Страшные истории про медведей

Несколько историй про медведей – nelkan


По стопам Шуры Балаганова

Полевой сезон 1998 года я провел с отрядом из пяти, вместе со мной, человек. Сплавлялись по реке Мая от устья речки Эльга (невдалеке от Тас-Юряха) до почти ее впадения в Алдан, всего около 600 км. Плыли на дюралевой лодке “Прогресс” с привязанной вплотную к корме надутой камерой от большегрузного автомобиля КрАЗ. На камеру настелили доски, куда положили запас продуктов на 1.5 человеко-лет. Камеру раздобыли на главном нашем месте снабжения – курунговской помойке. Мы ее заклеили, но под гнетом продуктов она медленно сдувала неизвестно где (а без продуктов, поганка, не сдувала – не зря жила на помойке). При сдувании настил неторопливо кренился и продукты готовились сползать в воду. Поэтому сидящему на корме приходилось камеру регулярно подкачивать и добровольно там никто сидеть не хотел… Итак: лодка, в ней пять человек, приблудная собака с Нелькана, никогда не работающий подвесной мотор “Вихрь-25” с запасом бензина 40 л, вещи, палатки и прочее снаряжение, пробы и сзади непонятно как держащаяся на воде гора мешков и коробок с кушать на этих пять человек на 4 месяца. Все о-о-чень глубоко сидящее в водном мэйнстриме р.Мая (а река, надо сказать, довольно большая и местами быстрая) по течению плывет… Комментарии изредка встречающихся местных жителей в текст не включены (да и остерегались мы местных жителей: на моторках они подплывали. Волна с моторок для нас была равнозначна катастрофическому цунами, поскольку планшир нашего “Прогресса” возвышался над водой на 4 см. Приходилось маневрировать, носом к цунами разворачиваться. Хорошо хоть, редко встречались местные жители).
Занимались мы геологическим обследованием отдельных участков, на которых, по ряду соображений, о которых и говорить не стоит, предполагалось наличие золота, о котором тоже не будем. Таких участков было около десятка. На них останавливались, ставили лагерь в две палатки с навесом над костром и работали с неделю-две.
Вот августовской ночью на одной из стоянок близ скал Сагарыйя (местные названия: Сагарыйя, Абыламокон, Кынгарайдах, Томтюмутинджа и т.п. как езда на велосипеде – запомнить их с первого-второго раза невозможно. Но когда запомнил – так на всю жизнь. Очень удобно вместо славянского шкафа. Ты ему пароль: Кынгарайдах! Он тебе отзыв: Абыламокон!.. И сразу ясно-понятно – свой шпион, якутский) и произошла история. Здесь отряду пришлось разделиться. Двое – Саня Мотовилов и Виктор ушли километров за 20 на выброс на руч.Еньюеия (тоже названьице не подарок). Ушли с ружьем 16 калибра.А у нас, на троих оставшихся, был карабин СКС, который лично мне лично Лушев С.А., начальник экспедиции, вручил под артельским стягом вместе с 10 патронами. С тех патронов к августу один остался. Но поскольку один патрон на самозарядный карабин Симонова несерьезно даже как-то, еще два я раздобыл у местных жителей. Первый, весь ржавый, выменял на банку китайской тушенки – лодка с местными, нельканскими, подплывала. В ней два мужичка. Ну, слово за слово, спросил патроны. Они в бардачке покопались, нашли два. С незапамятных времен, сказали, валяются. Первый, этот самый, ржавый, в руках покрутил – вроде целый. Сама пуля с облупившейся красной головкой – бронебойно-зажигательная, по идиотозаврам стрелять (хотя их больше водится в других местах – Кремле, Думе, Курунге). Его и обменял на китайскую банку. А второй патрон оказался осечный, с наколотым бойком капсулем. Его просто так отдали, в придачу. Тем более не бронебойно-зажигательный, а обычный. Ну а поскольку иногда и осечные со второго-третьего раза стреляют, я его присовокупил к арсеналу боеприпасов. А больше патронов у них не было, а других нельканских не встретилось.
Возвращаемся я и Андрей Бубнов (он сейчас участковым геологом карьера на Муктане) вечером с маршрута на лагерь. Палатки у нас на террасе Маи стояли, на маленькой поляночке среди леса с непролазными кустами краснотала и буреломом. А кухня – тент над костром, где варился завтрак и ужин, наоборот, внизу метра два, у воды, где лодка привязана. Третий наш, Тимоха (он после с год на Курунге комендантом проработал, пока его за любовь не погнали), который дежурным-сторожем на лагере оставался, окуней нажарил и плюс сварил полное, чуть не через край, эмалированное ведро такой ядреной наваристой ухи. Я еще спросил, к чему такую прорву наварил – нам втроем за неделю ведро ухи не съесть. Он руками развел – так получилось… Ну и ладно, наварил так наварил …что мне, рыбы жалко? Единственное, что у нас в изобилии было, кроме работы – это рыба.
Пробы разложили, окуней умяли, чайку попили, – и спать, темнеет в августе быстро. Собачка нельканская возле палатки свернулась. И лагерь погрузился в сон…
Проснулся от криков, треска кустов и трепыханья палатки. Мгновенно выброс адреналина, выскакиваю с карабином, поскольку понятно – медведь пришел. По дороге за собачку споткнулся, та тоже проснулась и давай лаем заливаться для пущего шумового эффекта. Андрей с Тимохой тоже выскочили. Шум, гам, треск кустов, палатки дергаются, оттого что медведь, который в темноте кругами вокруг лагеря носится, за веревочные растяжки цепляется (две таки порвал). Вздохи какие-то, фырканье. Все это под пологом равнодушного в высоте яркозвездного черного неба. И слабый отсвет углей кухонного костра от воды.
Мы втроем сгрудились под лиственницей, которая между палатками стояла. Парни с ножами для самоуспокоения, я в карабин патроны заталкиваю. И лихорадочно соображаю, в каком порядке их заталкивать. То ли с нашего начинать стрелять, а бронебойный на второй оставить, то ли наоборот. Или осечной вперед, если опять осечка, так передернуть и наш встанет… или бронебойный, а наш на конец оставить, как НЗ? В конце концов бронебойный наперед вставил, наш вторым. Вскинул карабин – а стрелять-то куда? Темнота, только треск кустовый. Приблуда нельканская выскочит в темноту с гавканьем, там на нее рыкнут – она с визгом, поджав хвост, назад, под ноги забивается. Потом осмелеет, кинется на три метра в сторону – визг – под ноги. Мы стоим в возбуждении, в темноту всматриваемся. Ни черта не видать!
Но какая-то странность во всей этой кутерьме. То, что медведь на лагерь вышел с целью сожрать все и испортить – это нормально. А вот то, что он не уходит, когда хозяева объявились, такой галдеж и гавканье – непонятно. Необычно, не бывает так. Вдобавок по звукам судя -как бы с разных сторон треск доносится- словно их двое. Зажали приблуде пасть, что бы не гавкала (та извивается, скулит вырываясь), слушаем. Точно! – два их вокруг палаток шарахается. Нонсенс. Еще вздохи и охи какие-то, стоны… что за напасть и откуда? Будто сверху… Голову задрал, поозирался – стволы лиственниц в черноту неба уходят, ничего не видно – птица какая, что ли? Ну, не до птиц, своих забот полон рот.
Адреналин немножко спал, оставив крупную дрожь в ногах. Давай, командую, костер разводить. Прямо там же, где стояли, под лиственницей, которая аккурат посередине между палатками. Собрали веточки, которые под ногами лежали, запалили огонек. Световой круг появился, в круге выступили другие веточки и палочки. Их тоже в огонь. Световой круг побольше, новые веточки и палочки – в огонь. Но веточки -это не дрова, на них костер долго гореть не будет. Дрова дальше в лесу лежат, как раз где медведи с треском проламываются по кустам. И совсем не хочется там впотьмах дрова собирать. А их много надо, поскольку ясно, что костер придется поддерживать. Ну, как-то, с опаской и пригибаясь, стащили близлежащие валежины и какие там можно было деревяхи с бурелома. Ждем, что дальше будет.
Костер горит, мы тут же, свет достигает стены ближайших (ну, 4-5 метров) кустов. Слышно, как по ним медведи то полезут – и видно, как кусты трепыхаются, то затихнут. Очевидно, нас разглядывают из темноты. Потихонечку ситуация стабилизировалась. Но эти периодические странные тихие охи, что-то вроде “Й-о-о-х… О-о-о-х…” со стонами “Э-э-э-э-а…”… Откуда, что? Сидим, недоумеваем. Карабин в готовности, ножи зажаты в крепких руках. Ждем. Как раз шебуршение в кустах притихло и со всей очевидностью слышно: сверху, прямо над головой, несутся загадочные звуки.. И тут вдруг жирный “Кап”! Тимоха: “Ой!” Глядим – у него на плече (он сидел, к дереву привалившись) пятно расплывается…
Тут мы доперли: это же медвежонок, небось, на дерево залез, а мамаша поэтому тут крутиться и не уходит! Вот оно в чем дело! Ну, хоть понятна стала ситуация нездоровая. Угораздило же, других мало деревьев?! Ладно, говорю, давай уйдем, спустимся к кухне, подождем. Может, сам он слезет и уйдут они.
Ушли, сели на кухне, ждем. Собачка с нами, притихла. И мы тихонько переговариваемся, что бы не пугать зверя. Я с Андреем по чайку, а Тимоха пучком травы плечо почистил и говорит: что-то у меня от переживаний аппетит прорезался… Поем-ка я ухи, зря варил, что ли?! Устроился под навесом и давай ложкой прямо с ведра хлебать, причмокивая…
Где-то с полчаса сидели. Стоны и охи попритихли, и в прерывистом отсвете костра угадывается, или кажется нам, что вроде спускается что-то темное с дерева, того самого, что между палатками, под которым у нас костерок разведен. Мы с Андреем вглядываемся в темноту, Тимоха уху хлебает… Вдруг приблуда нельканская подхватилась с лаем залихватским, наверх выскочила и давай на дерево прыгать, идиотское создание. Да и мы хороши – не догадались дуру эту привязать. Тут, понятно, вся карусель по новой – он на дерево повыше, стоны и охи в полный голос, с подвыванием, мамаша и второй родственник в галоп по кустам, приблуда с поджатым хвостом под ноги путаться, мы ощетинились холодным и огнестрельным оружием, адреналин впрыск… … … Потихоньку стихло все с восстановлением статуса кво…
Вернулись на кухню, дуру на веревку. Подождали еще немножко. Тимоха со своим ведром, ложкой звякает… Ну, сколько можно ждать, понятно, что напуган медвежонок и надолго. А время уже к двум ночи, спать надо. Назначил себя первым дежурным, костер поддерживать, Тимоху во вторую смену, Андрея в утреннюю. Они спать пошли, с опаской озираясь, я у костра устроился, с карабином. Он освещает входы в палатки, дальше все в темноте кустов тонет… Сижу, изредка в костер подкидываю. В целом тихо. Парни спят, этот сверху постанывает, костер потрескивает, звезды в полосе Млечного Пути сияют, медведи периодически в кустах шебуршатся… Как время мое вышло, разбудил следующего, карабин отдал, залез в палатку в спальник и заснул…
Утром. Рассвело. Стоим все трое, смотрим задравши головы. Точно, сидит на центральном нашем дереве между палатками, почти на самом верху, медвежонок. Размером со среднюю собаку, прижался к стволу. Как раз и мамаша объявилась, из кустов. Привстала, на нас зыркнула. Мать честная, какая здоровая! Обычно медведь имеет непропорционально большую голову, а тут наоборот – такая туша, что на ее фоне голова маленькой кажется. И второй попозже вылез. Он чуть поменьше, пестун, наверное. Или счастливый отец?
Ну что делать? По-хорошему, надо бы лагерь снять и уплыть от греха подальше. Но ведь – не уплывешь! Два человека на выбросе и на это место вернутся сегодня или завтра, скорее всего, под ночь, ожидая нас встретить… а здесь медведи бродят и мы неизвестно где. Вдобавок, как ни крути, с лагеря через медведицу идти, не зная, что ее отпрыск посередь лагеря на дереве сидит. Поэтому уплыть не получится. Да и нам не у костра жаться надо, а на работу шагать (опять же, мимо нее), дрова там собирать и прочее в кустах. И на время не уйдешь – без пригляда поизорвут все, поизгадят что можно и останешься как Адам из рая. Хочешь-не хочешь, а избавляться необходимо от медведей.
…Этот на дереве сколько еще просидит? Сам он явно не слезет. Шлепнуть – никаких проблем, как на ладони. Но ведь мама будет крайне недовольна со всеми для нас вытекающими. А пока он тут сидит и охает, она, конечно, не уйдет. Ситуация только усугубляться будет в ненужную для нас сторону. Конечно, мамашу надо бы грохнуть – но тут сомнительна реализация, поскольку… сомнительно. Попасть надо, а она, понятно, в кустах бегает, башкой мотает. А я не такой уж снайпер, чтобы в мотающуюся на бегу голову в кустах с первого выстрела попасть. Нужно же не иначе как в голову, поскольку в руках-то СКС. Он сконструирован вдаль стрелять, на 1 км. А на ближнем расстоянии пуля с него “прошивает” и останавливающее действие у нее практически никакое. А медведь в данном аспекте зверь крепкий, тем более крупный. Хоть обойму в него всади, пробежит еще 300 м и тебя придушит (много ли надо) до своей героической погибели. Бывали такие случаи и не раз. А тут не 300 метров, а десяти шагов не будет. Профессиональные охотники либо специальные пули используют, либо обычные надпиливают для останавливающего эффекта. А у нас, напоминаю, одна нормальная и две неизвестно каких. А убьешь ли наповал с первого (единственно уверенного) выстрела? Маловероятно. А осечка с оставшимися патронами сомнительного происхождения? или заклинит? А рикошетнет пуля на веточке куста? А (раненая в голову) медведица здоровенная, когда у ней отпрыск на дереве сидит и охает с подвизгиванием? И обидчики (мы, то есть) под этим же деревом? Ясно, лотерейный расклад, фарт старательский, печальный в стратегическом смысле. Да и старший-то братан никуда не денется – рядом он в кустах и как на дела со стрельбой по родственникам посмотрит – большо-ой вопрос в журнал “Юный натуралист”.
И, честно говоря, жалко стрелять зверей, ни в чем они не виноваты, живут здесь. Хотя себя жальче, ежели что. В общем, цугцванг в цейтноте, говоря иудейским (потому что шахматисты) языком.
Один выход остался – пилить, как незабвенный Шура Балаганов. Давайте, говорю, срубим к черту эту лиственницу (довольно толстую) с медвежонком, и, ежели он не убьется, то, глядишь, уйдут они куда подальше. После обмена мнениями (а убьется?… да нет, не должен) провели диспозицию сил и средств: Тимоха с топором, с тыла дерева, Андрей с ножом и молотком геологическим по левому, я с карабином по правому флангу. В засадном полку приблуда нельканская где-то (потом нашлась – у меня в палатке, под нарами) спряталась… Не бежать, друг друга не бросать, биться до последнего! Приготовились? Ну, Тимоха, давай!
Давай Тимоха дерево рубить. Оно затряслось, тот, наверху, аж взвыл. Мамаша чудовищных размеров тут как тут, из кустов – и к нам. Видели, наверно, как злая собака кидается? Ну, вот точно так же…
Тут, кабы это школьное сочинение было, с драматургией, следовало изложить, что на этом записи в найденной. Среди кустов. Изжеванной. Тетрадке обрываются…
А в изустных мифах и преданиях по другому: та кидается и с нескольких метров отскакивает, мы орем, Тимоха лихорадочно рубит, сверху вой, щепки летят, Андрюха молотком замахивается (ручку в кулаке зажал, аж костяшки побелели), я патрон берегу, как для себя… катавасия в полный рост. Но все ж таки дорубили и стала лиственница медленно падать… Этот засуетился, стал по стволу вверх-вниз ерзать. А лиственница падает… Как только осталось до земли метра два, этот соскакивает…
… и сволочь такая, подонок, мерзавец, скотина… прошмыгивет мимо нас… и на дерево, к которому моя палатка привязана, вскарабкивается!!! Зад оттопырил, передними лапами ствол обхватил, задними в него упирается и быстро-быстро перебирает (точь в точь, как папуасы на пальмы забираются за кокосами). Махом, несколько секунд – и он наверху. Угнездился там, стонет с новым энтузиазмом и с завидной регулярностью гадит аккурат на мою палатку… позже проело ткань в том месте, где он на нее попал.
У нас все внутренние органы опустились, включая отсутствующие. Это лиственница в два раза толще первой! Стоим в бессильной злобе. Потом успокоились… Тимоха содранные ладони разглядывает, Андрей пальцы по одному от ручки отгибает… Помолчали… Ладно, говорю. Сколько ни есть в лесу деревьев, а кончатся же они когда-нибудь! Давайте еще раз попробуем. Не получится – будем по ней стрелять… Перекурили, палатку отвязали и повторили операцию, только на этот раз Андрей рубил, а Тимоха молотком замахивался. И медведица откровенно поближе отворачивала, уж совсем на грани. Но все удачно – вершина, где наш друг прилепился, в кусты подальше упала, тряхнула, он слетел и с обиженным визгом удрал. Мамаша следом кустами затрещала. Покричали вдогон, поулюлюкали…
Ну все, отлегло… Инцендент вроде исчерпан к взаимному удовлетворению сторон. Пойдем, говорю, завтракать. У нас там уха есть, перекусим перед маршрутом. И двинулся в сторону кухни. А Тимоха стоит, с ноги на ногу переминается. Ты чего, спрашиваю, пошли уху есть! А тот мнется: Да это, того… Я ЕЕ НОЧЬЮ СЪЕЛ! Как съел, там же полное ведро?! Да вот так как-то получилось… Ел, ел и …съел. Смотрю на Тимофея. Небольшого росточка, щупленький. Я, конечно, слышал, что при стрессе люди едят. НО ПОЛНОЕ ВЕДРО СЪЕСТЬ?
Спустился на кухню, в ведро заглянул. ДА, СЪЕЛ… Видать, сильный стресс.
Защитник

Участок Муктана. Поисковый отряд в истоках ручья Джеромик. 16 человек. Рубят профиля на водоразделе с ручьем Правая Муктана (и – таки нарубили. Сейчас там месторождение Красивое). Командует отрядом Саша Стефаненко (ну, это нам – Саша. А рабочим Александр Афанасьевич). На профиля ходят по тропе в долине Джеромика. Долина узкая, густым ельником заросшая, темная. Склоны крутые. По дну долины вполутьме тропа вьется между елок. Мрачная такая тропка. Утром по этой тропке трудящиеся туда, вечером – обратно. Вдобавок быстро выяснилось, что, кроме трудящихся, в долине живет здоровенная медведица с двумя медвежатами. Само-собой, медвежата норовят вертеться на тропе. Само-собой, ихняя маман не любит, когда кто-то шастает и мешает детским играм. Само-собой, уже шугались и отсиживались на деревьях…
Когда с работы, еще так-сяк. В крайнем случае, обойдут по склону долины или покричат. Кричать без толку, но рабочие в подавляющей массе в тайге новички и этого не знают. Хуже – на работу. Появились случаи отказа идти на профиля из-за медведицы этой злополучной. И, действительно, подлавливает же на тропе, зараза мохнатая. Видать, ей эти народные хождения туда-сюда тоже обрыдли. Через нескольких дней сидений на деревьях и ауканий приладились: стали рабочие собираться и ходить группой, всем отрядом. Утром – туда, вечером – обратно. Первые дни нормально. Затем медведица стала проявлять агрессивность уже и к группе…(да, забыл сказать, что на весь отряд было одно ружье. Двенадцатого калибра. Понятно, у начальника отряда Александра Афанасьевича. Он его каждый вечер, перед сном, тряпочкой протирал и с собой на нары клал. Это ружье любимая артель купила. Весной его на Курунге выдают, а осенью забирают. Очень удобно и хорошо придумано)
Пришлось Александру Афанасьевичу рабочую группу на работу и с работы провожать. Идут они по тропе. Как медведица появляется (а появлялась она регулярно), встает Александр Афанасьевич: ноги на ширине плеч, ружье наизготовку. Борода рыжая топорщится, глазки голубые блестят. Ствол ружейный следит за каждым медвежачьим движением. И она инстинктом своим звериным чует – не на того напала! Порычит, помечется – ан, нет! Близок локоток, а не укусишь…
За широкой спиной Александра Афанасьевича рабочие быстренько прошмыгивали опасный участок. Утром прошмыгивают туда – вечером обратно. Утром туда – вечером обратно (загадку вспомнил, детскую, из Мурзилки: “Туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно.” Отгадка – качели). Очень рабочие Александра Афанасьевича зауважали. Защитник! Никаких теперь отказов или там опозданий на работу – не пройдешь в группе под защитой Александра Афанасьевича, себе дороже. Неизвестно еще, чем обернется. Семейка эта медвежья на ужин схарчит – и, мама, не горюй! Так и отработали участок.
Не сказал никому, конечно, Александра Афанасьевич, что артель ружье-то выдает, а патроны – фиг (или, может, их на Курунге уже тырят?) Хранится-то ружье вместе с разрешением на него. И выдают тебе его вместе с разрешением. А разрешение – это не патроны. В трубочку скрутить и в ствол вставить, заместо патронов, его, конечно, можно. Но купить патроны без разрешения нельзя. А если и достанешь патроны в городе – не провезешь. Чай, самолетами летаем, через досмотр. Верный год общего режима. А в лесу патроны не растут. Тем более, двенадцатого калибра.
Но медведица, конечно, всего этого не знала…
Рождение легенды

Сначала мелкий эпизод: Уже под конец маршрута, с Леной (на практике после 4 курса, с Томского университета), спускаемся по довольно крутому склону в долину речки Етара. Осталось буквально сто-двести метров донизу. А прямо внизу, под склоном – полигон старательский, россыпь моют. Бульдозера ползают, чад, шум.
Спускаемся… Вдруг слышу знакомое хорканье. Его медведицы издают, когда с медвежатами – то ли зовет их, то ли отгоняет, не знаю. Но звук до боли знакомый. Ну опять, думаю, влип. Одновременно поднимаю глаза – впереди метрах в пятнадцати два медвежонка на сосне сидят. Невысоко, на уровне глаз. Ясно, пистолет выхватил, передернул, Лену за себя задвинул, скомандовал, чтобы не шевелилась, молоток ей сунул, упор стоя принял, тут мама выскакивает – и к нам. Медведица приметная – небольшая, почти черная, с белым на груди треугольником. Помесь какая-то, видно, с уссурийскими. Метисы мельче, чем обычные бурые, но злее и агрессивнее. Хорошо, редкость большая в этих местах. Стою и соображаю – застрелить или нет? Как-то с одного пистолета стрелять не очень разумно. Хотя безотказный, обойма полная. Медвежат жалко, пропадут ведь. Да и ее тоже. Что они делают рядом с полигоном? Ладно, пугану сначала. Не остановится, придется стрелять (говорить долго, а так все буквально секунда-две). Та уже в нескольких метрах от нас. Чуть выше взял, выстрелил и увидел, как пуля белую дорожку в шерсти на голове медведицы раздвинула. Та шарахнулась в сторону, круг сделала, опять выскакивает… но уже подальше, метрах пяти свернула. Побегала еще и ушла, как раз куда нам идти надо. Смотрю – медвежат на сосне уже нет. Ну и хорошо. Поворачиваюсь… Лена стоит закаменевшая, руки по швам прижаты, лицо белое, глаза зажмурила, шепчет непрерывно: ОЙМАМОЧКАОЙМАМОЧКАОЙМАМОЧКА…
Да ладно, Лен, все уже, ушла! Постояли еще, поуговаривал (сильно не хотела) маршрут докончить, потому что не возвращаться же назавтра из-за каких-то 100 метров! Она потихоньку успокоилась, и, с опаской, конечно (пуганая ворона куста боится), но довели маршрут до устья ручья, правого притока реки Етара
Так в общем, мелкий эпизод. Так бы и остался эпизодом, если бы не следующий день…
На следующий день возвращаемся на лагерь вечером, после маршрута. А мне с порога – рабочего медведь подрал! Как, где? Выясняется: маршрутная пара – Наташа Радаева (девушка высокая и крепкая, при этом скромная и обстоятельная …второй год работала после техникума, если не первый) и с ней рабочий-промывальщик в маршруте были, как раз на вчерашнем ручье, притоке Етары. Наташа тут же стоит, рассказывает: “Только-только маршрут начали,
я чуть приотстала и вдруг слышу – рабочий кричит. Подбегаю к нему, смотрю, а он лежит, ноги в крови, ругается – медведь, говорит. Ну, я ему встать помогла и поковыляли к дороге, которая со старательского поселка на добычной полигон. Хорошо, отошли от нее совсем чуть, не больше 200 метров. Вышли на дорогу и снова повезло – машина на участок идет. Посадили его и сразу в медпункт привезли…”
Я – в медпункт. Там рабочий лежит, уже перевязанный. Рядом врач суетится. Состояние не лучшее, но рассказал: “…шел, вдруг медведь выскочил, с белым треугольником на груди (она, думаю. Зря пожалел), стал назад отступать, запнулся о лежащее дерево, упал на спину, ноги на дереве. Медведь давай когтями ноги драть, я отбиваться, кричать. В кармане противоветровые спички были – стал зажигать и медведю в нос совать. Медведь ушел сам, медвежат не видел. Подбежала Наташа, …” ну, дальше известно.
По вечерней связи доложил о ЧП, вызвал санрейс. Утром, чуть-чуть серый рассвет – летит. В жизни ни до, ни после не видел, что бы в такое время вертолет летал. Добежал до медпункта старательского, того уже на носилках выносят. Лежит бледный, стонет. Старатели вокруг, весь поселок высыпал. Стоят со скорбными лицами живым коридором. Пострадавшего в вертолет загрузили и в поселок Чумикан (известен в истории России: в конце 20-х, когда американские фактории большевики прикрыли, взбунтовались местные энтузиасты огненной воды. Со стойбищ собрались и пошли войной на большевиков, с ударным лозунгом: “Чумикан возьмем, Москва сама сдастся”. Но даже и Чумикан не взяли – не успели добраться, бражка раньше поспела и сбила энтузиазм аборигенов. Потому и устояла советская власть в Москве в далеких 20-х) вывезли, в больницу.
…а не будь случайной старательской машины да врача – он, помимо перевязки, физраствор перелил и всю ночь его колол, сердце поддерживал, да и вообще старателей в том районе, наверняка помер бы. Но – таким везет. А так заурядный бич. Его, недолечив, с больницы выгнали за кражу спирта, пьянки и выкаблучивание перед медсестами. От нас, возвратясь с больницы, он сразу уволился и бесследно исчез в туманной дали бичевской судьбы.
Но главное: история имела продолжение. Года через два-три, сижу в аэропорту Чумикана. Жду, пока вертолет заправится. Рядом два мужичка местных старательских расположились в ожидании авиарейса, беседуют под поллитровочку. Волей-неволей, не особо вдаваясь, слышу, о чем разговаривают. Вдруг – что-то знакомое. Прислушался с интересом к рассказу: Вот, дескать, “…на Етаре у геологов баба была. Не баба – зверь. Там на работягу напал медведь огромный(?), гризли(??), людоед(???), с Аляски(????), заломал напрочь. ДЫК ОНА ХОЛЫМИ РУКАМИ ЭНТОГО ХРИЗЛИ-ЛЮДОЕДА ЗАДУШИЛА. А РАБОТЯГУ В БОЛЬНИЦУ НА СЕБЕ ПРИНЕСЛА, ПО ТАЙГЕ, ЗА СТО КИЛО’МЕТРОВ. ПОТОМА ОН НА ЕЙ ЖЕНИЛСЯ”.
Кот в сапогах

9 июня. Уже три дня жарит солнце и на небе ни облачка. В тени градусов под 30. Отзывчивая на душевное тепло северная природа разом распустилась. Соответственно пора начинать пользоваться распущенностью. И решил я открыть купальный сезон – пошел на отстойники. А отстойники – это когда золотую россыпь моют, делают такой котлован, который заполняется водой. Туда при промывке попадает муть для того, чтобы не идти в реку (реально попадает и в реку, но в значительно меньшей степени). Как проходит несколько лет после работ, образуются озера, обычно мелкие и легко прогреваемые. Обрастают молодым леском с цветочками на полянках. Получаются замечательно курортные места. Есть у меня один отстойник, в котором я обычно купаюсь, размером 40х30 м. Он довольно далеко, минут 10 идти от базы. Прихожу. Трогаю воду – не Гавайи, но для начала сезона терпимо. Раздеваюсь на бревнышке (догола, смотреть там на меня некому, да и ничего интересного не увидят. Ну, взрослые тети в курсе…). Подхожу по камешкам, кряхтя и выбирая место поставить ногу, до воды. Вхожу в воду, стараясь не наступить на ил или острые камни. Вода в меру холодная. Принимаю позу для ныряния: нагнулся, ноги вместе, руки врозь. Поднимаю голову…
…а на другой стороне отстойника медведь… такой прогонистый… небось самец… у них как раз сейчас сезон спаривания… Решительным шагом, плавно и быстро, направляется ко мне с явным желанием поближе познакомиться. Видимо, принял меня за медведицу-альбиноса… или нерпу? Может, он нетрадиционный? Не менее плавно и решительно выхожу из воды, иду и надеваю сапоги. Они у меня болотные. Доли секунды колебался – брать остальную одежду или фиг с ней. Жадность пересилила и все ухватил растопыренными пальцами в мгновение ока. Само-собой, все это время издаю крики типа “Ого-го, эгей, оу” (Ура-а-а! не кричал). Тем временем медведь подошел уже метров на 20, но медленнее ноги передвигать не стал. Я, быстро пятясь раком-отшельником, потерявшим спасительную скорлупку, продолжаю издавать хриплые звуки. Я отхожу – он подходит. Я отхожу – а он, сволочь такая сексуальная, не отстает, сохраняя дистанцию метров 15-20. Таким макаром, как кот в сапогах, пропятился с полкилометра. Картина, со стороны, прикольная – голый дядя в одной бороде и болотных сапогах пятится по дороге, издавая нечленораздельные звуки. Уже на краю поселка медведь решил, что нерпы такими не бывают и пошел куда-то вбок. Или, может, меня повнимательней разглядел и у него желание пропало? Бывает…
Немножко еще попятился, по психологической инерции и на всякий случай. Кто его знает, что у этого медведя на уме? Может, он где за кустами меня скрадывает… Ремзону прошел, а возле лаборатории спохватился, увидев белые пятна лиц за стеклами окон – чего ж я?! Давно нету никого медведя. В лаборатории женщины работают, не медведи – а тут я в бороде и болотных сапогах. Не поймут-с. Штаны одел и в баню пошел, для компенсации водных процедур (вспомнил – этом-же отстойнике в прошлом году плавал, так когда уплыл на другую сторону, к тому самому бревну, на котором раздеваюсь, тоже подходил медведь. Но тот понюхал снятые небелые одежды, крутнулся и сразу удрал. Запах, видать, ему не понравилось. То есть два раза мы оказывались на разных берегах отстойника. Ну а Бог, как говориться, троицу любит. Очевидно, третья встреча случится на одном берегу…)
…На следующий день все ж таки открыл купальный сезон. Поплавал минут 10, но вода еще холодная, особенно если что опускается глубже прогретых верхних 5 см. Поэтому был в плавках. К своему отстойнику не пошел, что бы на рожон не лезть, плавал в ближайшем, метров 300 от базы. Он больше, но плохо – находится рядом с дорогой в аэропорт таежного типа. По этой дороге народ вечерком фланирует в прогулочных целях. Разминается после трудового дня. Меня увидит – пальцем у виска крутит. Иногда в этом отстойнике сам Сергей Андреевич Лушев, начальник экспедиции, рыбку ловит. Подъедет на джипе Nissan Safary, раскладную табуреточку поставит, удочки закинет, сидит покуривает, наслаждается процессом. Тогда народ пальцем крутить остерегается.

Медведь – людоед / Сибирский охотник

В 2003 году меня пригласили работать выпускающим редактором журнала для охотников и рыболовов “Байанай”. Как то раз, перебирая архив журнала, наткнулся на исписанные химическим карандашом, корявым почерком, тетрадные листки. Было видно, что писали от души. Но орфография и стилистика желали лучшего. Пришлось мне перелопатить весь рассказ. Рассказ напечатали, и через некоторое время в редакцию пришел сам автор – охотник-промысловик с 30-м стажем Иванов Анатолий Павлович. Он – глава родовой общины эвенков Алдана «Кырбыкан». Мы с ним долгих два дня просидели за обсуждением его записей, которые он, оказывается, каждодневно вел на протяжении этих лет. Сейчас Толя Ляги ( такой псевдоним я ему придумал в честь деревушки, где он родился, и откуда потом весь эвенкийский род силком переселили в более крупное село) – известный писатель. Предлагаю вашему вниманию его первый рассказ. Закончив школу в 1974 году, шестнадцатилетним подростком, в конце октября я выехал в свой первый охотничий сезон. Меня прикрепили учеником охотника к моему двоюродныму брату Кривогорницыну Николаю Даниловичу. Стояли теплые солнечные дни, снег в тот год выпал очень рано. Нам предстояло ехать на оленях 100 км до своего стойбища. Снега на льду было очень мало, и нам пришлось вести аргиш вдоль берега по камням. Уставшие олени, запряженные в нарты, груженные продуктами, брели кое-как. На берегу живописной речки Улахан-Дулун, впадающей в Амгу, показались палатки охотников Гермогеновых и Павловых. Собаки стойбища залились звонким лаем, из палаток начали выходить охотники. Поздоровавшись с нами, помогли распрячь оленей и загнать их в загон. К вечеру стало холодать, но мы не стали ставить палату – нас пригласил к себе на ночлег дед Миитэрэй, изуродованный, одноглазый старик с повязкой на лице. Навстречу нам из палатки вышла бабушка Марфа, старшая сестра деда Миитэрэя, «Располагайтесь, – сказала она. – Я освободила вам место в палатке». Мы с братом Николаем стали заносить свои спальные принадлежности в палатку. К вечеру бабушка Марфа накрыла стол, к нам на огонек стали заходить из соседних палаток охотники. Николай занес бутылку со спиртом, и мы начали ужинать. За ужином охотники начали обсуждать планы – кто, где нынче будет соболевать и по какому ключу пройдет его маршрут. Вечер за ужином пролетел незаметно, одноглазый старик постоянно смотрел в мою сторону. В детстве я слышал, что его изуродовал медведь-шатун. Воспользовавшись случаем, когда осоловевшие от беседы и выпитого охотники закурили, я попросил дедушку рассказать о медведе-шатуне, покалечившем его. Дед Миитэрэй, что-то пробормотав, вышел из палатки. Когда все разошлись, бабушка Марфа сказала, что Миитэрэй не любит рассказывать про тот случай – ведь из-за этой схватки он остался бобылем и калекой на всю жизнь. Вскоре зашел дед с охапкой дров, положил около печи и стал расстилать свою постель. Место, отведенное мне, было рядом с дедом. Расстелив шкуру и верблюжий спальник, я устроился на ночь. Вскоре все легли спать, но я не мог уснуть, строил планы на будущее, ведь это мой первый промысловый сезон. Мне предстояло многому научиться у старших, перенимая опыт охоты. Дрова в печке прогорели, в палатке сразу стало холодно – я плотнее стал заворачиваться в спальник. Дед закряхтел и откинув одеяло, подкинул в печку дров, накинув ватник вышел на улицу. Сухие лиственничные дрова быстро разгорелись. Палатка мигом наполнилась теплом. Я вылез из спального мешка и вышел на улицу. Было морозно, на чистом небе сверкали звезды. Зайдя в палатку, я заметил, что дед зажег свечу и поставил чайник на печь. «Почему не спишь?» – спросил дед Миитэрэй. «Не спится», – ответил я ему. Налив в кружку чай, дед молча наблюдал за мной. Повязку, которая скрывала его лицо, он снял. Изуродованное лицо – разорванный рот и пустая глазница представляли страшную картину и я старался не смотреть на дедушку. Дед налил мне в кружку чая. «Давеча ты спросил про медведя-шатуна, – сказал он. – Я расскажу тебе эту историю». Я уселся поудобней на спальник, сон словно рукой сняло, и приготовился слушать. Дед, оглянувшись на крепко спавшего моего брата, начал свой рассказ. Это случилось в далекие сороковые годы, после войны. Миитэрэй работал в колхозе кадровым охотником. Многие охотники не пришли с фронта, навсегда оставшись на поле брани. Был страшный голод, старики, вдовы и дети жили в основном за счет охоты на белок. «Случилось это в 1947-48 гг., мы, вчерашние фронтовики, собирались на промысел белки. Нам выдали продукты и боеприпасы, колхозных оленей. Ко мне подошла вдова моего погибшего на войне друга, попросила взять своего сына учеником охотника. В то время на трудодни выдавали под будущую пушнину аванс: муку, крупу, сахар, масло, соль. Я не смог отказать ей. На следующий день я пошел к председателю колхоза и оформил подростка к себе в бригаду учеником. Моему ученику-подростку было 16 лет, как и тебе. На стоянке голодные олени, выпущенные из загона, далеко не уходили, кормились недалеко от палатки. Это случилось примерно в 20-х числах октября, после Покрова дня, белка уже хорошо вылиняли. Начали добывать белку. На следующее утро я попросил своего ученика пригнать оленей, так как олени паслись недалеко. Мальчишка собрался, взял на поводок собаку, но она вскоре прибежала одна и уселась на свое место. Я, почуяв неладное, взял посох, пошел посмотреть, что же случилось. Подойдя к месту, где паслись олени я заметил, что оленей нет, весь снег был пропитан кровью. Тщательно стал обследовать следы и определил, что дойдя до оленей, мальчик стал подзывать их, не зная, что к ним с другой стороны подкрадывается медведь-шатун. Олени, почуяв опасность, бросились врассыпную, собака, заметив медведя, вырвала поводок из рук мальчика, убежала на стойбище. Ученик от испуга стоял на одном месте, медведь-шатун в несколько прыжков оказался рядом со своей жертвой. Растерзав ученика (весь снег был в крови), медведь поволок свою жертву к валежнику, который находился в 15-ти шагах от чистого места. Кусты и валежник скрывали медведя от меня. По кровавому следу дошел до валежника и увидел страшную картину, от которой все похолодело внутри. Медведь-шатун, увлекшись добычей, не заметил меня, спокойно обгладывал свою жертву. Скальп с головы мальчика был снят, внутренности и нижняя часть туловища были съедены медведем, «Что ты наделал», – в испуге закричал я. Медведь, бросив свою добычу, стал на задние лапы, начал медленно подходить ко мне”. Старик раскурил трубку и долго молча сидел, уставившись в одну точку. От рассказа деда Миитэрэя волосы на моей голове встали дыбом. Я до глубины души был потрясен рассказом старика. Взглянув на старика, я увидел на его лице слезы, падавшие с единственного глаза по сморщенной щеке. Не замечая их, старик, налив в кружку чая, продолжил рассказ. Миитэрэй, громко крича, стал размахивать посохом перед разинутой пастью шатуна. «Людоед медленно подходил ко мне, слюни из его пасти долетали до моего лица. Обхватив меня лапами, шатун грозно зарычал. Нащупав правой рукой короткий нож для снятия шкурки белок, я быстро вытащил его из ножен и нанес 2 удара в бок шатуну-людоеду. В тот же миг я почувствовал сильную боль в правой ключице, нож выпал из моей руки. Рука словно плетка повисла вниз – острыми зубами медведь прокусил мне плечо. Истошно крича, я стал биться в сильных объятиях медведя-шатуна. Вдруг стало совершенно темно, я ничего не видел, но почувствовал что-то горячее и липкое течет у меня по затылку вниз за шиворот рубахи, острая боль пронзила мое тело и я потерял сознание». Это медведь-людоед снял с его затылка скальп и натянул его на глаза старику. Услышав душераздирающий крик старика, младший брат, Гермогенов Максим Ионович с напарником, вооружившись берданками, побежали на крик старика. Добежав до поляны, они увидели страшную картину, от которой кровь стыла в жилах, и мороз продирал все тело. Поляна была залита кровью людей. Заметили бездыханное тело старика, а подросток лежал в стороне, весь обглоданный медведем. Медведь-людоед, словно почуяв расплату, бросив свои жертвы, бросился вниз по распадку. Старик оказался жив, только лежал без сознания, вспоминает Гермогенов Максим. Быстро собрав оленей, повезли деда Миитэрэя в колхоз им. Кирова. По рации вызвали санрейс и отправили старика в город. Деду Миитэрэю сделали операцию и он остался жив, только навсегда остался калекой. В тот же день по связи были оповещены все ближайшие поселки, что в Алданском районе появился медведь-людоед. Весть быстро облетела весь район, были предупреждены все охотники района. Уже было далеко за полночь, когда старик закончил свой страшный рассказ. Старик подбросил в печь дров, задул свечу и мы улеглись спать. Я долго не мог уснуть, думая о дедовом ученике, у которого так рано трагически оборвалась молодая жизнь. Дед долго ворочался, видать, сильно переживал, рассказав мне эту страшную историю. Наутро все рано встали, мы вернули спальники, позавтракав, стали увязывать свои нарты. Николай ушел за оленями с Гермогеновым Максимом, я остался ждать. Старик, взяв котелок с кормом для собак, вышел из палатки. На привязи нетерпеливо повизгивали две лайки по имени Шахмат и Амга. Дед разлил корм по мискам. Я с завистью смотрел на собак. Старик перехватил мой взгляд. «У тебя нет собаки? – спроисл он. – А как же ты будешь охотиться?». «Капканами», – ответил я. Вскоре пригнали оленей и все стойбище вышло проводить нас в дальнюю дорогу. Мы стали прощаться. Вскоре подошел старик. На поводке он привел свою собаку Амгу и молча привязал к моей легкой нарте. «Это тебе, – сказал старик. – Дьоллоох буол (Будь счастлив)!» и, крепко обхватив лицо обнюхал лоб , сгорбившись, пошел пощел старческой походкой к своей палатке. Мы тронулись в путь. Отъехав, я оглянулся назад,- дедушка Миитэрэй долго махал шапкой мне вслед. Через 2 дня мы доехали до своего стойбища и начали промысел соболей. Хорошо обученная собака старика работала исключительно. В тот свой первый охотничий сезон я добыл с Амгой 18 соболей и 30 белок, хотя план ученика-охотника мне дали 10 соболей. В первых числах декабря мы закончили соболевку и стали возвращаться назад. На стойбище Гермогеновых, они первее нас вышли к реке, привязали оленей и зашли попить чаю. «Как у тебя охота?» – спросил дедушка Миитэрэй. Я сказал, что перевыполнил план благодаря его собаке. «Из тебя выйдет хороший охотник», – сказал дедушка на прощанье. И я благодарен деду Миитэрэю за собаку, которую он мне подарил. Прошло много лет, а я с благодарностью вспоминаю дедушку Миитэрэя. Так я стал кадровым охотником. Уже 30 лет промышляю соболя по реке Амга.

История про медведя.

Мне эту байку рассказал мой коллега, а значит, за что купил, за то и вам раздаю, причём безвозмездно.
Предыстория.
Есть на Камчатке, на побережье Охотского моря посёлок Ичинский. Построили там рыбоконсервный завод и завезли рабочих, но вот о транспортной инфраструктуре не позаботились. Добраться туда из обжитых районов полуострова можно либо морем, либо вертолётом. Вертолёт летает туда раз в месяц и то, если погода лётная. Снабжение редким товаром, таким образом, зависит только от отважных лётчиков.
История.
Заказали дядьки вертолётчикам пиво привезти, а то рыбы всяческой на закуску полным-полно, а пиво, столь необходимый компонент праздника – жутчайший дефицит. Прождав целый месяц до следующего прилёта винтокрылов, дядьки получили желаемое и в погожий день отправились на берег моря пить пиво с роскошной закуской. Расположились, выпили и увидели неподалёку от себя медведя, занимающегося своими делами. Когда хмель уже ударил в голову, один из друзей заявил: «Пойду медведю п…ды дам!» Остальные его удержали, сказав: «Сиди, не гони х…йню!». И распитие продолжилось.
Спустя некоторое время мотор у героя в нижнем отделе опять взыграл, он вновь сказал: «Пойду медведю п…ды дам!» Его опять угомонили. И стали наливать по очередной кружке. Герой воспользовался моментом и пошёл к медведю, взяв по пути дрыну (плавник море выбрасывает на берег постоянно, так что этого добра было навалом). Собутыльники сразу не заметили, как их товарищ отчалил на поиск приключений.
Из состояния приятного расслабления их вывел громкий крик. Обнаружив «пропажу» товарища, они кинулись к нему и увидели жуткую картину. Герой сидел на пятой точке, махал руками в разные стороны и орал, громче Иерихонской трубы: «Он меня подрал, он меня подрал!!!».
Оказалось, что ему удалось подкрасться к медведю и огреть его дрыной по хребту. Медведи, надо сказать, довольно пугливые существа. Сей представитель фауны, испугавшись, выдал длинную струю дерьма и дал дёру. Струя и попала герою в лицо, вызвав у него мощную душевную панику. Мужику же показалось, что медведь когтём содрал кожу с его лба и она свисает лоскутом на глаза, мешая видеть, а горячая кровь хлещет во все стороны. В таком виде его и нашли товарищи, обдристанного, но невредимого. Такая история. Автор – Ogre55.

Медведь-людоед

Дело было в далеких восьмидесятых, а если быть точнее, то в середине восьмидесятых.
Жила семья: муж, который работал шофером в одном из Автохозяйств, жена работала там же диспетчером. Семья была большая, потому что детей было аж четыре человека, плюс жена носила под сердцем пятого ребенка.
В те далекие времена многие ездили в тундру за грибами, которых там было видимо невидимо. Грибников было так много, что на грибной сезон пускали специальный автобус. Выглядело это примерно так: автобусы останавливались на трассе, а люди с корзинами и ведрами расходились по тундре и искали грибы.
Наступила очередная суббота. Муж повез на автобусе служащих «Пищекомбината», а его жена со своим сыном, которому было 5 лет, выехали на автобусе Автохозяйства.
Автобус мужа задержался по дороге, поэтому приехавшая на место жена уже потихоньку собирала грибы возле дороги. Когда автобус супруга подъехал, то жена отдала ребенка мужу и поспешила вперед в тундру, чтоб набрать побольше грибов, так как времени оставалось совсем немного.
Вскоре стало смеркаться, и народ стал собираться к автобусам. Некоторые автобусы стали отъезжать, в том числе и автобус мужа. У автобуса Автохозяйства всех пересчитали, оказалось, что одного не хватает. Стали выяснять кого, оказалось Тамары (так звали жену). Тут кто-то из толпы выкрикнул, что наверно Тамара уехала на другом автобусе вместе с мужем своим.
Наступил вечер, всей семьёй дома ждут маму, а её всё нет. Муж решил позвонить подруге, которая удивленно спросила: «А разве она не с тобой уехала?» Муж позвонил в милицию. Несколько дней милиционеры и сочувствующие прочесывали тундру. Но так и не нашли Тамары. Следователи даже стали подозревать мужа в убийстве супруги.
Прошло около месяца. Охотники-браконьеры на своей лодке плыли к островку, где у них была тайная времянка для отстрела уток и другой дичи. Подплывая, они заметили, что возле их укрытия человек лежит. Откуда?! Но попытка сойти на берег оказалась неудачной, так как из времянки выскочил огромный бурый медведь, который рыча, бросился на браконьеров. Но стрелять нельзя – запрещено! Мужики поплыли в за разрешением в управу и в скорее с разрешением и милицией вернулись к своей времянке. Медведь снова кидается. Убили!
Рассмотрев труп, все поняли, что это была Тамара, которая шла к городу, но наткнулась на времянку, в которой медведь промышлял продуктами, запасенными браконьерами.
Тамара была сильно искусана, особенно правая её рука, которая была покусана до костей. Медведь выел все внутренние органы женщины, но самое страшное, что он съел и зародыш ребенка. Тело всё было истерто, будто медведь жертву свою таскал по земле. Ногу женщины так и не смогли найти.
Жила эта семья недалеко от нас. Хоронили Тамару всем городом.

Медведь

Собратья по охоте в выходные мишку завалили. Потеряли, правда, двух собачеков. Одного косолапый сразу насмерть задавил, а второму так прокусил бедро, что тот, несмотря на все усилия хозяина, истёк кровью.
Сразу вспомнили несколько недавних случаев, когда от лап и зубов медведей пострадали уже люди. В том числе электрик в Тюменской области, которого осенью 2014 года обозлённый медведь стащил со столба и оторвал голову; охотник из Карпинска, переживший тот же ужас от встречи со зверем в октябре 2015, что и герой Ди Каприо в фильме «Выживший», и чудом оставшийся в живых… А также другие, уже подзабывшиеся, подобные эпизоды.
Конечно, ничего необычного в нападениях медведя на человека нет. Это всегда происходило и будет происходить в дальнейшем. Жизнь есть жизнь. Но, надо признать, что провокатором этих трагедий в подавляющем большинстве случаев оказывается гомо сапиенс. Когда по неопытности, а когда по ничем не обоснованной самоуверенности и наглости. Живя в комфортных цивильных условиях, человек расслабляется и, попадая на природу, по привычке продолжает чувствовать себя пупом земли. Чем совершает роковую ошибку. Входя в лесные и таёжные дебри, надо понимать, что ты не дома, а в гостях. Причём в гостях у весьма уважаемого хозяина. К тому же, хозяина всемогущего, а в чём-то и мистически загадочного.
Одним довольно страшным и странным случаем в продолжение этой темы хотелось бы поделиться…
Года два назад по осени охотились мы в верховьях Чусовой. Продвигаясь по береговым горным склонам, наткнулись на странное сооружение для таких мест. Это была сваренная из швеллеров, уголка и арматурин наблюдательная вышка с четырёхэтажный дом, в виде прямоугольного конуса. Наверх конструкции вела узенькая лесенка, начинавшаяся метрах в полутора от земли. А на самой маковке располагалась небольшая смотровая площадка без крыши. Вместо пола также был наварен арматурный пруток.
Заметно проржавевшая железная громадина выглядела очень странно среди высоких деревьев в таком глухом и безлюдном месте.
Местный охотник, который сопровождал нас, рассказал, что вышка эта стоит тут со времён царя гороха и назначение её точно не известно. Возведена в далёкие времена то ли для наблюдения за лесными пожарами, то ли в качестве маяка для речных сплавщиков, то ли ещё зачем… В любом случае, в настоящее время ни одну из этих функций она бы не смогла выполнять, так как разросшиеся вокруг сосны уже закрывали обзор со смотровой площадки.
Стоял, короче, шедевр архитектурной мысли посреди густого леса всеми позабытый-позаброшенный, являясь единственным напоминанием о пребывании когда-то в этих местах человека.
Вот историю пятнадцатилетней давности, связанную с вышеозначенной железной вышкой, нам и рассказал провожатый – местный охотник.
Тогда, в самом начале 2000-х, появились в здешних краях два ушлых мужичка. Представлялись охотниками-любителями, а на поверку оказались профессиональными ловцами животных для частных зоопарков и передвижных цирков-шапито. У этих и им подобных ребят работёнки всегда хватает. Ибо в самостийных зверинцах и бродячих цирках зверушки “выздоравливают”, как мухи, так что требуется постоянное обновление поголовья.
Вот эти двое звероловов договорились каким-то образом с местным лесничим, и тот начертил им координаты обитания медведицы с парой медвежат-полугодков. А также дал негласное добро на уничтожение мамаши и пленение обоих зверёнышей. Ну а как иначе? С лесничим не поспоришь, он же тут царь и Бог!
В вечер перед ранним утренним выходом на промысел старший из пришлых звероловов, Митрич, за бутылочкой водочки похвастался перед лесничим своим многолетним опытом добычи разнообразного зверья. Объездил, мол, все лесные угодья России-матушки. И специализация у него серьёзная – мишки бурые. Вернее, медвежатки. Обычно вылавливал их в августе-сентябре. И технологию свою фирменную даже выработал. После того как мать-медведицу отстреливали, медвежата, конечно, разбегались по зарослям. Но потом, через несколько часов, скуля, всё равно возвращались к оставленной на месте туше. А звероловы приходили на другой день и сетками ловили вернувшихся к телу матери медвежат.
Чтобы не тащить на себе довольно тяжёленьких медвежат-полугодков, Митрич и тут проявил свои рационализаторские способности. По его заказу на одном из заводов ему наштамповали специальных колец с защёлкой из прута-нержавейки. Острым концом такого кольца протыкалась носовая перегородка осиротевшего медвежонка, и потом он своим ходом на верёвочке за Митричем шёл до места погрузки в транспорт. Боль от кольца в носу не давала несчастным пленникам удрать от своего мучителя в спасительные кусты.
Лишь однажды, по молодости ещё, в трёх тыщах километрах от здешних мест в лесах под Братском окарался-таки Митрич. Медвежонок попался уж очень героический. Вместо того, чтобы следовать на привязи за человеком, кинулся в атаку, прокусив до кости руку и ногу. От неожиданности мужик даже упал, выпустив привязь. Освободившийся пострел тут же был таков. Так и удрал с длинной верёвкой и кольцом в носу. Погоня удачи не принесла. Тогда долго искать зверёныша не стали, плюнули и со вторым медвежонком пошли дальше своей дорогой…
Короче, наутро поднялись ловчие и двинулись в указанном лесничим направлении. Ушли и сгинули. Как сквозь землю провалились. Через неделю, когда мужики так и не появились, послал лесничий в те нехоженые края двоих лесников поискать следы пропавших. И следы отыскались. Только уж очень грустные.
Сначала собаки вывели на разодранный труп помощника Митрича. У того была вырвана половина грудной клетки вместе с рёбрами. Поодаль валялось ружьё. С двумя пустыми гильзами в стволах. Когда пошли дальше за заливающимися лаем собаками, обнаружили ещё более страшную картину.
На вершине зарастающей лесом горы над берегом Чусовой, на той самой железной вышке, на самом верху, лежала сжавшаяся в комок человеческая фигурка. Прямо на арматуринах смотровой площадки. Человек был мёртв.
А внизу, на земле под вышкой, распласталась туша огромного, седого от старости медведя-великана. Тут же валялся и карабин горе-добытчика с отломанным прикладом.
По следам лесники восстановили картину разыгравшейся таёжной трагедии…
Звероловы были выслежены и атакованы со спины старым самцом-медведем. Несмотря на внезапное нападение, помощник Митрича успел дуплетом засадить обе пули в зверя в упор. Но ранил не смертельно. Эта короткая схватка позволила Митричу оторваться на небольшое расстояние и тоже произвести несколько выстрелов из карабина. Две пули достигли цели, только огромного взбешённого медведя не остановили.
Но мужик успел всё же добежать до спасительной железной вышки и, бросив оружие, вскарабкаться по лесенке на верхотуру, куда зверь не мог взобраться.
В ярости мишка отгрыз приклад у карабина и, тяжело раненый, остался караулить неприятеля до конца. Хотя медведь был очень старый, со сточенными и больными клыками, худой, но, по рассказам лесников, мог бы выжить, если б не сидел упорно под вышкой, а ушёл за пищей, водой и лечебными травками в лес. Но зверь сознательно выбрал другой вариант развития событий, который привёл к гибели обоих.
Митрич умер от обезвоживания и холода, просидев несколько сентябрьских суток на продуваемой всеми ветрами железной площадке. А медведь – от полученных серьёзных ранений.
Какая причина заставила зверя с таким маниакальным упорством травить своего врага – одному лешему известно. Но вот что поразило лесников, а потом и лесничего, которому обо всём рассказали. Про существование престарелого мишки никто из них до этого страшного случая даже не подозревал. Так-то ведь все особи на учёте. Значит, пришлый бродяга. И совсем недавно здесь появившийся.
А самым странным было другое. Когда лесники внимательней осмотрели оскаленную огромную медвежью морду, повернутую вверх и не спускающую со своего врага выклеванных птицами глаз, то с удивлением обнаружили вросшее в переносицу зверя небольшое кольцо из нержавейки с хитрой защёлкой. Точно такое же, как несколько других, обнаруженных в кармане у спущенного на землю скрюченного трупа Митрича…
21.12.2016

Медведь

Года два назад с товарищами мы выбрались на весеннюю охоту в Смоленскую область. Жили в полу-заброшенной деревне практически в лесу. На охоту выходили как обычно часа в 4 утра, т.к. до «нашего места», где речушка протекала через болотины, приходилось идти по размытой лесовозной дороге около 10 км.И вот в один выход, когда до места охоты оставалось пройти около километра, через поле, заросшее молодняком примерно двух метров в высоту, и где на каждом шагу встречались следы лосей, мы сделали небольшой привал.
О данной поляне хотелось бы рассказать отдельно. Поляна представляла из себя практически идеальный овал, в середине которого был довольно высокий холм, на котором стоял заброшенный дом. Самое интересное началось после того, как мы от охотились по утке, перекусили и собрались идти обратно. Но перед тем как двинуть в сторону дома, мы решили разделиться, ребята пошли по периметру поля посмотреть тетеревов, а я двинул прямо к холму, чтобы позвонить своим и доложиться, что жив и здоров.
С места привала дом был прекрасно виден и дойти до него не представлялось проблемным, но это было до того, как я зашёл в молодняк. Пройдя уже довольно прилично и по расстоянию и по ощущениям, я уже начал сомневаться в верности направления, но так как с ориентированием по солнцу проблем не было ни разу, да и природное чутьё ещё не подводило, я решил не морочиться и пошёл дальше.
Каким было моё удивление, когда я наконец-то вышел к речушке, на место недавнего привала. Солнце уже поменяло своё расположение, и по часам я пробродил около полутора-двух часов.
Страха не было, было удивление. После того как я нашёл в рюкзаке рацию, включил и стал вызывать ребят, они откликнулись почти сразу, т.к. ждали меня уже почти 4 часа!!! Вторая моя попытка пройти поляну напрямую через холм и этот дом, который уже начал раздражать, опять не увенчалась успехом, и тут мне немножко поплохело…
Был бы я очень впечатлительным, наверное решил бы, что дом меня просто не подпускает к себе… В итоге спасла меня самая простая ракетница (сигнал охотника), только после того как с помощью выстрелов из ракетницы и рации удалось скорректировать направление и выйти к дороге, я понял, что дом я обходил два раза и с разных сторон. Сил о том, что случилось, рассказывать уже не было.
Дорога обратно прошла без приключений, но т.к. 4 часа блуждания имели место быть, к деревне мы подходили уже в темноте, и решив срезать путь, мы прошли напрямик через лес и подходили к деревне не по старому маршруту, а по старой узкоколейке. Вот тут необъяснимое и аномальное и продолжилось.
Когда до дома оставалось метров 500, впереди идущий резко остановился и начал оседать. Мы в недоумении тоже тормознули и, посмотрев вперёд на опушку леса, присели тоже, одновременно меняя дробовые патроны в стволах на пулевые. Метрах в пятидесяти впереди по поляне от леса шёл медведь, обычный медведь…
Благодаря луне его было отчётливо видно. Подготовившись, мы начали медленно двигаться вперёд. Может, мы и пропустили бы этого медведя, если не направление его движения… А двигался он напрямую в деревню!!! Конечно, деревушка небольшая, но двадцать жилых домов, и т.к. была суббота, там были ещё и дачники с детьми, да и вообще…
Мы решили дождаться, когда медведь пройдёт поляну, преодолеет кусты вдоль узкоколейки и выберется на шпалы, чтобы уже взять его в три ствола и наверняка. Когда медведь выбрался на дорогу, мы не выстрелили, просто замерли и, по-моему, даже перестали дышать, т.к. узкоколейку переходил человек!!!
Переходил на двух ногах, довольно бодро, и т.к. он нас не видел, он перешёл дорогу и направился в деревню. Мы переглянулись и рванули в деревню.
После успокоительного мы разговорились с местными мужиками, я рассказал про блуждание по полю, и они сказали, что этот дом заброшен, уже никто и не помнит сколько лет, и естественно у местных охотников, да и просто деревенских, он пользуется довольно плохой репутацией. Прошло уже два года, но виденное в ту ночь до сих пор стоит перед глазами, будто это было вчера.

Край этот безумно красивый и настолько же безумно суровый. Зима – лютая и долгая, лето – короткое, иногда бывает жарким. В одно такое лето мы с пацанами решили сходить за грибами-ягодами.
Было нам лет по 15-16 тогда. Сидели во дворе, страдали ерундой, и тут Серёга предложил раздобыть естественного, природного хавчика. Так как время близилось к вечеру, то решили отправиться на следующий день, с утра пораньше. Ну, как пораньше, сбор назначили на 10 утра, в это время опытные грибники уже вовсю зачищают поляны, но нам было как-то всё равно, там более, что лето, по слухам от тех же грибников, выдалось урожайным и жратвы в лесах было навалом.
И так как лето было урожайным, а жили мы в Якутии, то помимо рассказов про усеянные грибами-ягодами поляны, ходили по нашему городку и истории про медведей. Шёл второй месяц нашего лета, а про встречи с медведями в местной газетёнке написали уже раз десять. Видимо, вдоволь налопавшись, косолапые внезапно схватывали порцию умиротворения и пытались затусить с людьми.
Правда, совсем близко не подходили, чаще всего их видели в дачных посёлках, в 3-5 км от нашего городка. Чтобы вы лучше понимали, сам город был километра 4-5 в диаметре, большая деревня, по сути. Ну, а тайга начиналась сразу же на окраине города, так что идти было недалеко. Мы решили пойти «за железку». За железнодорожные пути то бишь, которые находились в километре от города. Позже за железкой у нас появилась своя избушка, но об этом – в другой раз. А в этот раз мы собирались разведать те места, отойдя от железки примерно на ещё один километр, в противоположную городу сторону, естественно.
И вот, в 10 утра в назначенном месте стоят пятеро дармоедов 15-16 лет: Серёга, Стас, Андрей, Славик и я. В карманах – небольшие складные ножи и пакеты под грибы да ягоды. У одного с собой специальный совочек для сбора ягод и ведро. Ну, и всякие бутерброды-шоколадки-соки, на перекус. До железки дошли быстро, там перекусили, сожрав разом все свои запасы, и пошли дальше. Метров через 800 нашли сразу несколько полян с лисичками и подосиновиками. А метрах в 50 левее обнаружились заросли малины. Само собой, первым делом мы сожрали всю малину, а после с шутками и подколками типа «Серёга, мухомор увидишь – сразу хомяч, они очень вкусные на самом деле, просто грибники специально про них рассказывают байки, чтобы никому секрет не выдать» принялись собирать грибы.
Минут через 20 Славик заявил, что хочет ср…ть, а потому отойдёт заминировать опустошённые заросли малины, типа ловушку для других поставит. Мы пожелали ему удачи, однако, не прошло и минуты, как Славик вернулся. Ну, как вернулся… С криком «Медведь!!!» он залетел на поляну, схватил своё ведро с грибами, а ещё через несколько секунд был на сосне. Зачем он тогда схватил ведро и как он с ним в одной руке умудрился туда залезть – до сих пор тайна покрытая мраком.
Смысл Славиного выкрика до нас дошёл не сразу, секунд 10 мы ещё тупили, глядя на то, как Славик, сидя метрах в пяти над землёй, обнимает одной рукой сосну, а второй своё ведро. А потом со стороны малинника раздался хруст веток и низкое, недовольное урчание. Через несколько секунд мы тоже сидели на соснах, причём, я и Стас залезли на одну, которая была рядом с сосной Славика, а Серёга и Андрей выбрали разные сосны метрах в десяти от нас. Секунд через 30 на поляну вышел медведь.
— Здоровый, гад, — произнёс Стас.
Мишка и правда был не маленький, метра полтора в холке и почти в два раза больше в длину. Косолапый побродил по поляне, понюхал чего-то, потом уселся на жопу и обвёл сосны ленивым взглядом истинного хозяина якутской тайги.
— Не пырься, демон! — довольно громко произнёс Андрей со своей сосны. — Кыш, бля!
Мишка посмотрел на Андрея, почесал лапой бочину, встал и вразвалочку пошёл к его сосне.
— Эээ,иди отсюда! — заорал Андрей и забрался повыше.
Косолапый встал на задние лапы, обнял сосну и начал карабкаться вверх.
— С…а ! Иди на х….! — ещё громче заорал Андрюха и в панике начал озираться, видимо, планируя перепрыгнуть на соседнее дерево.
К его счастью, косолапый в этот момент решил лезть не по стволу, а по веткам. Ветка хрустнула, медведь удивлённо крякнул и упал на землю примерно с четырёхметровой высоты. Секунд десять мишка лежал к верху лапами, глядя в небо и издавая непонятные звуки. Потом косолапый перевернулся, сел на жопу и, недовольно бурча, снова почесал бочину.
— У него блохи что ли? — спросил Стас.
— Похоже на то, — ответил я.
Косолапый посмотрел в нашу сторону. «Сами вы блохастые» – читалось в его взгляде. Немного подумав, мишка справедливо рассудил, что два – больше чем один, а потому ему выгоднее достать меня и Стаса, типа, кого-нибудь одного да поймает, так что он двинулся в нашу сторону. Немного потеревшись боком о нашу сосну (сосна при этом ощутимо дрожала) он полез вверх. Я и Стас – тоже.
— Шишками в него кидайте, — посоветовал Славик.
мы начали карабкаться тоже.
Мишка к этому времени забрался уже метров на пять вверх, до нас ему оставалось ещё почти столько же. Сосна покачивалась, ветки, которые задевал медведь, трещали. Мишка замер и задумался. Моим анусом в тот момент можно было перекусывать тросы из закалённой стали. Хозяин тайги попробовал залезть ещё выше, но ему мешали сгустившиеся ветки. Косолапый попробовал одной лапой зацепиться за ветку, но та предательски затрещала. Решив сегодня больше не летать, медведь недовольно фыркнул и начал спускаться. Мы со Стасом одновременно выдохнули.
Прошло минут десять. Сквозь ветки сосен пробивались тёплые лучи солнца, мишка сидел на жопе посреди поляны и поглядывал на нас, видимо, ожидая, когда мы слезем. Мы сидели на соснах и поглядывали на него, ожидая, когда эта морда уйдет обратно в свою берлогу.
— Пацаны, я ср…ть хочу, — подал голос Славик.
— В ведро своё по…и, — ответил ему Стас.
Мы сдавленно хихикнули, а Славик задумчиво начал разглядывать своё ведро. Ведро пару раз звякнуло. Медведь поднял жопу и пошёл к Славику.
— Да, бл…., — разочарованно вздохнул Славик.
Мишка, между тем, уже встал на задние лапы и приготовился лезть к Славику, дабы вместе с ним рассмотреть ведро и понять, можно в него насрать или нет.
— Подавись, с….! — крикнул Славик и кинул ведро в медведя.
Совершив пару оборотов, ведро со звонким «бум», треснуло медведя дном по лбу и упало на землю, рассыпав при этом собранные Славиком грибы. Косолапый недовольно буркнул, причмокивая сожрал все грибы, обнюхал ведро, немного покатал его своей лапищей, потом приподнялся на задних лапах и приземлился передними на ведро. Ведро, довольно предсказуемо, смялось в лепёшку.
— Опа-па! — прокомментировал Славик.
Медведь снова подошёл к его сосне и облокотился на неё передними лапами, смотря на Славика, урча и облизываясь. Славик на всякий случай поднялся повыше и смотрел на медведя.
— В Бобруйск, животное! — произнёс он.
Мишка недовольно ударил лапой по сосне.
— Эээ, я тебя сейчас на морду нас…! — пригрозил ему Славик.
Поняв, что он только что ляпнул, Славик почесал макушку, безумно улыбнулся, встал на ветках и начал снимать штаны. Медведь непонимающе смотрел на действия Славика. Мы тоже. Стянув портки, и примерившись, Славик присел, ухватился за ветки и начал тужиться.
Медведь, завидев голую жопу Славика, облизнулся и полез вверх. Где-то на уровне трёх метров от земли на морду косолапого прилетел первый снаряд. Прямо в правый глаз зверя. Медведь заревел, тряхнул башкой, скидывая прилипший к шерсти катях, и ещё быстрее полез выше, явно не собираясь прощать Славику его выходку.
От такой картины наши ..опы сжались настолько, что ими можно было бы перекусывать атомы, а вот жопа Славика наоборот дала сбой и, от испуга, выдала разом всё, что хранила в себе, включая ещё не переварившийся борщ, которым Славик позавтракал дома с утра.
Медведя, забравшегося уже метров на семь, накрыло этим залпом с головой. В прямом смысле, ибо основной удар пришёлся ему в морду. От такой наглости и дикого зловония, мишка снова заревел и попытался передними лапами стряхнуть говно с морды. От ужасной атаки он даже забыл, что находился на дереве, отпускать которое не стоило.
Я наблюдал это словно в слоумо. Вниз, ревя, кувыркаясь в воздухе и размахивая лапами летел медведь с обдристанной мордой. Вверх по сосне, продолжая «расстрел» карабкался Славик со спущенными штанами. Славик достиг верхушки, медведь ёбнулся на землю. Славик с круглыми от испуга глазами вцепился в сосну, медведь с диким рёвом подскочил с земли и ломанулся вглубь чащи, тряся башкой и сметая всё на своём пути. Секунд через тридцать рёв косолапого утих где-то вдали и над поляной раздался наш хохот.
Смеялись до слёз, Стас даже чуть не грохнулся с дерева, когда попытался утереть выступившие от смеха слёзы. Ржали минут пять. Потом ещё минут десять сидели на соснах, боясь слезать, и прислушивались к звукам тайги. Славик за это время нашёл в кармане какую-то бумажку и умудрился подтереть свою жопу, а по совместительству – нашу спасительницу. Посидев на деревьях ещё немного, мы решили, что ну их нахер эти грибы с ягодами, спустились и по-шустрому добрались до города.
Славика мы ещё пару недель называли Иисус Дристос, типа спаситель, но прозвище это к нему так и не прилипло, он потом решил волосы отращивать, в итоге прозвали его Патлатым. А за грибами мы больше не ходили. Зато ходили строить себе зимовьё, но это уже совсем другая история.
Источник

Медвежья болезнь или стоит ли бояться хозяина тайги

Каждый прошедший ягодный сезон в Кандалакшском районе по слухам всегда увеличивает количество наших земляков, погибших от лап бурого медведя. Истории, одна страшнее другой, пересказываются в рейсовых автобусах, вызывая у слушателей чувства паники и страха. Так все же: сколько человек в прошедшем 2010 и в текущем 2011 году стали жертвами грозного хищника? Узнаете прямо сейчас! Слабонервным читать обязательно!
Их не было! Да – ни одного…. Все эти страшные истории – не более, чем глупый вымысел, сказка. Ну, нравится людям рассказывать леденящие души истории, а про кого еще рассказывать, если не про медведя, про инопланетян что ли? Так кто же он на самом деле – «Хозяин всея тайги»?
Медведь – лесной интеллектуал! Врагов в наших краях у него нет, поэтому в лесу он чувствует себя вполне комфортно. Он всеяден и легко приспосабливается к изменившимися условиям, проживая рядом с человеком. Например, без каких-либо «угрызений совести» он может зайти на дачные участки или «пошерстить» мусорные бачки на окраине города. Чем же опасна встреча с медведем и что нужно делать, чтобы избежать неприятных последствий?
Самое главное – не становиться дикарем! Человек для медведя – табу. Он никогда не охотится на людей и напасть может только в безвыходной ситуации, которую вольно или невольно создает сам человек.
Наиболее частыми являются случайные встречи на ягодниках. Вот тут-то и происходит «самое страшное»: медведь встает на задние лапы, принимая угрожающий вид. В народе эта стойка устойчиво считается прелюдией к безусловному нападению. Кто первый придумал это? Ну, наверное, писатели или «киношники»: сцена получается более зрелищной. А в действительности, все происходит с точностью «до наоборот»!
Природа наградила медведя поистине уникальным обонянием и слухом. При благоприятных атмосферных условиях (температура, воздуха, направление ветра) он может почувствовать добычу на расстоянии 8 км! Но вот на зрение он слабоват…. Поэтому, когда зверь неожиданно сталкивается с чем-то для него непонятным, то он, как правило, встает на задние лапы, чтобы принюхаться, прислушаться и правильно оценить ситуацию. Поняв, что перед ним человек, медведь непременно уходит. А что касается нападения, то нападает он всегда низом, что вполне объяснимо: зачем же подставлять врагу брюхо – одно из самых ранимых мест!
Смею Вас заверить, что практически любой заядлый грибник или ягодник хоть раз, но встречался с медведем, причем, большинство из них об этом даже не подозревают! Медведь – мастер маскировки: в десяти метрах пройдете и не заметите! К тому же он очень любопытен и непременно придет на шум, чтобы проверить, кто это пожаловал на его территорию? Обычно он ложится в неприметном месте, откуда просматривается вся делянка и может подолгу наблюдать за людьми. Самые безалаберные и наглые могут и «себя показать». Тут самое главное – не дать волю эмоциям и не пуститься наутек. Это уже действительно опасно, т.к. у медведя, как и у всех хищников, хорошо развит хватательный рефлекс. Поэтому даже самый спокойный зверь может начать погоню…. Да что там медведь, самая обычная собака и та преследует убегающего человека, хотя на спокойно идущего, не обращает никакого внимания!
Так что если уж «встреча» состоялась, то держите себя в руках и сохраняйте внешнее спокойствие. Помните: если бы Вы интересовали зверя как добыча, то скорее всего, он бы не «светился» перед потенциальной жертвой, а Вы и пискнуть бы не успели, как очутились в могучих объятиях «Хозяина тайги»! Значит, ваша встреча случайна, а это уже греет душу
Если медведь ведет себя спокойно, никаких звуков не издает, то вероятнее всего, полюбопытствовав, удалится восвояси. Однажды один мой знакомый при сборе ягод уловил на себе чей-то тяжелый взгляд. Поднял голову – метрах в 30 от него на пригорке сидел медведь и с интересом разглядывал чужака! Парню пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не поддаться панике и принять единственно правильное решение: невозмутимо продолжить сбор ягод, наблюдая за зверем при помощи бокового зрения. Медведь еще некоторое время побродил по делянке, не приближаясь, однако , ближе чем на 70-80 метров, а потом, видно не найдя для себя ничего примечательного, вообще удалился по свои медвежьим делам.
Другое дело, если зверь ведет себя агрессивно: ревет и делает короткие прыжки в вашу сторону. Страшно? Еще бы! Но не прощайтесь с жизнью! Вам ведь просто на обычном лесном языке говорят: «Уходи! Здесь моя добыча!». Видно, нашел косолапый какую-то дохлятинку или завалил кого из лесных жителей, а тут – возможный конкурент…. Отдавать «нажитое непосильным трудом» как-то не принято, поэтому он и старается прогнать непрошенного гостя. В этом случае поражает реакция людей: сразу начинают дико орать и размахивать перед носом зверя ножом или взятым с собой по случаю топориком, провоцируя медведя на нападение. Зачем?! Нужно всего лишь спокойно удалиться и все останутся при своих интересах. Ну, конечно, если уж Вам позарез нужна дохлая лиса, ну или там может быть тухлая оленина, то тогда другое дело….
Итак подведем некоторые итоги: 1. медведь никогда не нападает первым; 2. при случайной встрече не делайте резких движений, не кричите и спокойно покиньте опасное место.
Вспоминается один забавный, почти анекдотичный случай, который произошел с одним моим приятелем. Лето. Он шел по лесной дороге. Вскоре она раздвоилась, огибая с двух сторон каменистый лесной островок. Он пошел по левой отворотке. Внезапно навстречу ему из-за поворота вышел медведь! Оба в нерешительности остановились. Рассудив здраво, что противоборство тут ни к чему и лучше уступить дорогу, мой приятель развернулся на 180 градусов и спокойно пошел в обратном направлении. Через два десятка метров он свернул в лес, пересек лесной островок и вышел на правую отворотку, по которой и продолжил движение. Но уже через минуту он вновь «нос к носу» столкнулся с этим же медведем, который, рявкнув, скрылся в лесу! Значит, при первой встрече и человек, и медведь подумали совершенно одинаково: «Надо уступить дорогу, я ведь могу и по другой пройти…». Они, как по команде, разошлись и оба перешли на другую дорогу, где и встретились вновь. Для медведя это оказалось слишком серьезным испытанием и он предпочел ретироваться.
И все же зверь – есть зверь! Не стоит недооценивать опасность ситуации. Внешне медведь всегда невозмутим и невозможно определить, каковы его намерения. Даже, казалось бы, ваши безобидные действия: взгляд в глаза зверю или попытка сфотографировать его, могут быть истолкованы медведем как вызов. Проблем будет не избежать…. Не испытывайте судьбу!
Особенно опасна встреча с медведицей, гуляющей со своим потомством. Именно с этим случаем связана трагедия, произошедшая несколько лет назад в окрестностях села Колвицы. Но сама медведица была тут в общем-то и ни при чем, просто потерпевший «для смеха» попугал медвежонка. Кстати, делал это он уже не в первый раз в этом районе, о чем рассказывал своим знакомым за несколько дней до гибели. В результате – несколько таких встреч, возможно, и были достаточно «смешными», но последняя стала развиваться по драматическому сценарию: мать вступилась за своего ребенка. Человек пытался ретироваться, но зверь оказался проворнее…. Правда, в городских сплетнях все было представлено по-другому: охотилась, мол, на людей, напала на спящего, вытащила из машины. Короче – глупости полные! Как говорится, чем чудовищнее ложь, тем люди охотнее в нее верят.
Но если уж Вы столкнулись в лесу с медвежатами, то знайте, что они не могут гулять здесь одни, мать обязательно находится где-то поблизости. Не нарывайтесь на неприятности. Просто уйдите и все! Это станет гарантом вашей безопасности. Как видите – все просто: оставайтесь людьми и все будет хорошо!
Бурый медведь по праву является украшением нашего леса. Он не агрессивен по отношению к человеку, но и вмешательства в «свою личную жизнь» тоже может не простить. Поэтому, собирая ягоды, будьте уверены, что Вы ничем не рискуете. Просто соблюдайте правила приличия и помните, что в лесу Вы всего лишь в гостях!
Автор: администратор сайта. Между прочим, единолично, т.е. в одиночку, добыл (и съел) более десяти бурых медведей! Скажу прямо – результат далеко не самый блестящий, но тем не менее, в вышеупомянутом вопросе кое-что понимаю

ШАТУН
Впервые в Заполярье я попал ребенком – поехал к старшей сестре на Кольский полуостров в летние каникулы после третьего класса. Догадываюсь, как там живется людям теперь, а в те годы это был сказочный край. Я готов был локти кусать от досады, что я еще слишком мал и не могу там навсегда остаться.
Всю неделю я лазил по окрестным сопкам, пугая куропаток, ловил на красную тряпочку треску в заливе или небольшую беломорскую селедку на голый крючок, лишь бы он был блестящий, а в выходные мы ехали с мужем сестры в тайгу на рыбалку. Все ловили там каких-то неизвестных мне кумжу, сига и хариуса, но мы постоянно привозили только плотву, окуня и щуку.
Самостоятельно ловить рыбу я начал в четыре года, и зятя своего я перелавливал. На третьи выходные, наслушавшись о наших рыболовных приключениях, с нами поехали два мужика с работы зятя. Одного мужика звали Николай. Он был родом из Одессы и жил на Севере уже лет двадцать. А второго звали Константин. Он родился в Кандалакше и всю жизнь только и делал, что ловил рыбу. Там и выяснилось, что муж сестры рыболов был еще тот, а я просто не знал, как надо ловить сига и кумжу, но отлично знал, как плотву и щуку. Поэтому только они нам и попадались.
На одной из совместных рыбалок, когда мы сидели возле костра, дядя Костя рассказал историю о шатуне, свидетелем которой он стал в середине шестидесятых, когда работал на небольшом горно-обогатительном комбинате. Это был небольшой рудник, поселок рядом. Жителей было человек восемьсот. Поселковое кладбище располагалось километров за шесть от жилых домов: только там грунт позволял рыть могилы, везде же был только базальт.
Выдался какой-то неудачный год для медведей, и в начале зимы поселковые мужики застрелили парочку шатунов, которые забрели в поселок. А в конце зимы, в марте, умерла одна бабушка. Директор комбината выделил бульдозер, чтобы пробить дорогу через сугробы на кладбище. К бульдозеру подцепили сани с теплушкой, в которую села бригада землекопов для рытья могилы. В этой бригаде был и дядя Костя. На кладбище они застали страшную картину разорения: могилы раскопаны, гробы поломаны, останки покойных раскиданы. Всюду были медвежьи следы.
Дело в том, что в условиях вечной мерзлоты похороны по традиционным нашим обрядам представляют собой довольно трудновыполнимую задачу: мерзлота, подпирая снизу, норовит выкинуть из земли все инородное, что в нее закопают. Могилы не являются исключением: за несколько лет мерзлота выталкивает на поверхность гроб и его приходится перезахоранивать. Медведь случайно забрел туда в начале зимы, воспользовался этим обстоятельством и разорил все кладбище.
Поселок был небольшой, народ в основном пришлый, за могилками ухаживать было некому, и большинство захоронений лежали почти на поверхности, выжатые мерзлотой наружу. Шатун это дело учуял, и всю зиму прожил на человеческих останках, которые довольно сносно сохраняются в вечной мерзлоте. Возможно, что медведь дожил бы до начала вегетации растений, если бы не умерла бабушка и на кладбище не появились люди. В кабине бульдозериста нашлось ружье, из которого и убили мародера.
«Я, признаться, – закончил свой рассказ дядя Костя, – был лучшего мнения о медведях. Не в том смысле, что они не брезгуют мертвечиной – этого у них не отнять, – а в том, что медведи, по крайней мере «наш» шатун, не такие уж морозостойкие, как может показаться. На голом снегу, как волк и лисица, он не спал, а наделал по всему кладбищу гнезд, наломав соснового лапника. А самые нежные у него оказались ступни: все четыре были обморожены, сильно отекли, растрескались и кровоточили. Он ни броситься на нас не мог, ни убежать».

ДВЕ ОХОТЫ

Несколько лет назад пришлось мне поехать в Тайшет. Дело происходило в конце октября, охотничий сезон повсеместно был открыт, и я прихватил с собой ружье. В Тайшете уже лежал снег, а мне предстояло провести в тайге пару недель. На месте я познакомился с отцом и сыном Столяровыми. Узнав, что я охотник, они пригласили меня на медведя. Это была не коммерческая охота на берлоге, когда пришлому «варягу» продают место спячки медведя, а обычная добыча зверя, на которую меня пригласили из дружеских побуждений. Этот медведь, как они думали и как впоследствии их предположения подтвердились, пакостил им все лето. Младший Столяров по первой пороше сумел соследить зверя, когда тот шел ложиться в берлогу.
По сибирской традиции перед охотой мы попарились в бане и затемно вышли. Медведь лег недавно, еще не облежался, поэтому роли мы распределили заранее и у берлоги вели себя очень тихо. Однако медведь нас услышал, наполовину выскочил, но почему-то оробел, рявкнул и скрылся обратно.
Младший Столяров только собрался заткнуть открывшееся чело берлоги жердиной, как мишка на секунду опять показался, и старший Столяров успел послать ему смертельную пулю в голову. Все действие, если не считать приготовлений и времени, потраченного на дорогу к берлоге, заняло меньше минуты. Все произошло до обидного быстро и неинтересно: застрелили медведя, словно какого-то Тузика в конуре.
По здравом размышлении, я, конечно, понял, что нормальная охота на берлоге именно такой и должна быть: наипервейшая задача – не дать этому опасному зверю вырваться на волю, где он может натворить бед, искалечив или убив охотников. Его как раз и нужно, как Тузика в конуре, добыть. Но как я ни пытался в уме оправдать прагматизм этой охоты, уважения к Ширинскому-Шихматову поубавилось. Возможно, от моего недомыслия.
Три года назад охотился я в Кировской области со своей легавой. Стоял август, повсюду было полно тетеревиных выводков, и каждый день приносил массу впечатлений. Жил я у егеря, а по соседству, в купленном вскладчину доме, жила компания охотников из Кирова. Не совсем «жила», а приезжали они в пятницу после работы и уезжали в воскресенье ночью.
Но и на неделе каждый вечер кто-нибудь приезжал посидеть на лабазе. Мужики очень серьезно относились к своей охоте, с весны покупали несколько тонн овса и гороха, нанимали трактор, вспахивали и засевали делянки возле построенных лабазов, летом покупали лицензии на кабана и медведя и с первого августа начинали сидеть на овсах.
В очередную пятницу они приехали, быстренько перекусили и разъехались по своим лабазам. Часов около двенадцати ночи нас разбудил стук в ворота и лай собак во дворе. Мы вышли.
– Рашид, я медведя подранил с лабаза, – обратился к егерю Иван. – Давай собирайся! И собак прихвати.
– Они у меня по медведю не приучены.
– Все равно давай возьмем: может, пойдут.
– Да вы что, мужики, разве не ночь на дворе? – спросил я. – Дождитесь утра, дайте мишке отлежаться, может, он к тому времени сам «уснет». Как вы собираетесь в такую темень его искать? Это же не телок!
Видимо, у всей компании в голове были такие же мысли, но Иван закусил удила и ничего слушать не желал:
– Я пятьдесят лет с малолетства охочусь, надо немедля его добрать.
Иван был самым старшим в компании, и все пошли у него на поводу. Даже Рашид молча собрался, взял двух своих лаек и сел с ними в «буханку». Они уехали, а я остался за них переживать. Часа через два все целы и невредимы вернулись, высадили Рашида с собаками у ворот, а сами поехали дальше, к своей избе.
– Ну, что там? – спросил я Рашида.
– Не надо было ехать. Только подшумели зря. Медведь метрах в ста от овсов лежал. Утром бы сразу добрали. А теперь он черт знает куда уйдет. Собаки по крови до него добежали. Он на них рявкнул, они к нам в ноги примчались. А мишка в другую сторону бросился.
Спозаранку мужики приехали за Рашидом. Распоряжаться всем вызвался Эдик, впрочем, инициативу быстро перехватил Рашид как более опытный в деле добора подранков. Иван, то ли осознавший свою оплошность, то ли запиленный за ночь компаньонами, сидел за рулем в позе Чингачгука, уронив руки на колени и устремив гордый взгляд в пространство перед собой.
Ему было уже больше шестидесяти, а остальным его товарищам – от двадцати шести до сорока, и до прошлой ночи Иван был у них непререкаемым авторитетом. Мне страшно хотелось поехать с ними, но лицензия принадлежала Ивану, и мне было неловко своей просьбой возвращать его на землю из заоблачных высот уязвленного самолюбия. Взяли Рашида, собак и уехали.
Медведь, как оказалось, был ранен в заднюю часть туловища. Рана была серьезной, но не смертельной: пуля раздробила тазобедренный сустав. Но и с такой тяжелой раной напуганный мишка ушел за ночь километров на двенадцать и лег в болоте. Благодаря собакам, которые все-таки пошли по его кровяному следу, медведя нашли. Но подойдя к болоту, где залег мишка, собаки наотрез отказались идти, чуя близкое присутствие зверя.
– Давай, Иван, иди первым, – Рашид снял с плеча свой ИЖ-27. – Я подстрахую. Остальные. стойте тут. Нечего сутолоку устраивать: друг друга можно перестрелять, если мишка возню устроит. Иван, а ты повнимательнее будь: судя по следам, он ранен в заднюю ногу. На дыбы не встанет. Если на нас кинется, то по-кабаньи. Стрелять надо наверняка.
Иван приготовил свой карабин и направился в болото. Рашид чуть в стороне и чуть сзади пошел с ним. Продвинулись метров на пятьдесят, и тут медведь рявкнул и бросился из густых зарослей на Ивана. Егерь и охотник выстрелили одновременно, и мишка лег на месте.
Раз уж я высказался по поводу убийства медведя в берлоге, то надо определиться и с лабазами. По молодости я пару раз сидел на лабазах. Один раз в неделю отсидел в Костромской области и два дня просидел в Вологодской. Добыл и там и там по кабану.
Хоть к моменту выстрела надпочечники исправно выбрасывали в кровь адреналин, ничего спортивного в этой охоте я не углядел – обычная заготовка мяса. Кстати, это подтверждает и поведение кировской бригады. С весны они к этой заготовке мяса готовятся, всю осень сидят на лабазах, а позови их пострелять уток на пролете или тетеревов из-под собаки, так у них и дробовых ружей на семерых – всего одно. И его владелец почти не возит его с собой, предпочитая карабин. Ни на вальдшнепиной тяге, ни зимой, когда можно зайчика потропить и поискать тетеревов на лунках, я этих мужиков у Рашида не видел.
Александр Чикин
28 апреля 2012 в 00:00

Медведь

Было это в Сибири во время войны. И случилось пережить этот ужас нам двоим: мне и подружке Гале. Мне было 5 лет, а Гале на год меньше. Отцы наши воевали на фронте. А матери – в то время ещё молодые женщины – часто собирались вместе (погоревать, порадоваться, помочь друг другу). Жили мы на одной улице. Дети тоже общались между собой.
И вот в один зимний день я пришла к подружке поиграть. А наши мамы пошли к тёте моей (через дом) и закрыли нас снаружи на замок. Остались мы вдвоём. В комнате стоял круглый деревянный стол (тогда он нам казался таким большим). Рядом с ним в кадке рос фикус. У стены стояла железная кровать, накрытая большим ватным одеялом. Так в памяти всё и осталось… Мы с Галей устроили под столом домик и играли там в куклы, которые нам мамы сшили.
И вдруг слышим шаги… медленные, тяжелые шлепки по полу. Мы выскочили из-под стола, взялись за руки и в страхе уставились на дверной проем (откуда доносились звуки). Стоим, а шлепки всё ближе и ближе… И вот из-за печки показалась медвежья морда. Большой (ростом с нас будет) медведь медленно продвигался к дверному проему. Мы очень близко смогли рассмотреть его: узкая мордочка с блестящими чёрными глазами-бусинками, густая коричневая шерсть, очень широкий (проходя через дверной проём, он задевал боками косяки и буквально протискивался через него) и сопит… Мы, не сговариваясь, пулей залетели на кровать, накрылись одеялом с головой и замерли. Слышим: шлёп, шлёп, шлёп… Медведь не спеша подходит к кровати и одним вдохом, медленно втягивая воздух, проводит своим носом от наших ног до голов… И тишина… Больше ничего не слышно: ни шлепков, ни сопения.
Сколько времени мы так пролежали – не знаю. Но я сказала Гале, что задыхаюсь и не могу больше. Она ответила, что тоже не может больше дышать. И мы потихоньку приподняли одеяло. Осмотрелись. Заглянули под кровать – никого.
Кровать стояла вплотную к окошку. Мы бросились к нему, оборвав шторки и оглядываясь на дверь, начали стучать по раме и орать не своими голосами: “Мама! Мама!” А рамы-то, как на зло, двойные (зима ведь). Стучим, орём – никто не слышит.
На наше счастье по улице проходила женщина (шла она в сторону того дома, где были наши мамы). Она нас увидела. В этот же момент кто-то из наших мам тоже вышел на улицу, и женщина сказала, что в соседнем доме дети сильно стучат в окошко и кричат. В следующую минуту мы увидели, как, накинув фуфайки и подобрав подолы, несутся к нам наши мамы.
Открыли дверь. Мы кинулись навстречу (каждая к своей матери), вцепились в подолы и одно только слово орём: “Медведь!!!”
Взрослые обыскали весь дом. И чердак, и подполье, и стайку, и кладовку. Конечно же, никого не нашли. Вот что это было?
Мы с Галей позже сверяли всё, что увидели, – один в один. А спустя время в школе мы писали сочинение на вольную тему. Я написала эту историю… и получила 2. Галя тоже решила написать… Ей поставили 1. В сороковые года не верили в мистику.
Вообще с этим домом не одна такая история была. Женщины поговаривали, что под домом этим клад зарыт. И что клад этот приходил к нам в медвежьем образе. Сказали, что надо было ударить его наотмашь левой рукой по морде, и он бы тогда рассыпался монетами да каменьями драгоценными. Но кто бы смог так сделать? Уж точно не дети.

История про медведя

Мне эту байку рассказал мой коллега, а значит, за что купил, за то и вам раздаю, причём безвозмездно.
Предыстория.
Есть на Камчатке, на побережье Охотского моря посёлок Ичинский. Построили там рыбоконсервный завод и завезли рабочих, но вот о транспортной инфраструктуре не позаботились. Добраться туда из обжитых районов полуострова можно либо морем, либо вертолётом. Вертолёт летает туда раз в месяц и то, если погода лётная. Снабжение редким товаром, таким образом, зависит только от отважных лётчиков.
История.
Заказали дядьки вертолётчикам пиво привезти, а то рыбы всяческой на закуску полным-полно, а пиво, столь необходимый компонент праздника – жутчайший дефицит. Прождав целый месяц до следующего прилёта винтокрылов, дядьки получили желаемое и в погожий день отправились на берег моря пить пиво с роскошной закуской. Расположились, выпили и увидели неподалёку от себя медведя, занимающегося своими делами. Когда хмель уже ударил в голову, один из друзей заявил: «Пойду медведю п…ды дам!» Остальные его удержали, сказав: «Сиди, не гони х…йню!». И распитие продолжилось.
Спустя некоторое время мотор у героя в нижнем отделе опять взыграл, он вновь сказал: «Пойду медведю п…ды дам!» Его опять угомонили. И стали наливать по очередной кружке. Герой воспользовался моментом и пошёл к медведю, взяв по пути дрыну (плавник море выбрасывает на берег постоянно, так что этого добра было навалом). Собутыльники сразу не заметили, как их товарищ отчалил на поиск приключений.
Из состояния приятного расслабления их вывел громкий крик. Обнаружив «пропажу» товарища, они кинулись к нему и увидели жуткую картину. Герой сидел на пятой точке, махал руками в разные стороны и орал, громче Иерихонской трубы: «Он меня подрал, он меня подрал!!!».
Оказалось, что ему удалось подкрасться к медведю и огреть его дрыной по хребту. Медведи, надо сказать, довольно пугливые существа. Сей представитель фауны, испугавшись, выдал длинную струю дерьма и дал дёру. Струя и попала герою в лицо, вызвав у него мощную душевную панику. Мужику же показалось, что медведь когтём содрал кожу с его лба и она свисает лоскутом на глаза, мешая видеть, а горячая кровь хлещет во все стороны. В таком виде его и нашли товарищи, обдристанного, но невредимого. Такая история. Если баян, не бейте!

“Про медведя-оборотня”. Рассказ из сна

Утром я проснулся со странным чувством удовлетворения, будто посмотрел фильм, который хотел посмотреть больше месяца…
Нет, это не был фильм, но сон. Я взял ручку и стал записывать слова ничего незначащие, но важные. Они помогают мне не забыть, и даже вспомнить, что было во сне. Слова выстраиваются в цепочки, бессвязные видения в цепочки с сюжетом.
А видел я толпу людей. Не знаю почему, но я был уверен, что они были мертвецами. Я записал свое наблюдение, и невольно вспомнился «Гробовщик» Александра Сергеевича. И вот, я разговорился с кем-то, конечно же, я не помню ни лица собеседника, ни весь разговор. Но запомнился его рассказ, конечно, многие детали я забыл, и потому эта история немного изменена. Лексику сохранил, как мог.

«Я расскажу тебе историю, которая произошла на самом деле. Об оборотне.
Давно это было, когда я еще по земле ходил, когда еще царская власть только свергнута была, а крестьяне темные были, христиане, а в суеверия верующие. Жил тогда я в глухой деревне, в тайге. Далеко от христианского мира, верст четыреста от ближайшей деревушки.
Однажды дед Василий пошел на охоту. Долго ходил. И принес его черт к проклятому лесу. Кругом болото, куда ни ступи, везде трясина, ели высоченные и темнота. Решил старик переночевать, в мало-мальски сухом месте, там и постилка из веток да хвои оказалась. «Видать, незадачливый охотник, как я, постелил. Тоже решил переночевать» – подумал дед да улегся сверху.
Ночь уже к полуночи. И слышит дед, кто-то рядом ходит. Думает дед: «Не к добру. То ли леший, то ли кикимора». Лежит. Пот ручьем, ружье в обнимку. И тут вдруг ниоткуда, медведь мордой к нему. Оскал – ужас, зубы – с аршин. Дед подскочил и «БАХХ!». Медведь взвыл и подох. Дед обрадовался, думает: «Матрене радость – шубка будет, а мне мяско, да навара чуток».
Утром в деревню пришел и медведя на еловых лапах приволок. Заходит в избу и говорит своей бабке: «Матрена! Иди во двор, да полюбуйся. Вона, эка дичь. Медведь!». Бабка Матрена ахнула, и во двор, дед еле увернулся. Ходит вокруг и дивится. Очень уж медведь большой да красивый. Шерсть – серебристая, да искрится, зубы – белее, чем снег, одна лапа на пуд другой тянет. Ох, и мяска-то, до следующего лета хватит.
Сидит баба под окном, шкурку мнет, мясо в печке варит. Дед на печке спит. Вдруг, уголек в лучине «ТРЕСК!», и упал в ведерко.
Назавтра видят люди, Лютый в деревне побывал. То ли дьявул, то ли оборотень, али может упырь поганый. Всех собак да курей поедал. Только людей да скот не тронул, в домах и хлевах они спали. Решили его из деревни выкуривать. Ходили по хатам да погребам, проверяли, ежели затаился.
Вот подходят они к избе стариков наших, да застыла в жилках кровушка, когда подходили. Дверь выкорчевана, окна побиты, стены кровью замараны, двор вверх дном. Входят в избу, да поседели все. Не буду говорить, что там было, а то, не ровен час, испужаешься, и слушать не будешь. Убили их совсем, по частям оторвали.
И с той поры лютовала у нас нечисть. То буренку задерет, то кобылку. Да не просто скушает, всю стену кровью измажет, кишки по балкам да крючкам понавешает. Пошла молва, что Окаянный к людям приближается. Так оно и произошло. Стал Он по кладбищу шастать, свежатину откапывать.
А погодя девчушка-малолетка к колодцу ходила. Так ее и не стало. Мать у нее больная была, а родных нет. Так она и по дому и за матерью ухаживала. А как ее не стало, и мать вослед отправилась.
Решили мы тогда на живца голубчика ловить. Не стали чиновников да военных дожидаться. Как говорится, «До Бога высоко, а до райцентра далеко», да и гражданская война тогда была. Решили спектакль разыгрывать. Положили меня в гроб, а со мной ружье свое. Оплакивали меня по родному, по всей деревне вой был.
И вот, оставили меня в кладбище, говорят, завтра придут. Ежели не тронул, то выкопают, ежели нет меня боле, то по-человечески похоронют, а вдовушке моей деньгой пособят.
Ну, лежу я себе, лежу. Думаю о своем, о смысле жизни, да о быте своем. Вдруг к полуночи, слышу, кто-то сопит, да в крышку скребется. «Ну все, – думаю, – доигрался. Накликал беду на свою буйну головушку. Черт меня дернул в эту интригу ввязываться. Лежал бы сейчас себе на печке да жену тискал». И открывается крышка…
Глаза горят как угли, уши торчком, из оскалившейся пасти на меня капают слюни, пахнет гнилью. Я как заору: «Уйди! Нечисть поганая». Он удивился, да так и сел на сыру землю. Я опять ору: «Изыди Сатана!». Я и стрельнул ему промеж глаз самых. А мы-то тоже не простые, патроны для меня с серебром изготовили. Он как завоет и ничком. Я подскочил к нему, крестик серебряный в глотку, ему по самые локти сунул. И стал людей кликать. Прибежали люди с топорами и вилами. Пока мы суетились над ним, отрубили ему голову, разожгли костер, чтоб сжечь поганого, а он меняться стал. Голова, которую отрубили, осталась медвежья, а тело линять стало и превратилось в человеческое.
Так и сожгли мы его.
Вот такая история со мной случилась. А что говорил я – чистая правда».

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *