воспримут полицейские. Представляю, как это выглядело со стороны: какой-то ошалелый парень приводит полицейских к трём трупам и говорит, что этих людей убила труппа гнилых циркачей! Надо ли рассказывать, что убийцей признали меня, да ещё и невменяемым, хотя, наверно, это только и к лучшему — говорят, здесь лучше, чем на зоне.
Аркадий посмотрел своими усталыми глазами в мои, и сказал:
— Вот теперь ты и знаешь, как я здесь оказался.
Я не нашла, что ему сказать, поэтому лишь ласково погладила его по плечу и предложила отдохнуть. Когда я вышла из его палаты, ко мне подошла главная медсестра и спросила, почему я так долго возилась с Аркадием.
— Да мы с ним немного разговорились, — ответила я.
— О чём это? — подозрительно спросила старшая медсестра.
— Да так, о всяком… — туманно сказала я.
— Странно… Видимо, понравилась ты ему, ни с кем он обычно не говорит.
Я не стала узнавать что-либо ещё об Аркадии ни у него самого, ни у кого-то другого. Я проработала в той больнице ещё несколько месяцев, и на протяжении этого времени мы с Аркадием почти подружились.
Прошло уже несколько месяцев после того, как я сменила больницу. Больше я не имею дела с пациентами психиатрических лечебниц, но я всё ещё возвращаюсь в своей памяти к Аркадию и размышляю над его историей — бред ли это сумасшедшего? Мой разум не может в это поверить, но, если не считать этой истории, то у Аркадия больше нет симптомов сумасшествия. Не знаю, правда это или нет, но с тех пор я стараюсь избегать цирков. Так, на всякий случай…
Цирк
К окошку цирка подошёл маленький мальчик.
– Старшие есть?
– Старших нет… – Сказал мальчик.
– Тогда извини, но тебе сюда нельзя. – Сказала кассирша. – Приводи родителей.
– Но я не могу… Я не могу их привести… Вы поможете мне?
Кассирша задумалась. Она посмотрела на часы.
– А долго до твоих родителей идти?
– Нет, тут близко…
– Катя, подмени меня, я сейчас. – Сказала она девушке, пьющей чай за её спиной.
Мальчик почему-то вызывал у неё жалость, и она согласилась уговорить его родителей пойти с ним в цирк. Наверняка у них просто нет денег… Кассирша, которую кстати Машей звали, уже придумала план, она скажет родителям ребёнка, что пустит их бесплатно. Деньги в кассу она положит из своего кармана. Ей было не жалко, ради этого худого и бледного мальчика… Такую сильную жалость он вызвал.
Прошло минуты две, как неожиданно Маша поняла, что они с мальчиком идут по кромешной тьме. Интересно, где же они? Где может быть так темно? Неужели родители мальчика БОМЖи?
Ещё две минуты прошло, и Маша поняла, что едва видит землю под ногами. И тут вдруг мальчик припал к земле и стал бешено возиться руками.
– Что ты делаешь? – Спросила Маша.
Ответа не было, и она достала из кармана мобильник – слабый, но всё же источник света. Нажатие кнопки и место осветилось… Машу бросило в дрожь.
Они были на кладбище, а мальчик, что её сюда привёл, старательно раскапывал могилу.
– Вы же поможете донести мне маму и папу до цирка?..
Мертвый цирк
Вы не слышали историю о городке, который погиб под юбками Мельпомены?
Жаль, но думаю я доставлю вам некоторое сомнительное удовольствие своим рассказом…
Ваше дело, леди, воспримите вы его всерьез или посмеетесь над стариком.
N… был небольшим городком, с малочисленным населением. Люди в нем были чопорные, искрящейся долгом и пафосом. Такие, что выставляли вперед свое происхождение, смотря на всех остальных свысока. Нет, не плохие, в целом неплохие, но извините за подробности, у них не стрельнешь на стаканчик виски и они не помогут тебе подтолкнуть твой застрявший в канаве пикап. Понимайте о чем я?
Но самое странное – это были их дети, если взрослые были сама конгениальность, то дети без тени смеха, ветерка улыбки на лице, я даже не говорю об обычных активных играх, когда детвора носится сломя голову, чумазая и счастливая. Они во всем копировали своих строгих предков, чинно прогуливаясь с ними под руку по улице рассуждая об уроках и классической музыке… Это были картинки, карикатуры на детей.
Городок жил своей внутренней жизнью, как бы без изъяна, не принимая новых правил извне. Маленькие аккуратные девочки в чулочках и воротничках, такие же мальчики в одинаковых шортиках и жилеточках, и строгие воспитатели, и родители. Дамы и господа, в длинных платьях и строгих твидовых костюмах, похожие на гробовщиков. Господи упаси, если бы кто-нибудь прошелся по улице в кожаной куртке, или с нестандартной прической.
Да, не обижайтесь молодая леди. Примерно как ваша, как это зовет молодежь: кибер-панк?
Ну, так вот, однажды через город проезжал бродячий цирк, веселые клоуны со смешным гримом, факиры и иллюзионисты. Карлики и гимнасты, неэкзотические, но дрессированные животные, прекрасные ассистентки фокусников и танцовщицы, одной улыбкой способные ввести добропорядочного мужчину в грех.
Но я отклонился от главного. Простите меня.
Веселая музыка циркового шествия доносилась далеко вперед, акробаты возглавляли цепь причудливо украшенных вагончиков, машин и мотоциклов. Вокруг цирковой колонны, взрывался радужный фейерверк и сыпалось конфетти. Факиры с крыш движущихся вагончиков, показывая свое искусство, выдували из уст столпы огня. Акробаты на ходу делали умопомрачительные трюки.
Но в любом месте, какими не были бы общепринятые морали, дети оставались детьми. Оторвавшись от предков, нянь и гувернеров, весело смеясь, они бежали за цирковой колонной, ловя на ходу шары и разноцветные ленты, разбрасываемые артистами бродячего цирка. Родители урезонивали детей, старшие пытались отвлечься, входя в ритм, чопорных взрослых. Но младших было не остановить, весело смеясь, они мчались, сопровождая шествие, и кто не вышел из дома, махал рукой из окна, либо приник к стеклу, оставляя на нем запотевшие следы восторженного дыхания. С ароматно пахнувших вагончиков клоуны в смешном гриме, улыбкой до ушей, раскидывали крендельки, свежие и хрустящие пролитые кленовым сиропом. Девочки, смеясь, ловили их в подол платьиц, мальчишки распихивали ароматное лакомство по карманам шорт. Перемазанные сиропом, они набегу набивали рот, сладким лакомством…
Дорогу бродячим артистам преградили мэр и шериф, со всеми более-менее значимыми людьми города с дробовиками наперевес, чьи дети в недоумении остановились вместе с веселым цирком. Даже патер, шепча молитвы, сжимая одной рукой кольт, другой библию, вышел навстречу бродячим шутам. Родители и воспитатели спешили расхватать огорченных, местами плачущих детей по домам.
– Немного вы не туда забрели, мы здесь не приветствуем праздное веселье, – сказал шериф, передернув затвор ремингтона.
От толпы отделился человечек разряженный в потешный костюм. Казалось его цилиндр доставал до неба.
– Мы бродячие артисты. Мы хотим дать представление в вашим городе.
– Мы против, – сказал мэр, взведя курок своего кольта. – Мы не потерпим разврата в нашем городе. Вы не те, кого следует видеть нашим детям.
– Но ведь они, как все дети, будут рады увидеть представление, да и взрослые, надеюсь, не пропустят развлечения.
– Убирайтесь. У вас три секунды чтобы развернуть свое дьявольское шествие через наш благочестивый город.
– Что ж, будь по-вашему. Если вы так настроены – мы уйдем, пропустите нас.
– Одна маленькая деталь – мы не собираемся вас пропускать! Мы считаем, что бродяги, подобные вам, достойны лишь смерти. Либо поворачивайте назад, либо… Звук взведенных курков повернет вас назад.
Да, молодая леди, они вышли с оружием на перевес. Отцы города боялись бродячих артистов больше чем шуты, шествующие через их город.
Конферансье обернулся к развеселой колонне циркачей.
– Поворачиваем назад, ребята. Может быть, будет более благоприятный объезд города сумасшедших.
Жонглеры и акробаты перестали показывать свое искусство, плотнее сгрудившись вокруг разноцветных, украшенных лентами, вагончиков. Мотоциклисты разворачивали свои машины, укротители спешили накрыть клетки и подтянуть зверей, находящихся на поводках ближе к себе. Тяжелая пауза, как перед бурей, повисла в воздухе.
– Мы просто хотели немного развеселить вас, – произнес конферансье.
– Уведите детей, – произнес шериф.
Няни и гувернантки спешили увести детей, которые сопротивлялись, домой. В истерике, роняя трофейные крендельки в дорожную пыль, дети следовали за старшими. Редкий ребенок, запертый в своей комнате, не рыдал навзрыд от обиды за испорченный праздник…
– Вы не поняли то, что вы оказались здесь – уже нарушение наших законов.
– Стойте! – голос конферансье утонул в грохоте оружейной пальбы.
Клоуны и ряженые, жонглеры, ронявшие разноцветные шары, укротители и каскадеры, падающие в рыжий песок, дополняли его цвет своей кровью. Меньше часа потребовалось, чтобы все закончить, труппа была мертва… Веселые вагончики, перевернутые мотоциклы и машины, трупы и воющие над ними выжившие в этой бойне звери, которых безжалостно расстреливали горожане.
Мэр склонился над умирающим конферансье, прижимавшим белую перчатку, обагренную кровью, к своей пока вздымающейся груди.
– Мы тоже умеем показывать фокусы, – произнес он с усмешкой.
– Да… Вижу… – ответил умиравший конферансье. На его искаженном болью лице, промелькнула улыбка. – Но думаю… Ваше представление все же не сравнится с нашим, – в нервном предсмертном смехе пророкотал он.
Мэр отшатнулся от умирающего тела, ужас проник в его сердце.
– Уберите трупы, – приказал он. Люди, бросив оружие, бросились оттаскивать тела к оврагу. – И заприте детей.
Опускающейся диск кроваво красного солнца освещал респектабельных людей, что тащили безжизненные тела гримированных артистов, к безжизненному оврагу, толкая туда же повозки и клетки с добитыми зверями…
Мрак ночи опустился на городок, электрические фонари гасли один за другим, будто съедаемые плотным туманом, поднимавшимся из оврага… Луна вступила в свои права, выйдя из тумана светилом ярче всех фонарей. Ее свет обнажил следы дневной трагедии и коснулся каждого темного закоулка в городе, проникая в самые труднодоступные места.
Неодолимая сила заставила каждого ребенка получившего крендельки в подарок, встать со своей постели. Не сговариваясь, в ночных сорочках и пижамах, они покидали дома, собираясь на центральной улице, что примечательно – каждый из них держал в руке надкусанный крендель. В тумане ночи освещаемая лунным светом толпа детей в белых ночных одеждах выглядела как сонм приведений.
Арлекин в вышитом треугольниками костюме, внезапно появившейся со стороны оврага, склонился перед детьми. Повинуясь его негласному молчаливому зову, дети разбились на пары – мальчик-девочка и, взявшись за руки, двинулись по лунной дорожке в сторону оврага. Арлекин возглавил их в ночи и лишь мягкий шелест босых детских ног да звон бубенчиков с колпака клоуна нарушали мертвую тишину.
Даа! Как Гамельнский крысолов он увел за собой детей под звуки бубенцов…
На утро горожане хватились своих чад. Мэром и шерифом были организованы поисковые группы. Люди прочесывали местность вокруг города акр за акром. Но не следов бродячего цирка, не собственных детей не обнаружили.
Передайте мне стакан, пожалуйста, молодая леди. Что-то в горле пересохло. Что и говорить – матери были безутешны. Пока одна из поисковых групп к вечеру не услышала звуки шарманной музыки, доносившейся с поля за лесом. Уставшие за весь день поисков люди, в надежде на теплый дом и горячее жаркое, пошли на звук.
Их взору предстал громадный цирковой шатер. Именно из него доносилась музыка. Созвав остальные группы искателей, горожане стали ждать напротив шатра. Через час, к полуночи, там был весь город. Карлик в костюме Пьеро зазывал их внутрь на представление, прося всего дайм за вход. Измученные потерей и поиском, люди платили, не торгуясь, размещаясь в амфитеатре цирка.
Свет под куполом чуть притух, оставив яркий луч посереди арены. В нем возник человечек, сделав полукруг, так, чтобы зрители могли его видеть, он произнес:
– Не говорил ли я, что наше представление не сравнится с вашим?
Люди в ужасе приросли к своим местам, ибо конферансье, а это был он, отличался необычайной бледностью, а на его белой манишке были кровавые следы и рваные дыры от пуль.
– Правда, нам пришлось немного откорректировать шоу. – Зловеще расхохотавшись, он растаял, зал засиял огнями как днем.
На арену вышли укротители. Их блестящие костюмы были в крови и грязи, местами зияющие раны продолжали кровоточить, а лица не требовали грима, так как отличались мертвецкой бледностью. Но с необычайной для мертвецов живостью они защелкали кнутами и зажгли картонные обручи. Из-за занавеса, крутя колесо, вышли клоуны. Их улыбки были оскалом мертвецов, а искалеченные тела дополняли изорванные трико с забрызганными кровью цветастыми помпонами. Они скалились в толпу, делая уже не казавшиеся смешными трюки, оставляя кровавые следы на полу арены. Следующими, Арлекин с кровавой дырой вместо глаза из которого сочилась грязно-белая масса, звеня бубенцами, вывел детей города…
Те из зрителей, что до этого момента пытались сохранить самообладание, окончательно потеряли его. Бледные детские личики со впалыми глазницами без глаз, кровавые слезы сбегающие по щекам, и зашитые синие губы.
Арлекин обвел их рукой.
– Вы не хотели, чтобы они видели нас?
– Они слепы…
– Не желали, чтобы они смеялись над нашим шоу?
– Они молчат…
Вытянув руки вперед, они двинулись на взрослых, надвигаясь на них молчаливой волной. Подскочив со своих мест, горожане, крича, в панике стреляли в них. Но все было бесполезно. Дергаясь от попадавших в них пуль и дробовых снарядов, они продолжали идти. Беззвучный крик боли зашитых детских ртов поднимался к небесам и казалось, пронзил слух каждого, а взгляд пустых глазниц проникал в самую душу. Дети разрывали зрителей на части. Патер, внезапно уверовав, выставил перед собой распятье и, закрыв глаза, зашептал молитвы. Совсем молодая девчушка вырвала из его рук лицемерный крест и наотмашь им же раскроила священнику череп, рядом мальчик убивал мужчину прикладом кольта…
Арлекин посреди арены схватил факел и выдул с него вверх шар огня. Пламя охватило купол шатра. Как по команде укротители подрубили стропила поддерживающие конструкцию, что погребла под горящим сводом праведных мертвых и нечестивых живых…
Да вы наверно скажите, вот старик рассказывает всякие бредни, спасибо за выпивку молодая леди… Кстати, не хотите кренделек?…
Цирк уродов.
Я всегда любила цирк, с самого детства мои родители водили меня по разным циркам, я всегда восхищалась акробатами, всегда поражалась мастерству фокусников,
любила наблюдать за тем, что показывают животные, но если честно, я никогда не любила клоунов, я всегда считала их полными идиотами, да и сейчас считаю.
Но увы, я уже давно не ходила в цирк, а в наш город никогда не приезжал цирк. Сегодня у меня был выходной, и я решила провести его на славу. Идя по парку, я заметила афишу, на ней был изображен клоун, и выглядел он довольно жутко, а в руках он держал куклу, очень мерзкую и уродливую куклу. На самой афише было написано:
“. ?Цирк уродов?”
“В нашем цирке вы сможете увидеть смешных людей-уродов, показывающих представление для вас, а самое
главное, вы сами сможете принять участие! Будет весело”
Внизу я заметила адрес, точнее только название улицы: улица Психопат.
Я слышала про эту улицу, вход на неё закрыли. Раньше там был цирк, но люди, которые приходили туда, начали пропадать. Вскоре, цирк закрыли, но пропажи людей не уменьшились, поэтому эту улицу тоже решили закрыть. Я решила, что это очень страно, размещать цирк в таком жутком месте, да и вряд ли бы кто-то разрешил это сделать, хотя у цирка и название странное, но я решила рискнуть. Но почему же они неуказали время? Я долго не стала думать об этом и решила пойти сейчас, может повезет. Путь туда был нелегкий, но не каждый раз ты можешь принять участие в представлении, поэтому я, несмотря ни на что решила пойти туда.
Придя, я заметила огромный шатер, подойдя ближе я увидела кассу, в ней сидела женщина, на её лице была
маска, и выглядела она довольно естественно. Большие, грустные глаза, шрам над левым глазом, но у неё не была
рта, это слегка напугало меня, но всё-таки я попросила её дать мне билет. Она протянула мне его, я спросила,
сколько он стоит, но она только кивнула головой показывая на небольшой плакат, который был наклеен на витрине кассы. Я дала ей нужную сумму и ушла по направлению ко входу в шатёр. На входе стоял мужчина, и к моему ужасу он тоже был в маске, но у него она была ещё отвратительней. У него было два лица, одна сторона лица была женская, а другая сторона было лицо мальчика, они были пришиты друг к другу. Он взял мой билет, сначала опустился глаз женского лица, затем опустился глаз лица мальчика, посмотрев на билет, их глаза резко и синхронно посмотрели на меня, отдав мне билет, мужчина отошел в сторону давая мне пройти.
Сейчас мне стало жутко, придумали же такое. Когда я зашла, кругом было темно, но представление уже началось, я попыталась хоть как-то разглядеть где я должна сесть. Хорошо хоть были проэкторы, которые были напревлены на артистов. Ага! Ряд 6 место 13. Я нашла 6 ряд, и попыталась пролезть к своему сидению. Проходя мимо зрителей, мне показалось очень странным то, что они не двигаются, ну может мне это показалось, не знаю, но сев, я заметила, что со мной рядом сидит парень, я спросила у него:
-“Давно началось?”
-” Не знаю, я сам только что пришел”-хмуро ответил он смотря на выступающих. Я повернула голову на арену, чтобы посмотреть, что он такого увидел. Я увидела женщину и мужчину акробатов, которые выполняли трюки, раскачиваясь на перекладинах. Но тут я заметила
что-то странное…О Боже! У них вместо ног руки. Вот тут мне стало действительно страшно. Вскоре они закончили своё представление, они ползли на арену, как
пауки. Я просто не могу пошевелится, кто это? Нет, что это? Парень, сидевший рядом, реагировал более спокойно, чем я. Затем на арену вышел фокусник. Его вид вызвал у меня рвотные позывы, и по-моему у моего соседа тоже. Его тело было перекрученно, как спираль, из которой торчали кости, порвавшие его бока, живот и
спину. Шея болталась внизу, словно она была без костей. У него не было глаз, только две дыри из которых сочилась кровь. Он стал показывать фокусы,
очень жуткие, и мерзкие фокусы, если то что он делал, можно было назвать фокусом. Закончив свое представление, он ушел с арены. Затем, вышел клоун. Тот самый клоун с афиши.
“Сейчас, дорогие зрители, мы с вами будем играть! Игроков мы будем выбирать так же, как итак же, как и всегда” Он достал ящик с бумажками, опустил руку и вытащил листик.
“Джош Раквем”
Я заметила, как мой сосед вздрогнул.
“Это моё имя”- заикаясь произнес он.
“Джош Раквем”-снова произнес он.-“Не заставляй нас ждать!”
Джош встал. Он медленно стал спускаться по ступенькам и вскоре он стоял рядом с клоуном. Ведущий снова опустил руку и вытащил бумажку.
“Мира Свон”
Господи Боже! Нет! Это моё имя. Но откуда он знает его?
“Мира Свон”
Я сидела неподвижно.
“Мира Свон. Не заставляй нас ждать. Выходи!” — потребовпл он. Я встала и медленно спустилась к арене. Мне было страшно. Шаг, этот клоун становится ближе, ещё шаг, ещё… И вот я стою рядом с ним и смотрю в его злые, налитые кровью глаза.
“Ну, что же. Раз наши игроки тут, то я обьясню вам правила. Садитесь.”
Двое акробатов принесли нам кресла. Мы с Джошем послушно сели.
“Итак! Правила игры просты. Я задаю вам вопросы, а вы должны на них отвечать. Неверный ответ- я отрезаю одну часть тела, верный ответ-я пришиваю часть тела. Но для начала мы вколем вам мини-бонус. С его помощью вы сможите жить, даже если вам вырежут сердце”
Это невозможно, Господи, что происходит? Сзади ко мне подошла та самая женщина, которая продала мне билет, она вколола мне зеленую жидкость. Я почувствовала огромный прилив сил, мои органы ускорились, у меня появилось желание почувствовать боль. Такую же жидкость вкололи и Джошу.
“Итак, первый вопрос: У одной девушки умерла мать. На ее похоронах она увидела мужчину. Он её заинтересовал. Через три дня эта девушка убила свою сестру. Почему?”
“Из-за ревности!” Крикнул Джош.
“Мира, ваш вариант?”
Мне было жутко, но я стала думать. Я всегда отгадывала загадки. У меня появилась мысль, но я очень боялась произнести хотя бы слово.
“Мира, мы ждем!”
“Если он пришел на похороны матери, значит, он был знаком с этой семьёй, возможно, она хотела увидет его ещё раз”
Клоун улыбнулся.- “Мира, вы ответили верно.”- Боже, слава Богу. Неужели! “Джош” -клоун повернулся к нему с огромной улыбкой-“Я должен отрезать вам одну часть вашего тела. Подалуй отрежу вам руку” Он даостал топор, подошел к Джошу, опять улыбнулся. Клоун замахнулся. Нет, я не могу смотреть.Я закрыла глаза. Я услышала только звук лезвия, которое орезало руку, затем послышался глухой стук и затем, душераздерающий крик Джоша.
Я не решалась открыть глаза, пока я не услышала своё имя.
“Мира, по правилам, за ваш правильный ответ я должен пришить вам руку”
Что? Что он сейчас сказал, нет, не может быть?! Клоун взял иголку, толкстую нить, подобрал руку Джоша и подошёл ко мне
“Хм, куда бы её пришить? Мира, скажите, у вас есть талант?”
Неожиданно задал он мне вопрос
“Есть” -Тихим голосом ответила-“Я занимаюсь гимнастикой”
“Гимнастикой? Хм, значит сюда”
Он подошёл ко мне сзади и начал пришивать на затылок руку. Через некоторое время, рука Джоша стала моей, только на затылке.
“И так, второй вопрос: Ходит Иуда с золотым блюдом,
Берет ягодки зрелые и незрелые
И кладет на одно блюдо.
Ваше предложение, Джош?”
“С-смер-рть”-Заикаясь произнес он.Мира, как вы думаете?”
Я не знаю что это, не знаю
“Может, это мошенник?”
“Увы, но нет, на этот раз правильный ответ дал Джош. Ах да, Джош, а чем вы увлекаетесь, есть талант?”- Спросил его клоун.
“Да, я на гитаре играю”
“Хм, печально. Ладно. Мира, я заберу у вас уши”- клоун подошел ко мне, он взял ножницы. Холодная сталь пронзает моё ухо, я кричу от боли, я чувствую как кровь течет по моей щеке. Опять боль, снова крик, теперь я чувствую кровь на другой стороне лица”
“Джош, я пришью их вам вместо глаз”- улыбнулся он. Через некоторое время вместо глаз у Джоша появились уши. Клоун засмеялся. “Продолжим,я же говорил, что будет весело. Итак, третий вопрос: Убийца приговорен к смертной казни. Он должен выбрать одну из трех комнат: в первой бушуют пожары, вторая полна убийц с заряженными ружьями, а в третьей много львов, которые не ели 3 года.
Джош?”
“Третья комната.”
“Почему?”
“Он убийца и сможет убить львов”
“Мира?”
“Третья”
“Почему?”
“Потому что львы умерли. Три года без еды они бы не прожили”
“Вы оба правы! Третья комната, но…Отрезать мне всё-таки придётся. Джош, мира оказалась права, поэтому вы попрощаетесь с ногой…”
Итак на протяжении долгого время продолжались вопросы. Вскоре, почти все части тела Джоша были на мне. Из остатков он создал лилипута, уродливого лилипута, который играл на гитаре. А я теперь гимнастка в этом цирке, выступаю и пугаю женщин, мужчин и даже детей с их родителями. И почти каждый день я наблюдаю за тем, как этот клоун создаёт новых уродов для своего цирка.
Цирк уродов
Я всегда любила цирк, с самого детства мои родители водили меня по разным циркам, я всегда восхищалась акробатами, всегда поражалась мастерству фокусников,
любила наблюдать за тем, что показывают животные, но если честно, я никогда не любила клоунов, я всегда считала их полными идиотами, да и сейчас считаю.
Но увы, я уже давно не ходила в цирк, а в наш город он никогда не приезжал. Сегодня у меня был выходной, и я решила провести его на славу. Идя по парку, я заметила афишу, на ней был изображен клоун, и выглядел он довольно жутко, а в руках он держал очень мерзкую и уродливую куклу. На самой афише было написано:
“Цирк уродов”
“В нашем цирке вы сможете увидеть смешных людей — уродов, показывающих представление для вас, а самое
главное, вы сами сможете принять участие! Будет весело”
Внизу я заметила адрес, точнее только название улицы: улица Психопат.
Я слышала про эту улицу, вход на неё закрыли. Раньше там тоже был цирк, но люди, которые приходили туда, начали пропадать. Вскоре, цирк закрыли, но пропажи людей не уменьшились, поэтому эту улицу тоже решили закрыть. Я решила, что это очень страно, размещать цирк в таком жутком месте, да и вряд ли бы кто-то разрешил это сделать, хотя у цирка и название странное, но я решила рискнуть. Но почему же они неуказали время? Я долго не стала думать об этом и решила пойти сейчас, может повезет. Путь туда был нелегкий, но не каждый раз ты можешь принять участие в представлении, поэтому я, несмотря ни на что решила пойти туда.
Придя, я заметила огромный шатер, подойдя ближе я увидела кассу, в ней сидела женщина, на её лице была
маска, и выглядела она довольно естественно. Большие, грустные глаза, шрам над левым глазом, но у неё не была
рта, это слегка напугало меня, но всё-таки я попросила её дать мне билет. Она протянула мне его, я спросила, сколько он стоит, но она только кивнула головой показывая на небольшой лист с информацией, который был наклеен на витрине кассы. Я дала ей нужную сумму и пошла по направлению ко входу в шатёр. На входе стоял мужчина, и к моему разочарованию он тоже был в маске, но у него она была ещё отвратительней. У него было два лица, одна сторона лица была женская, а другая сторона лицо мальчика, они были пришиты друг к другу. Он взял мой билет, сначала опустился глаз женского лица, затем опустился глаз лица мальчика, посмотрев на билет, их глаза резко и синхронно посмотрели на меня, отдав мне билет, мужчина отошел в сторону давая мне пройти. Сейчас мне стало жутко, придумали же такое. Когда я зашла, кругом было темно, но представление уже началось, я попыталась хоть как-то разглядеть где я должна сесть. Хорошо хоть были проэкторы, которые были напревлены на артистов. Ага! Ряд 6 место 13. Я нашла 6 ряд, и попыталась пролезть к своему сидению. Проходя мимо зрителей, мне показалось очень странным то, что они не двигаются, ну может мне это показалось, не знаю, но сев, я заметила, что со мной рядом сидит парень, я спросила у него:
-“Давно началось?”
-” Не знаю, я сам только что пришел”-хмуро ответил он смотря на выступающих. Я повернула голову на арену, чтобы посмотреть, что он такого увидел. Я увидела женщину и мужчину акробатов, которые выполняли трюки, раскачиваясь на перекладинах. Но тут я заметила
что-то странное…О Боже! У них вместо ног руки. Вот тут мне стало действительно страшно. Вскоре они закончили своё представление, они ползли на арене, как
пауки. Я просто не могу пошевелится, кто это? Нет, что это? Парень, сидевший рядом, реагировал более спокойно, чем я. Затем на арену вышел фокусник. Его вид вызвал у меня рвотные позывы, и по-моему у моего соседа тоже. Его тело было перекрученно, как спираль, из которой торчали кости, порвавшие его бока, живот и спину. Шея болталась внизу, словно она была без костей. У него не было глаз, только две дыри из которых сочилась кровь. Он стал показывать фокусы, очень жуткие, и мерзкие фокусы, если то что он делал, можно было назвать фокусом. Закончив свое представление, он ушел с арены. Затем, вышел клоун. Тот самый клоун с афиши.
“Сейчас, дорогие зрители, мы с вами будем играть! Игроков мы будем выбирать так же, как итак же, как и всегда” Он достал ящик с бумажками, опустил руку и вытащил листик.
“Джош Раквем”
Я заметила, как мой сосед вздрогнул.
“Это моё имя”- заикаясь произнес он.
“Джош Раквем”-снова произнес он.-“Не заставляй нас ждать!”
Джош встал. Он медленно стал спускаться по ступенькам и вскоре он стоял рядом с клоуном. Ведущий снова опустил руку и вытащил бумажку.
“Мирра Свон”
Господи Боже! Нет! Это моё имя. Но откуда он знает его?
“Мирра Свон”
Я сидела неподвижно.
“Мирра Свон, не заставляй нас ждать. Выходи!” — потребовпл он. Я встала и медленно спустилась к арене. Мне было страшно. Шаг, этот клоун становится ближе, ещё шаг, ещё… И вот я стою рядом с ним и смотрю в его злые, налитые кровью глаза.
“Ну, что же. Раз наши игроки тут, то я обьясню вам правила, садитесь.”
Двое акробатов принесли нам кресла. Мы с Джошем послушно сели.
“Итак! Правила игры просты. Я задаю вам вопросы, а вы должны на них отвечать. Неверный ответ- я отрезаю одну часть тела, верный ответ-я пришиваю часть тела. Но для начала мы вколем вам мини-бонус. С его помощью вы сможите жить, даже если вам вырежут сердце”
Это невозможно, Господи, что происходит? Сзади ко мне подошла та самая женщина, которая продала мне билет, она вколола мне зеленую жидкость. Я почувствовала огромный прилив сил, мои органы ускорились, у меня появилось желание почувствовать боль. Такую же жидкость вкололи и Джошу.
“Итак, первый вопрос: У одной девушки умерла мать. На ее похоронах она увидела мужчину. Он её заинтересовал. Через три дня эта девушка убила свою сестру. Почему?”
“Из-за ревности!” — крикнул Джош.
“Мира, ваш вариант?”
Мне было жутко, но я стала думать. Я всегда отгадывала загадки. У меня появилась мысль, но я очень боялась произнести хотя бы слово.
“Мира, мы ждем!”
“Если он пришел на похороны матери, значит, он был знаком с этой семьёй, возможно, она хотела увидет его ещё раз”
Клоун улыбнулся.- “Мира, вы ответили верно.”- Боже, слава Богу. Неужели!
“Джош” -клоун повернулся к нему с огромной улыбкой — “Я должен отрезать вам одну часть вашего тела. Пожалуй отрежу вам руку” Он дастал топор, подошел к Джошу, опять улыбнулся. Клоун замахнулся. Нет, я не могу смотреть.Я закрыла глаза. Я услышала только звук лезвия, которое орезало руку, затем послышался глухой стук и затем, душераздерающий крик Джоша.
Я не решалась открыть глаза, пока я не услышала своё имя.
“Мира, по правилам, за ваш правильный ответ я должен пришить вам руку”
Что? Что он сейчас сказал, нет, не может быть?! Клоун взял иголку, толстую нить, подобрал руку Джоша и подошёл ко мне
“Хм, куда бы её пришить? Мира, скажите, у вас есть талант, чем вы занимаетесь?”
Неожиданно задал он мне вопрос
“Есть” -Тихим голосом ответила-“Я занимаюсь гимнастикой”
“Гимнастикой? Хм, значит сюда”
Он подошёл ко мне сзади и начал пришивать на затылок руку. Через некоторое время, рука Джоша стала моей, только на затылке.
“И так, второй вопрос: Ходит Иуда с золотым блюдом,
Берет ягодки зрелые и незрелые
И кладет на одно блюдо.
Ваше предложение, Джош?”
“С-смер-рть” — Заикаясь произнес он. Мира, как вы думаете?”
Я не знаю что это, не знаю
“Может, это мошенник?”
“Увы, но нет, на этот раз правильный ответ дал Джош. Ах да, Джош, а чем вы увлекаетесь, есть талант?”- Спросил его клоун.
“Да, я на гитаре играю”
“Хм, печально. Ладно. Мира, я заберу у вас уши”- клоун подошел ко мне, он взял ножницы. Холодная сталь пронзает моё ухо, я кричу от боли, я чувствую как кровь течет по моей щеке. Опять боль, снова крик, теперь я чувствую кровь на другой стороне лица”
“Джош, я пришью их вам вместо глаз”- улыбнулся он. Через некоторое время вместо глаз у Джоша появились уши. Клоун засмеялся. “Продолжим, я же говорил, что будет весело. Итак, третий вопрос: Убийца приговорен к смертной казни. Он должен выбрать одну из трех комнат: в первой бушуют пожары, вторая полна убийц с заряженными ружьями, а в третьей много львов, которые не ели 3 года.
Джош?”
“Третья комната.”
“Почему?”
“Он убийца и сможет убить львов”
“Мира?”
“Третья”
“Почему?”
“Потому что львы умерли. Три года без еды они бы не прожили”
“Вы оба правы! Третья комната, но…Отрезать мне всё-таки придётся. Джош, мира оказалась права, поэтому вы попрощаетесь с ногой…”
Итак на протяжении долгого время продолжались вопросы. Вскоре, почти все части тела Джоша были на мне. Из остатков он создал лилипута, уродливого лилипута, который играл на гитаре. А я теперь гимнастка в этом цирке, выступаю и пугаю женщин, мужчин и даже детей с их родителями. И почти каждый день я наблюдаю за тем, как этот клоун создаёт новых уродов для своего цирка.
Цирк
Стю очень любил детей. Ещё будучи подростком, он хотел дарить улыбки и смех этим маленьким ангелочкам. Именно тогда он решил, что станет клоуном.
Годы шли, цирковая команда, в которой он работал, становилась более популярной, а отношение Стю к детям всё больше менялось.
«Я не могу больше так работать! Это не дети – это монстры! Я говорю тебе, Эндж, вчера на представлении мальчишка пнул меня, а, когда я взял его на руки, пытаясь развеселить, он бросил мне :«Чтоб ты сдох!» Я бьюсь об заклад – это было так!», – растроенно кричал Стю.
Энжд, закуривая сигарету, посмотрел на своего собеседника: « Может тебе нужно отдохнуть? Слушай, я не говорю, что ты врёшь, просто слегка преувеличиваешь. Да, они не ангелы, но ты доводишь всё до крайности».
«Ничего я не преувеличиваю. В них будто бесы вселились!», – настойчиво утверждал Стю.
«Ага, бесы вселяются, прямо на твоих выступлениях! ИМЕННО на твоих выступлениях!», – саркастически заметил Эндж.
Через несколько минут Стю должен был выйти на арену. Снова смех, прожектора, лица людей. Его колени предательски дрожали, как только он начинал думать о детях. Его устрашали их злостные улыбки, розовые щёки младенцев жарили адским огнём. Своими руками они тянулись к нему, как тянутся ветки проклятого леса, в желании схватить и разорвать тело на куски. Нет, так продолжаться больше не может. Он не выдержит ещё хоть одного выступления!
Звон, музыка оркестра – знак, что пора выходить. Дрожащими губами Стю говорит, что готов. Занавес поднимается, и клоун выходит на арену. Под весёлую мелодию он выбегает, на ходу жонглируя шариками. Аплодисменты, смех – с первого взгляда всё просто прекрасно. Все рады выходу этого забавного дядьки, но Стю видит истинную картину: дети, злостно сжимая в руках свои игрушки, глазами пожирают его. Сглотнув ком в горле, Стю начинает рассказывать смешную историю про собачку Шалли. Шарики «случайно» падают из его рук, и он просит выйти детей в зал, чтобы помочь их собрать. Несколько ребят срываются с мест и выполняют просьбу. Клоун, смеясь, берёт одного ребёнка и садит себе на плечи, кружась вокруг остальных. Двое мальчиков-близнецов начинают бегать за ним. Один из них делает ему подножку. Стю еле как удерживает равновесие и растерянно смотрит в зал. Неужели никто не заметил пакость маленького проказника? Нет, никто из родителей не выбегает, не забирает своё «чудо» с арены. Все продолжают смеяться.
Сидя в уютном кресле у себя дома Стю пьёт чай, пытаясь прийти в себя. Как странно, почему никто, совершенно никто не видит, что дети так ненавидят клоуна? Они готовы убить его? Зачем они вообще приходят в цирк? Злобно поиздеваться над ним? Мысли привели в самые страшные вспоминания. Девочка, облившая его горячим кофе, мальчик, чуть не выколовший ему глаз светящейся палкой. Неужели лишь Стю видит в этих поступках намеренное желание навредить ему?
Раздался звонок в дверь.
Стю вяло плетётся к двери, зевая на ходу. Распахнув её, он видит мальчиков-близнецов, которые были сегодня у него на представлении, их рты растянуты в злостной улыбке.
«Покидайте ещё шариков в воздух», – всё так же улыбаясь, говорит один из них.
«Простите, ребята, представление закончено, я очень устал», – пытаясь выдавить из себя улыбку, Стю видит в их глазах озорные огоньки.
«Покидайте!», – настаивает второй мальчик.
Не дожидаясь ответа, озорники вбегают в дом клоуна. Стю ошеломлённо стоит в оцепенении. Мальчики поднимаются по лестнице, крича: «Догони нас, если сможешь». Спустя минуту, клоун всё же приходит в себя и направляется вслед за ними. Наверху темно, ребята уже давно пропали из его поля зрения. Стю напугано стоит перед коридором, все двери закрыты, ничего не видно. Темнота словно сгущается вокруг него, заставляя биться сердце быстрее. Он хочет сделать шаг, но, уже откуда-то снизу, слышен детский смех. Стю бегом спускается вниз. Ему хочется выбежать из дома, вызвать полицию. Эти дети задумали что-то гадкое! Делая шаг в гостиную, Стю боковым зрением видит одного из мальчишек, он хотел что-то сказать, но слова комом застряли у него в горле. В руках мальчика пистолет и какая-то катушка.
«Что это значит?», – проносится у него голове.
Двое мальчиков кружат вокруг клоуна, обматывая его леской. Стю кричит – это всё что он может сделать. Его тело парализовало от страха. Близнецы смеются, их смех свинцом вливается в уши несчастного. Улыбки детей становятся похожими на острые ножи, врезающиеся в его глаза. Тело Стю сжимается, он пытается вырваться. Секунда. Окровавленная голова клоуна падает на ковёр.