Страшные истории про черных копателей

Мистические истории – черный копатель (часть первая)

Есть у меня друг Илья, который в свое время занимался нетрадиционным способом заработка. У нас в Гомельской области, есть много мест захоронений неизвестных солдат. Места эти, понятное дело, не известны широкой публике, а пользуются спросом, в основном, у черных копателей. Лично я сам заядлый грибник и один раз наткнулся на остатки их деятельности. Везде по периметру раскопаны довольно глубокие ямы, а возле них хаотично разбросаны человеческие кости и черепа. Картина эта своеобразная, одному это неприятно, а другому любопытно посмотреть. Я скорее отношусь к первому, поэтому предпочитаю, в таких местах не находится, суеверный я человек. Знающие люди говорят, что нельзя ничего у покойников себе забирать. Далее рассказ буду вести от лица самого Ильи.
Утро началось не с кофе, а навязчивого звонка, который долгое время не стихал. Поднял трубку, услышал знакомый голос, это был коллега по “работе” Артем. Первой мыслью было то, что день сегодня будет тяжелый и в этом я не ошибся. Необходимо срочно ехать в очередной рейд на раскопки. Артем как всегда на подхвате у нужных людей, с нужной информацией. Едем втроем, все как всегда. Договорились встретиться через два часа, так как медлить нельзя, ведь возможно будут конкуренты, а в этом деле делиться никто не любит.
Не прошло и часа, а у меня входящий звонок и не трудно угадать от кого он был. Артем прибыл к моему подъезду и был при полном снаряжении. Был он не один, а с одним молодым парнем, Игорем. Меня такая суетливость порой выводила из равновесия. Единственное давало надежду, то что, быть может, не зря мы так торопимся, сегодня уйдем не с пустыми руками. Впопыхах собравшись, я покинул свое место обитания и быстрым шагом спустился на первый этаж, вышел из подъезда и сел в машину.
Дорога была долгая, час ехали по трассе, еще столько же, проезжая по убитым дорогая вымирающих деревень. Тишину в машине убивало включенное радио. Глядя на покосившиеся дома с заколоченными окнами, меня посещали смутные мысли. Проще говоря, картина эта своеобразная и продолжалась довольно-таки долго, от чего настроение, не могло быть нормальным, а становилось только хуже. В таких местах впрок снимать добротный фильм ужасов, получилось бы колоритно.
Вскоре дорога, или то, что смутно ее напоминало, стала заканчиваться. До места назначения, было еще добротных километров семь. Выбора как такового, у нас не оставалось, поэтому приняли решение, что оставшуюся часть пути, будем преодолевать на ногах. Припарковав машину, мы собрали снаряжение и отправились в сторону места захоронения. Вся дорога подразумевала собой то глубокие ямы, то густые кустарники, которые поочередно сменяли друг друга. Зайдя в лес, идти стало еще сложнее. Множество беспорядочно поваленных деревьев, довольно мягкая почва под ногами и мертвая тишина, уж точно не играли нам на руку. В целом пешая дорога стоила нам два с половиной часа, если не все три.
Добравшись до места, Артем долго не мог найти конкретное место для раскопок. После “танцев с бубном” вокруг периметра, ему все же удалось найти то место, где нужно начинать копать. Недолго думая, мы взяли инструменты в руки и принялись раскапывать. Копали вдвоем, время от времени отдыхая и сменяя друг друга.Вопреки ожиданиям, почва была весьма тяжелая, сильно липла к лопате, с трудом бралась, будто не хотела давать доступ к тому что хранила под собой. Говоря конкретно про окружение, я бы охарактеризовал его как место, в котором не хотел бы задерживаться. На протяжении всего времени что мы сюда пришли, этот лес будто бы замер в ожидании чего-то, будто бы слушает нас, пытается услышать наши мысли. Жутко все это.
Докопав до определенной глубины, я решил послушать интуицию, она подсказывала, что скоро я должен наткнуться на что-то. Поэтому, взяв маленькую саперную лопату, снизил темп и аккуратно продолжил раскопку. Вскоре, лопата с хрустом, переломав что-то, намертво уперлась. В голове раздался добрый звонок, сигнализируя о том, что скоро будем паковать сумки. Не редки случаи, среди таких как мы, случаются несчастные случаи, когда лопата попадала на гранату или на тол, пробив снаряд. Но сейчас я чувствовал, что фортуна на нашей стороне. Убрав лопату, принялся руками аккуратно откидывать землю. Чуть глубже, меня ожидали человеческие кости, одну из которых я случайно и разломал. Артем и Игорь уже стояли надо мной в предвкушении чего-то особенного. Я же от этого только злился, не люблю, когда стоят над душой, поэтому решил уступить дорогу молодым. В нашем же случае это был Игорек.
Первый трофей он откопал, буквально через минуту. Им оказалась трехлинейка, ну или то что от нее осталось. В этот момент, со стороны ямы я заметил кусок черепа, поэтому предложил расширить раскопанное. Спустя какое-то время, мы имели при себе уже небольшой арсенал, вдобавок пару орденов и гору разных костей. Лично для себя в коллекцию я взял старый, потертый немецкий орден, видимо он достался как трофей одному из тех в кучке костей. Параллельно упаковывая найденное в сумку, мы все как один, отчетливо услышали приближающийся шум. Хруст сухих веток, неразборчивая речь, приближающиеся шаги, заставили нас ускориться. В такой тишине, все услышанное казалось в разы громче, чем было на самом деле. По мере приближения этого гвалта, меня почему-то создалось впечатление, о нереальности всего здесь происходящего. Неожиданно в этот момент, из параллельной стороны мы услышали звук затвора, испугавшись, мы схватив все что собрали прямиком отправились из того места вон…

7 мистических историй с копа (личный опыт) – МДРЕГИОН.РУ

Если вы в приборном поиске достаточно долгое время, то наверняка можете рассказать изрядное количество историй о разных «странностях». Я начал свою карьеру кладоискателя в мае 2011 года, и с тех пор у меня накопилось несколько запоминающихся историй.
1. Змея в раскопе.
Однажды, когда я копал на своей любимой полянке серебряный сигнал, я вырезал кусок грунта и поднял его. Неожиданно оттуда на меня просто набросилась метровая змея, и она прыгнула так высоко, что буквально приземлилась мне на грудь. Я завизжал, как первоклассница! Хорошо, что рядом никого не было, и никто не стал свидетелем моего позора.
2. Призраки прошлого.
В тот раз я вел поиск возле заброшенного дома с постройками. Мимо шел старик, и у нас с ним завязался разговор. Он рассказал, что в этом доме раньше располагался сельский магазин, в котором продавалось много вкусных конфет. Рассказчик был тогда ребенком и запомнил только это, а также то, что они с друзьями часто забегали сюда. И как только он мне это рассказал, как из окна полуразвалившегося магазина послышался громкий стук. Мы с собеседником сразу же заглянули внутрь, но там никого не было. Мы отошли. Стук повторился! Снова заглянув, мы ничего не увидели и не услышали, кроме каких-то громких шорохов. Мне тогда стало очень не по себе, и я поскорей ушел от этого места.
3. Странный ребенок.
Тогда я ходил с металлоискателем на окраине нашего городка, в красивом лесу, практически в парке. Здесь рос огромный столетний дуб, и когда я подошел к нему, я заметил, что за мной кое-кто наблюдает, метрах в трех от меня. Мое периферийное зрение подсказывало мне, что это ребенок, так как росту в нем было метр с кепкой. Я обернулся, чтобы спросить, что малыш тут забыл, как вдруг мое сердце ухнуло вниз! «Ребенок» внезапно взлетел и скрылся среди листвы… Присмотревшись, я понял, что это была большая сова…
4. Голоса.
А вот это было на самом деле странное событие. Я вел поиск в одном из полей, и уже нашел четыре медяка, и был доволен. Как вдруг в своей голове я четко услышал голос: копай тут! (около ямы, которую уже разрыл). Я проверил пинпойнтером, и оказалось, что здесь были целых две редких серебряных монеты!
5. Воздушная тревога.
Сканировал участочек под деревом, как вдруг что-то овеяло мое лицо и сильно царапнуло по макушке. Я, конечно, сразу взмахнул руками, заорал, и увидел, что с моей уже начинающей лысеть головы взлетела хищная птица, возможно, ястреб. Вот это была встреча! Интересно, что привлекло его на моей голове?
6. Страсти земные.
Я иногда, как нормальные люди, езжу в отпуск. Поехал на этот раз на юг. Сильно так на юг, но не слишком далеко за границу. И вот уже я копаю ямку на берегу небольшой реки. Как вдруг чувствую острую боль в лодыжке. Ну, подумал я, укололся колючкой какой-нибудь, с кем не бывает. Потом это место зачесалось, и я увидел две прокушенных дырки! Я перепугался, подумав, что меня укусила ядовитая змея, и срочно отбыл в больницу. Там сказали, что вовсе это укус не змеи, а тарантула… У меня до сих пор на лодыжке заметны два белых пятнышка шрамов. Здоровый, наверное, был паук.
7. Хозяин.
Мы с друзьями поехали на коп на небольшое заброшенное приусадебное хозяйство. Там был старый дом и еще кое-какие постройки типа бани. Ребята ушли порыться в доме, а я как раз проверял металлоискателем землю возле бани. Уже вечерело, но было светло. Дверь в баню была приоткрыта, и я видел, что там пусто. Пошел дальше. И меня начало мучить подозрение, что из открытой двери в бане на меня кто-то смотрит. Аж мурашки по коже побежали. Причем наблюдали за мной с какой-то явной угрозой, и меня просто начало потряхивать. Я быстро пошел к друзьям, рассказал им. Они посмеялись надо мной, и я подумал, что и правда, лучше уж смеяться, чем чувствовать на себе взгляд из потустороннего.
А у вас были такие истории? Пишите в комментариях…
Давид Б.

Истории копателя | CREEPYSTORY

Отправили меня однажды по работе в командировку. Так как путь оказался не близким пришлось ехать на поезде. И вот на одной из остановок ко мне в купе подсел мужчина лет 35-40. На вид достаточно приятный, мы с ним быстро нашли общий язык и разговорились. Оказывается, он работает копателем. Для уточнения и для тех, кто может не знает, это те люди, которые за деньги соглашаются раскапывать старые захоронение или повоенные братские могилы. Я и раньше слышал, что такого рода занятие очень часто переплетаются с мистикой и чем-то необъяснимом, но его слова заставили меня еще больше в этом убедится. Расскажу все в точности, как он мне поведал.
«Наверняка ты слышал, что вещи, найденные на телах убитых или умерших, приносят уйму проблем. Не могу сказать это совпадение или нет, но в нашей бригаде уже многое, что случилось. Иногда погибшие приходят во сне и просят вернуть их вещи. Со мной и некоторыми моими друзьями такое бывало. Очень часто умершие сами дают о себе знать. Например, копаешь копаешь и ни з того, ни з чего переходишь на другое место, где в жизни даже лопату не собирался б воткнуть и находишь так кого-то. Очень большие проблемы с металлоискателем. Человек, работающий в наушниках постоянно слышит голоса или помехи. У меня однажды был случай, связанный с наушниками. Иду, значит, проверяю участок земли и отчетливо слышу в динамиках как кричит женщина, такое чувство, что ее режут, а звук доносился в метрах десяти от меня. Перешел туда – сработал металлоискатель. Копал долго, и где-то через два часа нашел скелет. По каске и останках набоек с ботинок или туфель, понятно было, что эта женщина скорее всего санитарка.
Еще один случай произошел, когда я раскапывал советское пулеметное гнездо. Нашел много гранатных колпаков, гильз, один гнутый штык-нож. По характерному звуку я понял, что лопата вперлась в кости и тут по спине прошел холодок. На улице уже темнело и решив, что на сегодня достаточно вылез из ямы и чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Оборачиваюсь, а из леска, расположенного в пару десятком метров на меня смотрит наш солдат, весь в грязи и крови с пробитой каской. У меня по всему телу мурашки побежали, но стояло мне только моргнуть, как он исчез.
Сны постоянно мне сняться среди которых попадаться довольно неожиданные. Зачастую приходят ко мне люди, по одежде легко понять, что они бойцы, форма у них была 1941 года. Они ничего не делают, просто стоят и не шевелятся. А приходят они с просьбой, и у всех она одна. Суть заключалась в тому, что я где-то проводил раскопки и когда к ним оставалось совсем чуть я прекратил и таким образом их оставил. На утро я рассказал своей группе этот сон, и мы стали думать где мы недавно копали и могли пропустить солдат. И действительно, неделю назад в одном окопе мы понаходили, много всяческого снаряжение, а тела так и не обнаружили. Вернулись туда, взяли метр в право и нашли братскую могилу. С того времени я в такие сны начал верить. Иногда сниться целый бой, проходящий как-раз в той местности где мы копаем. Я четко вижу где сидел пулеметчик или погиб солдат от вражеской пули. На следующий день, по памяти копаю и не ошибаюсь.
Одной ночью приспичило мне в туалет, вылез с палатки, начал отходить от лагеря. Ночь хорошо была освещенная луной, и вот возле одного куста я увидел фигуру человека. Испугавшись я метнулся назад и разбудил своего друга. Он мои слова подтвердил, тоже его увидел, но тот вскоре исчез. На том месте долго копать не пришлось, уже через 30 см мы нашли скелет, по шлемофону и комбинезоне ми поняли, что это советский танкист.
Часто, когда кого-то находишь, ни з того ни з чего может пойти дождь, хоть минуту назад светило солнце. Или посреди ясного неба раздаться гром.»
Думаю, он рассказал бы еще много историй, но мы приехали и мне пришлось выходить на перрон. Я его поблагодарил и ушел. Может не все, что он рассказал правда, но все же в некие такие явления я верю.

Мистический рассказ кладоискателя – чем чреват коп на старинных деревнях |
Блог кладоискателя

Рюкзаки под головы, металлодетекторы с лопатами в спальные мешки вдоль туловищ, палатку не берем принципиально, чтоб лишний вес не таскать. И что интересно: вокруг тучи и видно, что дождик некислый хлещет, а над нами ни облачка и жара не спадает.
Подкинув дров на ночь и застегнувшись в спальники стали слушать тишину. А тишина как не родная: то метрах в 10-и ветка хрустнет (в поле!), то собачий лай – не лай, а кашель как у туберкулезника, а над этим надо всем соловушка трель выписывает.
Потом для меня в раз всё замолчало, в ушах запульсировало, словно звук на телевизоре быстро-быстро прибавляют и убавляют. Чую паника охватывает, а шевельнуться не могу, орать не получается – выдох только без голоса и все это на фоне шума в ушах. Охватило жаром снова сильно, словно в духовке оказался. Потом, БАЦ! – лежу в темноте с закрытыми глазами, все стихло. Понимаю, что глаза могу открыть, а значит сонный паралич ушел. А головушка ясная, как из проруби на крещение.
Вы когда-нибудь просыпались в гробу? Вот и я нет. А когда бы глаза продрали, а над вами слой досок с тонкими просветами? Так и я глаза открываю, а надо мной доски, а я словно на земле сырой лежу. А по доскам сверху ходит кто-то. Тяжело так ходит и этими самыми досками скрипит. Тут дошло до меня, что не в деревянном тулупе я лежу, а в погребе подпольном, а сверху кто-то в тяжелой кованой обуви прохаживается.
И чего-то тоскливо так мне стало, и ненависть лютая к ходящему сверху проснулась, и тут же со страхом смешалась, руки сами шарить стали по земле, в поисках предмета тяжелого. В голове еще мысль промелькнула: «гдесукатопор, и лопата была рядом, а теперь нету!».
Нащупал что-то, к глазам поднес, смотрю, а эта штука на подкову смахивает, но уж больно здорова для лошадки. Шаги тем временем стихли. Потом, словно стекло оконное разбилось и в минуту в просвете досок, что надо мной, все огнем заиграло. Сжал я штуку эту, с подковой схожую, и давай по доскам лупить, что есть сил – сон сном, а сгореть как-то не улыбалась перспективка. И ведь доски половые толстые, и гвоздями прихвачены не сапожными, а выбил я досточку ту и откуда дурь такая взялась – в толк не взять (потом мне камрад рассказывал, что один парашютист, чтобы от нераскрывшегося парашюта освободиться, стропы зубами перегрыз и запасной открыл).
Так вот, значится, выбираюсь я на поверхность, а вокруг комната пожаром охваченная. Из-за дыма и пламени не видно куда бежать! Температура вокруг резко превысила допустимую норму. Слышу, как потрескивают волосы на голове, кожа на руках запузырилась, одежда занялась огнем. Бегу прямо, наугад, врезаюсь в стол какой-то, сношу стоящий на нем самовар, тот с грохотом первых аккордов гимна рухает на пол, всплеском бьющегося стекла, падает конфетница с медным охватом, разливая похожее на пузырящийся гудрон содержимое.
Падаю на руки, режу ладони стеклами, скольжу ладонями по полу на расплавленном шоколаде и стекле, осколки вазы глубже врезаются в кисти, но боли от порезов уже не нет, она ушла за свой порог чувствительности. Встаю на ноги, пытаюсь дышать, вдыхаю пламя, оно, выжигая ноздри, врывается в легкие шаром, взрываясь внутри. Мысль: «дышать нельзя»! Все это как в замедленном воспроизведении, а боль от ожогов настоящая и рад бы быстрее двигаться, но не могу – словно кто-то хочет, чтоб я каждой клеткой прочувствовал, как горят заживо.
Делаю новый забег в противоположную сторону, спотыкаюсь о знакомый уже самовар, и, потеряв равновесие, головой врезаюсь в окно. Под кожу виска входит кусок раскаленного стекла, но осталась только звериная паника. Выпадаю из окна, втягиваю кислород, но вместо вдоха получается выдох с лающим кашлем, бегу в поле мимо охваченных пожаром избушек. Ноги не слушаются, и я падаю ничком на траву, дышать не могу. Там в ста метрах пожарный пруд есть, там спасение.
Очнулся на рассвете. Продрал глаза – вижу землю, траву с капельками росы. Перекатываюсь на спину – синее небо, самолетик летит, шрамируя небесную синь белым шлейфом. Где Катька? Почему я не в лагере? Выходит, я ночью вылез из спального мешка и прошел в портянках без ботинок порядка ста метров? Приписывать себе диагноз «лунатизм» или «сомнамбулизм» не хотелось, потому, как он либо есть, либо его нет. Вернулся в лагерь.
Катя уже вставляла новый комплект батареек в «любимую асечку».
– Доброе утро, Катюша!
– Доброе утро, любимый! Тебя с тушнины вечерней пронесло что ли? Проснулась, а тебя нет.
– Не готов ответить.
А ведь, правда не готов, потому что не помню ничего, и не понимаю с чего вдруг я по ночам ходить начал, в голове пусто, как в дереве без сердцевины. Позавтракали, лопаты с МД в руки и продолжили бить площадку.
Катька почти сразу серебчик ранних «советов» нашла, а у меня одни куски медного оплавленного мусора и кости желтые. Грызем кирпич фундамента дальше: у меня крантик и поддон от самовара оплавленный, у Катьки патрон от ППШ и крышка котелка солдатского, а на ней «Саша Зимин» криво гвоздем нацарапано. Сел перекурить.
За спиной слышу: «Куясе лошада была»! Вижу: стоит Катя, в руке подкова-не подкова, размером с голову школьника. А в ногах браслетка медная лежит.
Лопаткой копнул – не браслетка, а обруч медный, расколотый, на четыре части. И тут прозрел я так, что на жопу сел. Вспомнились приключения прошлой ночи со всеми подробностями. И скажу я вам, ребята, никакой сон в своей жизни так не помню, как этот.
Ямку под ветлой откопали, все кости похоронили. Жбонью найденной, что-то вроде огородки сделали. С подковой только не смог расстаться.
Вот так мне камрады чужую смерть пережить довелось.

Жуткая история про копателей.

(С) « Мирный почти» .Guns.ru
Что сказать.. Вот сел сегодня описывать – даже и не знаю. Давайте так – вот начало, – если кому захочется – говорите – буду записывать продолжение сюда. Прошу не считать это каким-то серъёзным рассказом – это обычный пост на форуме, просто несколько длинный.
Если рассказ вызовет желание написать сюда что-то типа “Да фигня это всё! Этого не могло быть, потому, что не могло быть, я знаю!” или “Неет, не верю – как так небо было синего цвета? Небо должно в тот день было быть синего, но с розоватым оттенком, так что фигня это всё” – очень прошу этого не делать! Мне это совсем не интересно, да и портит атмосферу. Вы же на рассказанный вам анекдот не кричите “Ну как так – крокодил подходит к чебурашке! Не верю!!!”? Я представляю, что я не очень хорошо умею описывать – но если кому-то нравится – то я рад. Итак..
В тексте присутствует капля ненормативной лексики, которую практически каждый из нас хоть изредка, но употребляет. Без соли и каша не каша. Так что, не кривите душой, – не пишите про “Да как можно то? тут же дети”, детей просим удалиться из зала.
***
На границе октября.
* Чёрная археология в наше время становится всё более распространённой
штукой, благодаря технологиям – металлоискатели, gps-навигаторы,
гугле-карты. И, возможно, благодаря такой популяризации, чёрную
археологию порой становится трудно отличить от обычного мародёрства.
* Я не понимаю как устроен телефон-автомат, но это же не мешает
мне им успешно пользоваться. (с)
– Давай, Ёрш, заводи!
Ёрш повернул ручку регулятора громкости почти до упора вправо и пронзительные вои
какой-то паверметал группы заставляли стёкла внедорожника дрожать от напряжения. Внедорожник нёсся по трассе со скоростью стошестьдесят километров в час, на борту были четверо парней – Ёрш, который сидел за рулём, Вова – принципиальный молодой человек, врач, которого уговорами вытянули на “раскопки”, Жека и Анатолий Пархомыч – Пархом, лысоватый мужик средних лет, торговец этим самым “раскопанным”, которому Ёрш и Жека сплавляли антиквариат, а теперь решили организовать совместную экспедицию. Всё как обычно – лёгкая нажива – в гугле-картах нашел деревеньки в глуши – и туда. Если там никто не живёт – то роешь, роешь, роешь.. А если живёт – “Добрый день, мы из госшмхмфмнадзора, у вас тут радиация, надо бы проверить.. Ай-я-яй.. Как самовар-то фонит, коллега, смотрите на приборы! Увы, бабуська, надо забирать, ваше здоровье для государства дороже! В Москву, на экспертизу!”.
– Вот сюда, да, да. Ну и дорожка. Да сделай ты потише эту хрень! Пилит-пилит..
– Хорошо хоть дождя не было – пришлось бы тут тачку бросать.
– На дорогу смотри лучше..
Машина уже полчаса как свернула с трассы и пробиралась по разбитой дороге..
– Так, тут вот развилка.. Хрен поймёш эти навигаторы.. Так, стой!
Машина остановилась, Ёрш вывалился наружу – “красота то какая!”
– И воздух чистый, не то, что в городе!
– Ну так тебя ж, Вовка, не выманишь из города! Сидите там в своих норах – а тут такое!
– А тут такое..
Пасмурный день, осень, ещё не холодно, но уже не парит – вокруг степь с её разнотравьем, сухой, местами потрескавшейся землёй, желто-зелёными и брезентовыми на ощупь стеблями растений, ковылем, волнами качающимся под степным ветром – и каким-то особым, которым хочется дышать, который чувствуешь губами, и природа такая, как ребёнок, которого зовут домой от интересной игры, и она с влажными глазами бежит домой. В родной дом, в который он сейчас жутко не хочет, он хочет быть там, где игры, где лето, где запах солнца и фруктов.. А тут степь, и пасмурно и ветер. На границе октября.
– Туда нам, вон вдалеке лес, он, точно он! А дорогу различить ещё можно – хоть и заросла. Да поехали, залазь..
Машина сворачивает на старую дорогу, очертания которой едва различимы, и восновном по колеям, оставленным телегами много лет назад. Через минут пятнадцать уже совсем близко виднеется лес, – тёмный, смешанный лес, иссиня-бурый. Чем ближе – тем всё более различимы детали – толстенные стволы дубов, ещё не пожелтевших, и оттого мрачноватых, но вселяющих чувство какой-то монументальности, чувства чего-то древнего, скорее даже вечного. Машина остановилась у неприметного входа в лес. Стало слышно, как ветер гуляет в верхушках, хотя лес кажется неподвижным, воздух тяжелым, как кисель, сосны скрипят, как мачты, понимаешь, что перед тобой лес – не просто ёлки да кусты, а нечто древнее, гораздо старше тебя, оно было до, оно будет после. Ты можешь создать дерево? А лес? Он растёт сам, он живёт, как отдельный организм, или орган, чего-то такого большого, то, что ты не можешь осознать, но прекрасно это чувствуешь..
– Едем, а то что-то тут жутко, – голос Ёрша звучал как-то неуверенно, совсем не похоже на него.
– А мне нравится, – тихо сказал Вова, – как-то.. как-то.. не знаю как описать, но такое чувство, что в голове становится ясно..
– Едем, ребята! – перебил жирный и уверенный голос Пархома.
Машина пробиралась по лесной дороге как-то нервно, добравшись до большой лужи, которая преграждала дорогу – остановилась. Ёрш выпрыгнул наружу, за ним вылезли Жека и Вовка.
– Вот чёрт! Как же.. Надо померить – что там в луже, – а то тут машину не хочется оставлять, – а объехать не получится. Жека, тащи ветку!
Жека огляделся по сторонам, но веток не видел..
– Что за такой вот я тупой – радуйтесь люди – лес есть, веток нет!
– Говно, а не лес! Ну иди поищи! – Ёрш закурил и пошел к багажнику.
Вова облокотился о капот и рассматривал деревья, которые нависали сводом и в пасмурный день в лесу казалось, что воздух состоит из какой-то тёмной материи, что её можно потрогать руками – не тьма, не мгла, а такая.. такая..
– Ааа бляяяя! – К машине с палкой в руках и ужасом на лице примчался Жека.
Вовка отпрыгнул от машины, из задней двери показлась физиономия Пархома, а Ёрш стоял с вертикалкой в руках около багажника.
– Ты чего? – растерянно спросил Ёрш..
– Да я.. я не знаю.. что-то просто.. не знаю, как-то непосебе стало.. Я хотел у куста ветку выломать – только пригнул, хрустнула – замечаю краем глаза, будто стоит кто невдалеке, – ну я оттуда и ломанулся.. – Жека махал рукой в сторону куста метрах в двадцати..
– Ага, ну да, стоит и ушами шевелит! – Пархом заржал из машины. – Да вы зелёные ещё, ребята. Тоже мне, копатели! Вам бы в стройбате копать..
– Да ладно тебе, Пархом, – мало ли чего не привидится – мы ж не часто в таких лесах бываем. А если не привидится – то двенадцатый калибр – и враз перехочется там стоять, на краю глаза, ха-ха! – и с этими словами Ёрш вскинул ружье и дал дуплетом в сторону куста.
– Ёлки, ну вы даёте! Ну что дети малые! – может и вправду вас в стройбат нужно? – Вовка со странным выражением стоял рядом. – Вам абы палить! Идиоты! У нас тоже такой был в Чечне – чуть шорох – всё, там враги, один раз так и шмальнул – а там ребёнок был, за деревом. Слава богу, что за деревом. А тот идиот и стрелять не умел, – только палить, слава богу. А он потом на гранате подорвался – ломанулся так же, за врагом своим мерещущимся, и всё – без ног, и ещё троих я оперировал – осколками.. Так этот идиот жив остался – я думаю, это ещё худшее для него наказание, чем смерть была бы..
– Так, Вова.. Давай-ка ты это как-то потом, а? Ты заебал уже козырять – я там был, я там был, а у нас в Чечне, а у нас.. Ну был и был! Да, я знаю, меня папа отмазал, да, много денег, да, новый русский, да, я знаю, но не надо мне этим тыкать!
– Да ты чё, Ёрш! Успокойся, я же совсем не об этом!
– Так, поехали, молодёжь! – Пархому перечить не стали.
Проверили глубину – оказалась не большая, рискнули так проехать, без подкладки – выбрались, чуть побуксовали и выбрались.
– Долго нам ещё?
– Ну вроде бы ещё километров семь по карте. – Жека был что-то вроде штурмана.
– Хорошо бы до темноты успеть – лагерь разбить, пожрать чего-то.
– А если в деревне всё-же живёт кто-то? – Жека выглядел каким-то нервным..
– Ага, тот, с большими ушааами! – Загробным голосом пробасил сзади Пархом.
– Да никто там не живёт – даже дорога не хоженая. Как там жить в такой глуши вообще можно? До ближайшего супермаркета сотня километров – они что там – ёлки ели бы?
– Ну ведь ели же что-то раньше?
– Хм.. хотя и вправду же, ели. Хотя хрен их знает что они там ели – мне один в архиве говорил, что там поселение то ли старообрядцев каких-то было, то ли староверов – хрен поймёшь, может они там святым духом питались. – Ёрш заржал.
– Нам главное, что бы там до нас никто не побывал, – всё остальное ерунда. Там церковь должна быть – если её товарищи комиссары не разграбили – хабар должен быть отличный!
– Вот то-то же! – пробасил Пархом.
– А как это всё в компьютере видно?
– Да как видно – вот так видно! – Жека порылся в бумажках и протянул Вове какую-то цветную распечатку..
– Большое строение – наверное церковь? Раз, два.. пять.. одиннадцать – дома наверное.. сохранилось ведь..
– Да, наверное церковь, а дома – со спутника может это и не дома – может там груда сгнивших брёвен уже – это надо на месте смотреть..
– Бляяядь!
Машина резко ударила по тормозам, так, что Жека, сидевший спереди больно ударился головой о лобовое стекло, но, к счастью, ничего не разбил.
– Вот говно! Выскочило что-то в фары – здоровое такое, с человека ростом – и в кусты.. – Ёрш говорил резко, с придыхом, как автоматная очередь. – Как мелькнуло.. Хоть волков то тут нет?
– Олень может, олени должны водится!
– Да хрен его знает – чёрное какое-то вроде было – я не разобрал толком – прошмыгнуло быстро.. здоровое, чёрное! Да что ж за..
– Успокойся, успокойся, Ёрш.. – голос Пархома звучал мягко, уверенно. – Вы уж меня извините, но вы и вправду поменьше впечетлялись бы? Темноты хоть не боитесь? Здоровые же лбы уже, не дети! Ну выскочило, ну заскочило обратно, – на охоте что-ли ни разу не были? А тут устали уже, лес незнакомый, тёмный, в фарах не рассмотрел что оно за птица.
– Ну может и так. Волков то хоть нету?
– Да нету, нету, едем.
– Волки все в городе остались – вставил ни к месту Вовка и машина продолжила двигаться дальше.
Через десять минут вдали начало развидняться – опушка. Выехали на широкую что-ли вырубку, и сразу увидели метрах в трёхста церковь. Деревянная мрачная церковь. Однобанная, зелёно-чёрная, и сразу стало как-то невыносимо тоскливо на фоне вечернего свинцового неба.
– А это что? – тихо спросил Ёрш. Машина остановилась.
У въезда в деревню стоял сломанный деревянный крест. Низ был вкопан в землю, а верхушка перевёрнутая стояла рядом.
– Что это?
– Крест, что-что!
– Я знаю что это.. – Вовин голос был каким-то холодным и мрачным, каким-то усталым и безнадёжным. Мне дед рассказывал, что в деревнях при входе стоял крест – не знаю к чему – какие-то религийные штуки, его украшали, может как оберег был, не знаю. Он говорил, что в войну к деревне приближались фашисты, и кто-то сказал, что крест – это оберег, или символ жизни, но если его сломать – то фашисты подумают, что в этой деревне никто не живёт, или она проклятая – что-то в этом духе, ну короче, что жизни тут нет – и не будут в неё заходить, – так можно не только свои жизни, но и имущество спасти. Хотя священник был категорически против, но жители всё-же крест сломали и поставили так. И точно, фашисты даже не дошли до деревни. Правда, буквально через день там началась какая-то то ли холера, то ли ещё что – жители начали болеть и умирать, причём повально, а кое-кто начал вешаться, люди пропадали.. Подумали сразу, что дело в кресте – вроде новый вкопали – а всё продолжается. Ну, кто выжил – собрали пожитки и уехали – живы остались.
– А не зря ли мы тебя взяли, а, Вова? Что бы ты нам тут всякую жуть рассказывал! Ты же врач, ты же военный врач – как ты в такую ерунду верить можешь? Сама по себе болезнь взялась, да неизвестная! Ой-ой.. – Ёрш изобразил мучительную гримасу.
– В том то и дело, что я врач. В том то и дело, что военный врач. – как то вникуда сказал Вовка. Слушайте, а нафига оно нам надо? Может всё же обратно? Есть же какие-то менее жуткие места, а? Давайте обратно, ребята!
– Ну, ну, без паники только, тоже мне военный.. – все как-то неожиданно услышали Пархома. У нас ведь оружие есть, а мало ли кто чего говорит – энело, йети.. Сказки сказками – а хабара чуется наберём.
– Не в хабаре же дело, это же.. да как вы не понимаете? Может вы ещё могилы копать начнёте?! – Вова был на грани ярости и какого-то страха. Стало видно, что он и хочет туда и боится..
– Ну, могилы.. сказал тоже. Кому они нужны тут, могилы? Это они у тебя тут в голове – могилы! Вера, религия.. А тут – это просто яма, а в ней кости, а в ней скарб какой – украшения, то да сё. Загробная жизнь, где она? Там где-то, неизвестно где. А денежки – вот они, лопату бери – да греби! А кому не нравится – может выйти – и обратно через его лес со страхами пилить. Ну, кто выходит? Кто не с нами? – казалось, что именно так должна звучать интонация агитатора в тридцать седьмом году. Пархом вопросительно уставился на Вовку.
– Да ладно, с вами я. Может и вправду, на войне был – людей не боялся, а тут черти чего.. от усталости может. Да и вправду, скарб..
– Ну вот и чудно. Трогай, Ёрш. И давайте больше без болтовни, мужчины!
Продолжение следует..

Кладоискатель – Истории о странном и непонятном

Здравствуйте, уважаемые читатели! Немало рабочего времени отнял у меня этот сайт. 🙂
Есть и у меня одна история. Рассказал мне её хороший знакомый, он работает стоматологом. У него есть замечательное хобби: помимо того, что он занимается охотой, рыбалкой и путешествиями, он со своими единомышленниками любит искать клады. Благо, что в Новгородской области этого добра навалом. 🙂
Но рассказ не про него, а про одного из тех самых единомышленников. Звать его Артуром, повествование для простоты восприятия буду вести от первого лица.
«Дело было несколько лет назад, в апреле на севере Новгородской области. Отправился я в очередной поход за кладом, вооружившись копией карты нашей области 19 века, а также незаменимым в этих делах металлоискателем. Принцип прост: ищешь на карте соответствующее место (останки какой-нибудь старой усадьбы и т. п.), приезжаешь на место, удостоверяешься, что из твоих “коллег” там никого нет, и ходишь с металлоискателем, час, два, три, четыре… Успех переменный, но это уже другая история.
Встречаются среди нашей братии и так называемые “чёрные копатели”. Они такие же, как и мы, но не гнушаются и могилы грабить, и церквушки древние осквернять своими кирками.
Так вот, приехал я на место один. Оставил свой уазик в посёлке, дальше пошёл пешком, до тех пор, пока болото плавно не переросло в сплошную воду (апрель всё-таки). Пришлось вернуться за надувной лодкой. С местным жителем дотащили моё добро (компактную палатку и лодку) до воды, дальше я с ним попрощался, подождал, пока автоматический насос закачает воздух в лодку, сел за весла и поплыл. В общей сложности добирался я до места часов 5, местами приходилось тащить лодку самому. Ближе к вечеру дополз-таки я до места, где должна находиться старая-старая деревушка. Устал неимоверно. По карте неподалеку располагалась церковь века эдак 18-го и, как полагается, кладбище при ней. Разумеется, от крестов и памятников там мало что осталось ввиду древности. Церковь – а точнее то, что от неё осталось (одни стены), – я отыскал без труда, там же было и кладбище. К моему великому сожалению, тут побывали до меня, в том числе те самые “кроты”, которые грабят могилы. Об этом свидетельствовали треноги, сделанные из тонких стволов деревьев стоявшие над теми местами, где, судя по всему, были могилы. При помощи тех треног и лебёдок эти господа просто вырывали все содержимое могилы на предмет исследования золота и других ценностей. Надо сказать, что “кроты” осквернили и саму церковь, там были видны следы от кирок, ломов…
Решив, что начну поиски с утра пораньше (уже стемнело), я нашёл место посуше, разбил палатку, разжёг костер, поставил котелок с водой, закурил… Был довольно теплый вечер, дул лёгкий ветерок, лепота. )) Поужинав, я решил лечь спать. Среди ночи – если не ошибаюсь, было около 2 часов – я проснулся, вышел из палатки по зову естества, закурил… Тут моё внимание привлёк огонёк за кустами, чуть правее меня. Я повернулся, начал всматриваться в темноту, но ничего такого не увидел. Ну, думаю, спросонья показалось; затушил бычок, хотел уже повернуть к палатке, когда внезапно тот огонёк показался снова. На всякий случай я присел, поскольку был уверен, что не один я облюбовал это место. А “кроты” встречаются, мягко говоря, недружелюбные, и я уже пожалел, что оставил ружьё дома. Тем временем огонёк приближался. И вот уже я различаю очертания человека. Это была женщина. Нет, по мере приближения, судя по сгорбленной фигуре, было видно, что это какая-то старушка. Точно, это местная бабулька собирает какую-нить травку, пришла в голову мне спасительная мысль, но через секунду до меня дошло, что с той стороны, откуда она держит путь, СПЛОШНОЕ болото… Там никак не пройти! Я чувствую, что стремительно покрываюсь потом, а эта любительница ночных прогулок подходит всё ближе. Я уже вижу, что она несёт в руках, перед собой, лукошко, а в нём зажжённая свеча. И вот странность, пламя свечи освещает её руки, саму корзинку, в общем, всё, кроме её лица! К тому же, несмотря на ветер, пламя свечи горит ровно, будто находится в вакууме. Тут меня взяла такая дрожь. Меня буквально лихорадило! Инстинктивно я попятился назад, к кустам, насколько мог подальше от тропинки, но не тут-то было! Моя нога увязла в болоте, т. к. место было довольно узкое, я, по-моему, даже хрюкнул. И вот, проплывает (буквально проплывает) мимо остолбеневшего меня эта ночная, блин, фея. А я, не придумав ничего лучшего, выдавил из себя как можно бодрее: «ЗДРАСЬТЕ, а не подскажете ли…» (Наверное, мой голос, сочетающий в себе дрожь от страха и нелепую попытку показаться дружелюбным, кого-нибудь другого бы и рассмешил). Ничего она мне не подсказала :), даже не удостоила меня взглядом, лишь проплыла мимо и скрылась за кустом… Не знаю, сколько времени я таким макаром простоял, не в состоянии пошевелиться, но когда до меня дошло, что проплыло это ночное явление в сторону моей лодки, я подскочил и побежал к месту, где я пришвартовался. Лодка стояла на месте, моей ночной “собеседницы” не было. Я почему-то этому не удивился, во всяком случае, искать ЭТО мне не хотелось. Поскорее собрал палатку, залил водой без того затухший костёр и на всех веслах погрёб обратно к машине… Больше один ни в какие походы не хожу.
Надо добавить, что этот самый Артур до того случая был реалистом и материалистом до мозга костей. Его жена сказала, что всё, что с ним произошло, явилось результатом осквернения кладбища и церквушки.
Прошу прощения, если рассказ показался утомительным, это моя первая попытка в роли рассказчика, спасибо за внимание.

Рассказы о чёрных копателях | SmolBattle

Верховцев
фантастический триллер
Часть первая
ПОСЛЕДНЯЯ СПИЧКА
Светало. Небо на далеком горизонте уже начало розоветь, но скудное зимнее солнце было еще слишком низко, и верхушки сосен пока оставались темными и ждали, когда их коснутся первые его лучи. На фоне жиденького белого снега сумрачно чернели силуэты деревьев.
Было удивительно тихо, и в этой первобытной тишине неожиданно четко ощущался хруст наста и опавших веток под ногами идущего человека. Наконец густой еловый подлесок затрещал, расступился, и из него выбрался Йозеф Талвисотович Парахта, профессиональный мародёр, большой друг леса, любитель крепкой холодной водки и жирного свежекопаного хабара.
С облегчением скинув с плеч огромный камуфляжный рюкзак, Йозеф Талвисотович открыл клапан и вытащил наружу вытертую до блеска стальную лопату с пластмассовой оранжевой рукояткой; сделав солидный глоток из фляжки, покрепче ухватил лопату за цевье и обозрел окрестности. При виде заплывших вражеских окопов в его маленьких глазках вспыхнула алчность.
Мягко ступая, Йозеф приблизился к ближайшей траншее. Его большие волосатые ноздри шевелились, с шумом втягивая холодный лесной воздух: за многие десятилетия копа Йозеф Талвисотович научился находить “хлам” по запаху, металлодетектор ему давно уже был не нужен.
Опустившись на четвереньки, копарь двинулся по траншее; движениями он напоминал охотничью собаку, которая взяла след.
Неожиданно Йозеф остановился, и ноздри его зашевелились сильнее. Чутье не обмануло: на дне траншеи под полутораметровым слоем дерна, корней и песка скрывался крупный военный хлам.
Хорошо отточенная закаленная сталь блеснула в лучах восходящего солнца. Примерившись, Йозеф Талвисотович воткнул лопату в дно траншеи. Неожиданно, когда лезвие штыка со звоном ударило в подмерзшую землю, где-то далеко возник посторонний звук, заставивший копаря остановиться. Далекий, но мощный взрыв потревожил утреннюю тишину.
Доброе лицо Йозефа Талвисотовича перекосила улыбка. Одним конкурентом стало меньше. Поплевав на ладони, он снова ухватился за холодную ручку лопаты.
Через десять минут сталь уперлась во что-то твердое…
Стараясь втыкать лопату полегче, Йозеф Талвисотович аккуратно обкопал находку. Это был угол деревянного, обшитого снаружи жестью ящика. Сердце Йозефа радостно забилось в предвкушении хабара… Он подналег на лопату, и через несколько минут ящик был полностью очищен от грунта. Смахнув рукавом бушлата песок с крышки, Йозеф Талвисотович вставил штык фискаря сначала в одну защелку, потом в другую, и они со скрипом подались. Трясущимися руками копарь просунул лопату в щель и немного приоткрыл крышку. Наступил решающий момент: сейчас выяснится, набит ли ящик добром, или наоборот – г*ном, или он вообще пуст…
Осторожно опустив крышку на место, Йозеф Талвисотович вытащил флягу, отвинтил колпачок и, почти не чувствуя вкуса, выплеснул остатки водки в рот; бросив пустую флягу на бруствер, схватился за крышку и решительным рывком открыл ее.
Хабар в ящике был! Он лежал плотно, занимая почти весь его объем, и был слегка присыпан сверху какой-то белой порошкообразной дрянью. Счастливо улыбаясь, Йозеф Талвисотович запустил обе руки в ящик и выудил оттуда серую форменную кепку и зимнюю шапку-ушанку с эмблемой шюцкора; следом показался финский армейский китель в отличном сохране, добротные сапоги, коробка с сигарами и две бутылки финской водки “Alko”.
На дне ящика лежало что-то еще, но вниманием Йозефа Талвисотовича целиком завладела водка.
Раньше он находил только пустые бутылки, и то, что финны могли просто так, за здорово живешь, бросить полные – казалось ему невероятным. У копаря возникло непреодолимое желание немедленно, прямо сейчас попробовать финскую “Алко”, почти 70 лет пролежавшую на дне траншеи… тем более, что столь удачную находку обязательно нужно обмыть!
Сходив к рюкзаку, Йозеф Талвисотович достал прихваченную из дому нехитрую закуску: шматок сала, пару луковиц и краюху хлеба; аккуратно расстелив на бруствере газету, разложил на ней закусь и во главе поставил бутылку.
Момент был настолько торжественный, что Йозеф подумал: а почему бы ему не надеть финский китель? Скинув бушлат, под которым обнаружился старенький свитер, копарь надел китель, а потом, немного подумав, и сапоги. Кожа сапог от времени задубела, но ничего, подумал Йозеф, смажу ее салом – и будет как новая…
Форма пришлась Йозефу впору, как будто на него сшита. От нее пахло землей, нафталином и чем-то еще, что Йозеф Талвисотович назвал “запахом времени”. Накинув поверх кителя бушлат, копарь присел на бруствер, свесив ноги в раскоп, бережно взял в руки холодную бутылку, свернул винтовую пробку и, благоговейно зажмурившись, сделал большой глоток…
Сорокоградусная ледяная волна обожгла небо Йозефа Талвисотовича, прокатилась по пищеводу и провалилась в желудок. Спиртовые пары мягко ударили в голову. Мир завертелся, как в калейдоскопе, а когда все встало на место, Йозеф обнаружил себя стоящим в окопе, с ручным пулеметом в руках. Леса не было: позади торчали расщепленные пни и на перемешанном с землей сером снегу валялись измочаленные древесные обломки и ветки, а спереди, из болотистой низины, сквозь стелящийся по земле черный дым на Йозефа Талвисотовича бежала пехота. В длиннополых шинелях и “ушастых” касках с гребнем, некоторые в островерхих суконных шлемах; из раскрытых в яростном крике ртов и от мокрой одежды на холодном воздухе шел пар. Дружный рев множества сорванных глоток ворвался в мозг Йозефа Талвисотовича. В этом крике была жажда мести за пережитый ужас, за погибших товарищей, желание растоптать и уничтожить врага, под огнем которого бойцы несколько часов лежали в снегу, замерзая в ожидании артподдержки.
Впереди наступающей пехоты тяжело рычали, переваливая на сугробах, несколько танков. Еще несколько горели на заснеженном болоте среди корявых карельских елочек, а один подобрался совсем близко: он стоял вплотную к финскому ДЗОТу, перекрыв бортом амбразуру, и тоже горел.
Вся низина на подступах к финским позициям была усеяна трупами красноармейцев.
Йозеф Талвисотович прижал приклад пулемета к плечу и поймал в прицел коряво бегущую по рыхлому снегу первую цепь. На примкнутых штыках красноармейцев тускло отсвечивало медленно поднимающееся над горизонтом зимнее финское солнце…
Йозеф нажал на спуск и тщетно давил его раз за разом, пока не обнаружил, что магазин не примкнут. Привычно протянув назад руку, Йозеф хотел принять от напарника новый магазин, но не ощутил в руке привычной тяжести. Оглянувшись, Йозеф Талвисотович увидел, что второй номер мертв: лежит, прислонившись стенке траншеи, сжимая в руке снаряженный магазин; советская пуля попала бойцу в голову, пробив каску…
Упав на колени в кучу пустых рожков и стреляных гильз, Йозеф схватил магазин и попытался вырвать его, но мертвые пальцы никак не хотели разжиматься. Неожиданно в нос шибануло чем-то резким, из глаз градом покатились слезы. “Газовая атака!” – понял Йозеф, вслепую шаря вокруг в поисках противогаза, но как назло, под руку попадались только пустые магазины. Жжение в глотке и глазах стало нестерпимым. Задыхаясь, пулеметчик рухнул на дно траншеи, проклиная коварство русских…
“Perkele!…” – прохрипел Йозеф Талвисотович и… очнулся. Он сидел на бруствере, свесив ноги в раскоп, и жадно грыз луковицу. Слезы градом катились по его небритому лицу.
– Ключница водку делала! – просипел Йозеф, вытирая слезы рукавом бушлата и судорожно хватая ртом воздух. Странное видение глубоко поразило его. Привидится же такое! Это надо было срочно запить… Схватив бутылку, Йозеф с урчанием припал к ней; второй глоток пошел гораздо легче…
Отбросив пустую тару, копарь перевел дух, отрезал ломтик сала, положил на хлеб, с удовольствием вцепился зубами в наскоро сделанный бутерброд.
В самый разгар трапезы кусты на опушке затрещали и оттуда раздалось громкое ворчанье.
Медведь! – подумал Йозеф, привычно сунув руку за пазуху. Но обреза там не оказалось: он лежал в рюкзаке, как раз между копарем и кустами. Вскочив на ноги, Йозеф бросился к рюкзаку, но медведь опередил его. Выскочив из подлеска, зверь в несколько прыжков достиг рюкзака и замер, впившись взглядом в копаря и свирепо рыча. Он был крупный и всклокоченный, из оскаленной пасти обильно текла слюна.
Шатун! – понял Йозеф, и его крепкие заскорузлые пальцы сжали ручку лопаты. Йозеф Талвисотович пару раз хаживал на медведя с фискарем, и оба раза выходил победителем. Но сегодня был не его день: копарь покачнулся и почувствовал, как его повело. Финская водка сделала свое дело: Йозеф Талвисотович был пьян. Голова на холоде соображала хорошо, но тело ее не слушалось.
– Ничо, косолапый, еще свидимся! – просипел Йозеф Талвисотович, пятясь в сторону от медведя. Это была ошибка. При звуке человеческого голоса шерсть на медведе встала дыбом, он взревел и бросился на копаря. Йозеф метнул в зверя лопату и промахнулся. Поняв, что без оружия битва проиграна, Йозеф рванулся в лес…
Но медведь не стал преследовать копаря. Он был не бешеный, просто злой и голодный; из берлоги зверя подняли лесорубы, он бродил по лесу в поисках пищи и издалека почуял аппетитный запах сала. Прогнав конкурента, медведь сожрал разложенные на бруствере продукты, брезгливо понюхал стоявшие рядом кирзовые сапоги 46-го размера и направился к рюкзаку. От этого камуфлированного чуда тоже пахло едой, но там ее не было; вместо этого в рюкзаке лежало что-то большое, опасное, пахнущее старым военным железом и смертью. Медведь недовольно фыркнул, встряхнул большой косматой башкой и побрёл в лес на поиски новой добычи.
Но Йозеф Талвисотович этого не видел. Перепрыгивая через бурелом и петляя как заяц, он мчался по лесу, спасаясь от свирепого хищника. Ветви деревьев цеплялись за бушлат, корни кидались в ноги; лес не хотел выпускать копаря. Наконец Йозефа Талвисотовича остановило сухое дерево: соприкоснувшись с мощным лбом копаря, оно сломалось и с жалобным скрипом рухнуло на землю…
…Упав на колени в груду пустых рожков и стреляных гильз, Йозеф Талвисотович схватил магазин и потянул его на себя, но мертвые пальцы никак не хотели разжиматься. Неожиданно на бруствере что-то оглушительно взорвалось, в окоп посыпались песок и камни, и следом за ними на дно траншеи сполз исковерканный пулемет. Осколок снаряда вспорол дырчатый кожух и повредил ствол. С трудом поднявшись, оглушенный, засыпанный песком Йозеф выглянул из-за бруствера.
Прямо на него, взревывая изношенным движком и разбрасывая снег траками, двигался русский танк.
На его покрытой белыми камуфляжными разводами лобовой броне болтались остатки финского проволочного заграждения. “Коктейля молотова” поблизости не было, встретить врага было нечем… Вдруг дрожащие от контузии пальцы Йозефа нашупали прямо перед собой торчащую из песка деревяшку. Это была самодельная граната, из тех что изготовлялись в армейских мастерских в качестве противотанкового средства; к деревянной ручке были примотаны четыре бруска динамита с торчащим обрезком бикфордова шнура.
Танк был уже совсем близко. Лихорадочно пошарив по карманам, Йозеф нашел спичечный коробок и трясущимися руками открыл его.
В коробке оставалась последняя спичка…
Этой ночью в Кремле было очень тихо. Военнослужащие и гражданские сотрудники давно разъехались по домам, и в огромных помещениях бодрствовала только охрана. В большом кабинете, одну из стен которого занимала гигантская, испещренная красными и синими флажками карта, за длинным столом в одиночестве сидел человек в простом военном френче без знаков различия. Глаза человека были прикрыты. Он много работал, очень устал и немного задремал, но сон его не был глубоким.
Перед его мысленным взором простиралась заснеженная болотистая низина и безымянная высота, изрезанная глубокими финскими траншеями. На болоте среди корявых карельских елочек горело несколько танков. Один прорвался сквозь проволочные заграждения и подошел к финнам вплотную; он стоял перед вражеским ДЗОТом, загородив бортом амбразуру и перекрыв шквал смертоносного огня, и тоже горел.
Вся низина на подступах к финским позициям была усеяна трупами красноармейцев.
Вздрогнув, человек в военном френче проснулся. Протянув маленькую сухощавую руку к пачке “герцеговины флор”, вытащил папиросу, высыпал из нее душистый табак в трубку, достал спичечный коробок.
В коробке оставалась последняя спичка.
Осторожно взяв ее, человек чиркнул ею о коробок, аккуратно раскурил трубку и медленно затянулся.
– Ничэго. Мы всо равно пабэдим! – тихо сказал он.
И, пододвинув к себе приказ о дополнительной переброске войск, поставил размашистую подпись.
Йозеф Талвисотович схватил спичку и лихорадочно, боясь не успеть, чиркнул по коробку.
Не выдержав такого обращения, спичка сломалась, головка отлетела в сторону и исчезла без следа.
До танка оставалось всего несколько метров, его экипаж видимо заметил силуэт в глубокой австрийской каске, поднявшийся над бруствером. Танк оглушительно взревел сиреной, на его корпусе вспыхнули две мощные фары, ослепив одинокого финского бойца. Закрыв голову руками, Йозеф упал на дно траншеи, скрипя зубами и плача от бессилия и злости…
От рева сирены и яркого света фар копарь пришел в себя.
Он стоял на четвереньках посередине шоссе; покрытый ледяной коркой асфальт неприятно холодил руки, голова гудела.
В паре метров от Йозефа мощно урчал здоровенный тягач “Вольво”. Открылась дверца кабины, на асфальт грузно спрыгнул толстый водила, подбежал к копарю.
– Эй, ты живой? Что с тобой? Хорошо резина новая, тормоза хорошие! Считай, что тебе повезло.
Мысли тяжело ворочались в голове. Оглянувшись, Йозеф увидел свой неровный след, идущий из леса к обочине, и понял, что пока его разум оборонял безымянную высоту, тело упорно ползло к шоссе, спасаясь от свирепого зверя.
Видение давно минувших лет глубоко поразило Йозефа, от удара о дерево на лбу набухала крупная шишка. Это надо было срочно запить, но финская водка осталась в лесу, там где медведь… Решение пришло мгновенно.
– До Парахты подбросишь? – просипел Йозеф Талвисотович, с трудом пытаясь встать на ноги.
– А где это?
– Километров двадцать по шоссе, а там направо по грунтовке немного.
– По грунтовке не могу, а до развилки подброшу. – Дальнобойщик протянул руку, помог копарю подняться и взобраться по лесенке в кабину.
– Ты как здесь оказался-то? – спросил водила, когда машина тронулась с места.
– Да так, дела… – просипел Йозеф Талвисотович, думая, что бы такое соврать: рыбак он, турист или охотник.
– Копаешь? У меня глаз наметан, – ухмыльнулся водила. – Сам из таких! Только я старину копал: на войне особо не разбогатеешь… Подкопил раритетов всяких, продал, купил машину, занялся доставкой; потом открыл свое дело, раскрутился, купил новую машину, побольше! – Толстяк любовно похлопал ладонью по рулевому колесу. – Занимаюсь продажей садового инструмента…
– Понятно! – улыбнулся Йозеф. – Ну вот и развилка, спасибо, друг.
– А говоришь ты гладко… Где учился? – спросил водила.
Йозеф сначала не понял, но потом решил: это у дальнобойщиков юмор такой.
– Дык восемь классов закончил! – улыбнулся он, и оба засмеялись.
На прощанье дальнобойщик подарил Йозефу настоящую финскую лопату.
– Бери-бери, у меня их полный прицеп!
Пожав друг другу руки, попутчики расстались. Йозеф спрыгнул из кабины на обочину.
– Может еще встретимся! – крикнул водила, махнул рукой на прощанье и покатил дальше.
– Будешь у нас в Парахте, заходи! – прокричал вслед Йозеф.
И лишь когда огромный прицеп проплыл мимо и начал удаляться, Йозеф Талвисотович увидел, что номера на машине были финские…
Поселок, где обитал Йозеф Талвисотович, до 1940 года принадлежал Финляндии и носил название Parahtaa, наверное потому, что там было много дворовых собак, которые громко выли.
Тотальное переименование его почти не коснулось: из названия лишь удалили последнюю букву и сменили латинский шрифт на кириллицу. В годы советской власти на территории поселка располагался Ордена Ленина, Ордена Трудового Красного Знамени передовой совхоз “Советская Парахта”.
В годы правления “царей” Михаила и Бориса некогда передовое хозяйство окончательно пришло в упадок и развалилось, молодежь уехала в город, в обветшавших домишках ютились в основном старики и пьяницы, частенько совмещающие в себе оба этих качества.
Собак, впрочем, в Парахте и сейчас было много. Псы Йозефа не любили: от него постоянно пахло водкой, луком, разрытой землей и ржавым военным железом. Но сегодня собаки что-то совсем озверели: с громким лаем они кидались на копаря, хватая зубами за сапоги.
– Вот я вас, шелудивые! – ругался Йозеф Талвисотович, отмахиваясь от собак лопатой, но от этого они только становились злее.
Преследуемый четвероногими друзьями копарь двигался к магазину…
Пнув дверь ногой, Йозеф ввалился в магазин, оставив исходящую лаем свору снаружи. Дремавшая за прилавком продавщица Дунька Кулакова встрепенулась и недоуменно уставилась на копаря.
– День добрый! – просипел Йозеф. – Дай скорее бутылочку беленькой, трубы горят!
– Что вы говорите? Я вас не понимаю! – хлопая глазами, продавщица растерянно глядела на Йозефа.
– Ты что, Дунька, белены объелась? – разозлился копарь. – Давай бутылку! – Йозеф швырнул на прилавок мятую сторублевку.
– Что вы хотите? Скажите по-русски, я по-чухонски не понимаю! – всполошилась Дунька.
– Ты что, стерва, издеваешься?! – взревел Йозеф. – ВОДКИ!!! Давай пузырь, дура!!!
Услышав знакомое слово, Дунька дрожащими руками сняла с прилавка бутылку и протянула Йозефу. Не дожидаясь сдачи, копарь одним махом свернул пробку и с урчанием припал к живительному напитку. Огненная жидкость с клокотанием устремилась в его бездонную утробу; залпом выхлебав половину, Йозеф перевел дух.
Мир вокруг сразу стал выглядеть по другому – роднее и ближе, лай собак за дверью стих, Дунька прекратила мусолить сдачу и подняла взгляд на копаря.
– Йозеф, ты что ли? – удивилась она. – А я тебя не узнала! Выспалась что ли плохо… Зашел бы как-нибудь, погрел! – кокетливо проворковала она, подавая копарю соленый огурец.
– Подумаю. – важно ответил Йозеф, откусывая от огурца и вытряхивая из кармана еще несколько купюр. Надо было купить домой продуктов и заодно навестить свой любимый сарай …
Сарай у копаря был большой, сложенный из крепких серых от времени бревен. Йозеф Талвисотович делал вид, что хранит там дрова. Фальшивая поленница у входа сдвигалась наружу, открывая потайную дверь. Осторожно сняв секретку, соединенную с обрезом двухстволки, Йозеф открыл амбарный замок и проник внутрь.
Изнутри сарай казался еще просторнее. И хлама в нем было много.
Первым в лицо вошедшему грозно смотрело раскорячившееся на станинах советское 76-мм орудие, закопанное в 41-м году отступающими советскими войсками. Чтобы затащить орудие в сарай, Йозефу пришлось поить водкой местного тракториста и разбирать стену, т.к. в дверь оно не пролезло, а потом снова поить тракториста, чтобы у того отшибло память.
Позади орудия стояли в ряд пять пулеметов “максим”, четыре советских и один финский, боковой стене прислонились два десятка ручных пулеметов, винтовки же были просто свалены кучей на полу. Груды котелков, штыков, касок и фляг валялись где попало и приятно разнообразили оружейную коллекцию; в больших зеленых ящиках вдоль стен лежала всякая мелочь, а в самом темном углу громоздилось накрытое брезентом НЕЧТО.
Это было секретное оружие Финляндии, так ни разу и не применявшееся, потому что его боялись сами финны. Йозеф Талвисотович берег ЕГО как зеницу ока, надеясь в будущем выгодно продать.
Все вещи были в идеальном сохране, любовно почищены и готовы к реализации: Йозеф Талвисотович копил минтовый хабарок на старость, когда у него уже не будет сил таскать из леса железо. Все остальное – простреленное, помятое и гнилое – копарь продавал Дуньке Кулаковой, у которой помимо чисто женских достоинств были еще два: сотовый телефон и знакомые барыги в городе. Платила Дунька не много, но копарю на жизнь хватало…
Оставщись доволен осмотром, Йозеф Талвисотович закрыл сарай, насторожил секретку и, подхватив авоську с продуктами, направился в дом.
Жил Йозеф Талвисотович по-спартански: из мебели в доме была только железная финская кровать, колченогий стол и два стула. На столе одиноко стоял пустой граненый стакан, рядом лежал советский штык-нож. В углу комнаты находилась обложенная кирпичами финская печка-буржуйка. Вместо обоев стены были обклеены советскими и финскими плакатами времен Зимней войны; на плакатах обе стороны восхваляли мощь своего оружия и унижали побитого бегущего противника, при этом оформление плакатов было одинаковым, как будто их рисовал один и тот же художник. Над небрежно застеленной кроватью висела старая треснувшая гитара без струны.
Все вещи в комнате были копаными. Единственным некопаным предметом была маленькая газовая плита, сталинская, послевоенная.
Помыв в сенях картошки, Йозеф Талвисотович высыпал ее в копаную кастрюльку, поставил на газ вариться в мундире, бросил в погасшую печку пару поленьев и разложил на столе принесённые из магазина продукты. Опустившись на жалобно скрипнувший стул, копарь плеснул в стакан из бутылки, залпом выпил, закусил соленым огурцом, зажевал хлебом, налил ещё. Дождавшись картошки, грубыми, нечувствительными к жару пальцами почистил ее, вскрыл СВТ-шным ножом банку тушенки, вывалил аппетитное душистое мясо в кастрюльку, размял всё ложкой, немного посолил.
Под горячую закуску водка пошла еще лучше. От гудящей печки по комнате медленно растекалось приятное тепло. Захмелев, копарь снял с гвоздя гитару, ударил заскорузлыми пальцами по струнам:
Там чужие слова,
Там дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте…
Хриплый баритон мощно разносился по полупустой комнате, проникая через сени во двор, где в такт аккордам в большом мрачном сарае дружно покачивались, стукаясь друг о друга, копаные военные железки.
—————————————————————–
В то время как Йозеф ехал с дальнобойщиком по шоссе, обсуждая достоинства финских лопат, в лесу в десяти километрах южнее поселка на большом поваленном дереве сидели три мрачных личности в еще недавно новеньком, а теперь рваном и закопченом натовском камуфляже. Они пили водку и думали, как лучше убить Йозефа Талвисотовича: сразу, или чтобы сначала помучился.
В конце концов решили: лучше, чтобы сперва помучился.
Дело было так:
Ранним утром в окрестностях поселка появилась новенькая пятидверная «Нива» с тремя камуфлированными парнями. На форуме черных следопытов «Русфронт» они проходили как Ротмистр Хламов, Комбриг Парахтеев и Нарком Потрошилов; там их периодически банили за флуд, но админ, добрейшей души человек, всякий раз их прощал.
Все трое работали менеджерами среднего звена, спекулировали военным антиквариатом, одевались в «гортекс» и считали себя очень крутыми.
Хабар местного копаря Йозефа они получали через продавщицу сельпо, всякий раз поражаясь качеству и количеству копанины. На досуге они покапывали сами, и их душила черная зависть, потому что Йозеф Парахта без автомобиля, металлодетектора, GPS, гортекса и интернета – на одну лопату – ежемесячно поднимал в разы больше, чем все трио “крутых копарей” вместе взятое.
Вот уже несколько лет Ротмистр, Комбриг и Нарком бороздили окрестности поселка, сканируя бурелом импортными приборами и убивая на проселочных дорогах один автомобиль за другим, но до сих пор городским копалам доставался только мусор с могучих отвалов Йозефа Талвисотовича…
Оставив «Ниву» на проселке, копари отошли на десяток метров в лес, где недавно был обнаружен финский блиноград; долгих пеших походов они не любили, бросать машину в лесу было нежелательно, коп происходил обычно прямо у дороги.
Ротмистр с Наркомом тут же вытащили из машины один из рюкзаков и расположились на поваленном дереве – выпить пивка перед тяжелой работой, а Комбриг собрал прибор, забрался в ближайший блин, сразу что-то там назвонил и принялся целеустремленно откапывать.
Из всей троицы он завидовал Йозефу наиболее остро и очень хотел копать столь же жирно, даже ник на форуме взял похожий.
Откопав кусок гнилой жести, Парахтеев вздохнул и направился к соседнему блину.
– Ну, вот и хорошо! – глубокомысленно изрек Ротмистр, вытряхнул в глотку последние капли пива и бросил пустую бутылку в заросший ельником блиндаж.
Неожиданно из “блина” выскочил крупный белый заяц!
– Держи его! – заорал Потрошилов. – Где ружье?! Стреляй!!!
Выдернув из рюкзака помповуху, Ротмистр приложился к ней и пальнул.
– Мимо! Дай ка я его! – Нарком выхватил из кармана пистолет Макарова.
Приятелям он обычно рассказывал, что разрешение на “макар” получил по блату, оформившись охранником в “Газпром”, а они так же честно делали вид, что верят.
Наведя ствол пистолета на улепетывающего косого, Нарком нажал на спуск, но выстрела не последовало: поскольку охранником он был липовым, то в спешке забыл снять пистолет с предохранителя.
Тем временем Ротмистр палил с бедра по петлявшему между деревьев зайцу, быстро опустошая магазин.
На звуки выстрелов из леса прибежал Комбриг и присоединился к погоне.
Вдруг Ротмистр споткнулся и упал, ткнувшись стволом ружья в снег.
– Сука! – крикнул он.
И тут БАБАХНУЛО.
Это сработала растяжка из 152-мм снаряда, заботливо установленная Йозефом Талвисотовичем в блинограде.
Старый копарь давно заметил мельтешение заезжих следопытов в окрестных лесах, и начал принимать меры…
Первыми очухались Комбриг и Нарком, которые отбежали достаточно далеко и были прикрыты деревьями. Взрывной волной их забросило в кустарник; при этом переполненный мочевой пузырь Парахтеева не выдержал, и главарь мародеров намочил штаны.
Ротмистра спасло то, что в момент взрыва он упал на землю. Его засыпало песком, чуть не зашибло упавшим деревом, он малость оглох и на нем дымилась одежда.
Больше всех пострадал автомобиль: взрывом го подняло в воздух и швырнуло на столетнюю сосну. Кузов буквально «обнял» ствол, от удара двигатель сорвало с креплений и теперь он уныло чадил на бруствере блиндажа…
– Как же я теперь без машины! – выл Комбриг.
В мокрых штанах ему было холодно. Хорошо, что в уцелевшем рюкзаке завалялась футболка с длинным рукавом, и он одел ее под штаны вместо кальсон.
Остальные двое тоже скрежетали зубами: в догорающей «Ниве» остались их приборы, стоимостью более тысячи долларов каждый. Уцелели только минак и лопата Комбрига и рюкзак Ротмистра, в котором – о радость! – нашлась палка копченой колбасы и бутылка водки.
Мародеры сидели на поваленном дереве, по очереди пили из горла огненную жидкость и искали ответ на извечные русские вопросы: кто виноват и что делать.
В том, кто виноват – никаких сомнений не было: Йозеф Парахта, больше некому!
– Замочу падлу! – давясь водкой хрипел Комбриг.
Мысль о расправе над Йозефом была принята единогласно.
А чтобы хоть немного возместить ущерб, мародеры решили, что пришло время откопать свою нычку…
Ящик с финским барахлом был закопан три года назад на Безымянной высоте, в старой траншее. Все вещи в ящике были новоделами; мародеры полагали, что пребывание в земле придаст им надлежащий вид, и их можно будет хорошо продать. Настоящими были только две бутылки водки “Алко” 1936 года розлива, их подложили в «финскую коллекцию» для антуража. Процесс извлечения находки думали заснять на видео, для большей достоверности.
Когда копали яму, наткнулись на останки финского бойца в австрийской каске М 17. “Колпак” был гнилой, с пулевой пробоиной во лбу, но Комбриг все равно забрал его себе, «чтобы добро не пропадало».
С костями мародеры решили не заморачиваться. Ротмистр вяло предложил было сдать их в поисковый отряд – как-нибудь потом, когда время будет – но Комбриг, посмеявшись, обозвал его «красным следопытом», и участь костей была решена. Ящик с новоделом поставили прямо в яму с останками.
Не копать же новую…
Допев песню, Йозеф повесил гитару обратно на стенку и начал собираться в дорогу: в лесу у него оставалось незаконченное дело.
А Йозеф Талвисотович не любил незаконченных дел.
Спустя полчаса он уже мчался по шоссе на попутном лесовозе. История Безымянной высоты близилась к своему логическому завершению…
Когда мародеры добрались до высотки, солнце уже клонилось к закату. К пешим походам они были непривычны, но водка придавала сил. Контуженый Ротмистр даже немного повеселел. То и дело прихлебывая из горла, он громко, немузыкально голосил:
Как-то видел я в лесу человека,
Он откапывал другого человека.
Он хотел его награды и пули,
Он хотел его железную шапку!
Продравшись сквозь бурелом, черные следопыты вышли к передовым траншеям, где их ожидал неприятный сюрприз.
Их кошерная нычка была разграблена!
Ящик был наполовину откопан, вскрыт и барахла внутри поубавилось. Возле раскопа лежала пустая бутылка из-под “Алко”, вторая, полная, аккуратно стояла на бруствере, и рядом с ней гордо возвышались стоптанные кирзачи 46-го размера. Вокруг было полно медвежьих следов, валялся тосненский фискарс, а ближе к опушке на снегу стоял чей-то камуфляжный рюкзак.
– Суки!!! – три яростных вопля слились в один. Изрыгая бранные слова, Ротмистр и Нарком метались по высоте в поисках проклятых конкурентов, а Комбриг копался в Волшебном Ящике, подсчитывая убытки.
– Сапог нет! – крикнул он. – И китель пропал!
Не обнаружив никого в окрестных кустах, Потрошилов подошел к припорошенному снегом рюкзаку и откинул клапан.
Из рюкзака носом вверх грозно торчал ржавый 152-мм снаряд…
– Это Йозеф! Это он, гад! – орал Комбриг. От злости он весь позеленел и трясся. – Нычку нашу хапнул! И как он ее нашел без прибора! Следил небось, сука, за нами! Да еще «гостинцы» для нас расставляет! Мочить, мочить гада!!! – Парахтеев пнул рюкзак, отбил ногу и яростно заматерился.
– Может медвед сожрал его? – сказал Нарком, изучая следы на снегу.
– Не похоже. Хренов Йозеф где-то шляется, напился, сцуко, водки и бродит по лесу! Ничего, солнце садится, должен вернуться за вещичками! Пусть только появится, урррою гадa!!!
Тут Комбриг поперхнулся на полуслове.
На опушке леса, опираясь на финскую лопату, стоял и недобро щурился Йозеф Талвисотович Парахта.
При виде Йозефа мародеры почувствовали себя неуютно. Прежде они видели копаря всего один раз, издалека, и не представляли себе его истинных габаритов.
Парахтинский копарь оказался двухметрового роста, в два раза шире в плечах, руки с огромными кулаками напоминали лопаты. Йозеф был похож на вставший на дыбы экскаватор. Одет он был в поношенные армейские брюки и бушлат песочного цвета, из-под которого выглядывал финский китель, на голове вязаная шапка, на ногах – смазанные салом чухонские сапоги. Лицо у местного следопыта было грубое, обветренное, заросшее жесткой бурой щетиной.
Слухи о нем в поселке ходили самые жуткие. Если бы у местных алкашей были маленькие дети, родители пугали бы их: «Будешь плохо себя вести – придет Йозеф Парахта и утащит тебя в лес!»…
– Вот и свиделись, господа хорошие, – просипел Йозеф и направился к мародерам.
Первым пришел в себя Комбриг.
– Чего стоите?! Стреляйте!!! – взревел он.
Ротмистр с Наркомом одновременно сунули руку за пазуху.
Ближе всех к Йозефу стоял Ротмистр. Применить помповуху он не мог: во время взрыва затвор был открыт, в него набился песок, и теперь ружье бесполезным грузом лежало в рюкзаке. Но окромя “помпы” у Хламова был ещё травматический пистолет.
Рубиновый луч прицела уперся в надвигающегося копаря.
– Даже не думай об этом, – просипел Йозеф. – Ты слаб в коленях!
Четыре выстрела грянули один за другим. Одна резиновая пуля попала Йозефу в голову, три другие ударили в грудь, но старый копарь даже не пошатнулся. Подойдя к стрелявшему, он со всей силы ударил его кулаком в лоб. Колени Ротмистра подогнулись, и он рухнул на землю.
– Я же говорил, ты слаб в коленях! – просипел Йозеф, разворачиваясь к Наркому…
А тот всё никак не мог достать пистолет, “макар” за что-то зацепился в кармане.
Рванув изо всех сил, Нарком освободил наконец ствол, и вовремя: покончив с Ротмистром, Йозеф развернулся к новому противнику. Молниеносно наведя ПМ на копаря, Потрошилов нажал на спуск, но пистолет не выстрелил, так как он опять забыл снять его с предохранителя.
Йозеф не стал ждать, пока копарь сделает это. Выхватив из кармана потертый ТТ, он выстрелил в упор, почти не целясь.
В камуфляжной куртке мародера образовалась круглая дырка, из которой брызнула кровь. Выпустив из рук пистолет, Нарком Потрошилов повалился на снег…
Теперь дуло копаного ствола смотрело на Комбрига. Расправа над «личной гвардией» была столь короткой, что он поначалу опешил. Оружия у него не было, но сдаваться главарь мародеров не собирался.
– Эй, ты чего? Погоди, давай договоримся! – крикнул он, торопливо вынимая бумажник. – Вот, возьми деньги! Давай разойдемся, ты меня больше не увидишь!!
Вытащив наугад несколько купюр, Комбриг помахал ими в воздухе, а сам потихоньку пятился к раскопу, где оставил свой фискарс. Он двадцать лет занимался единоборствами, в том числе с подручными предметами, и с лопатой в руках хотел показать местному копарю, кто в доме хозяин.
– Деньги не имеют значения. – просипел Йозеф. – Важна только жизнь.
Неизвестно откуда налетевший порыв ветра вырвал купюры из руки Комбрига. Кувыркаясь и порхая как бабочки, они полетели над присыпанными снегом старыми траншеями.
Палец Йозефа на спусковом крючке начал движение.
– Стой! Погоди! – Комбриг добрался наконец до фискаря и остановился. – Со стволом на безоружного всякий может! Давай разберемся по-мужски, на лопатах!
– По-мужски, говоришь? Это можно. – сказал Йозеф.
Убрав пистолет в карман, он обеими руками взялся за фискарс. Комбриг ловко подкинул ногой свой и встал в стойку. Фискарь у него был такой же, как у Йозефа, фирменный, купленный за хорошие деньги. Больше изображать испуг было незачем. Хищно ощерившись, мародер бросился на Йозефа.
Старый копарь нанес удар. Две лопаты со звоном скрестились в воздухе. Далее произошло невероятное: подарок финского дальнобойщика перерубил лопату Комбрига пополам и с хрустом вонзился в грудь мародера.
– Твой фискарс сделан в Польше. – сказал Йозеф, выпуская лопату.
Комбриг медленно повалился на спину. Фискарь Йозефа так и остался торчать у него из груди.
Йозеф медленно опустил руки. На поверженного противника он не смотрел. Старый копарь стоял, повернувшись лицом к болоту, из которого 67 лет назад шли на высоту цепи красноармейцев, и смотрел на заходящее солнце. Он походил на заводную игрушку, у которой закончилась пружина…
——————————————————————————————————-
Первая атака советских войск на Безымянную высоту захлебнулась. Танки попали под огонь ПТО и не сумели развить наступление, пехота, добравшись до проволочных заграждений, наткнулась на плотный огонь пулеметов. Треть личного состава осталась неподвижно лежать на снегу. Единственный прорвавшийся на высоту танк заблокировал собой артиллерийский ДЗОТ и был подожжен финнами.
Замерзая, бойцы лежали в снегу, не смея поднять головы, а командир орал в полевой телефон, требуя артподдержки. Полковая артиллерия плотно застряла на марше, казалось, что помощи ждать неоткуда. Но все-таки она пришла: по рокаде на этот участок фронта спешно выдвигалась 152-мм гаубичная батарея из резерва главного командования.
Говорили, что приказ развернуть батарею на высоту отдал сам Сталин.
Снарядов было приказано не жалеть. Мощный огонь 152-мм орудий сровнял финские позиции с землей; уцелела только передовая траншея: советские артиллеристы опасались попасть по своим.
Потери финнов были так велики, что у них больше не было сил защищать высоту. Оставив нескольких солдат прикрывать отступление, они отошли на 20 км севернее, на линию Вайменйоки-Салааярви-Парахтаа, чтобы принять последний бой в развалинах поселка…
——————————————————————————————————–
Сознание возвращалось медленно. Открыв глаза, Комбриг с трудом поднял голову и огляделся. Он лежал на взрытой мерзлой земле, в нескольких шагах от него валялась сорванная танковая башня, из-под которой торчали чьи-то ноги в пьексах. Местность вокруг разительно изменилась: на месте леса торчали расщепленные пни, валялся древесный мусор и курились дымом свежие воронки; на болоте перед высотой дымились остовы подбитых танков и плотно лежали трупы. Следы танковых гусениц тянулись сквозь прорванные заграждения, через высоту по разбитым артиллерией траншеям, и дальше на север. Оттуда доносились звуки боя: треск винтовок, пулеметные очереди и редкие выстрелы танковых пушек.
Что со мной? Где я?… – думал Комбриг. Мысли с трудом ворочались в голове.
Тут его внимание привлек знакомый предмет: рядом на земле лежала новенькая финская фляга в чехле.
Инстинкт мародера сработал безотказно: Комбриг протянул руку к фляге, прикидывая, за сколько он сможет ее продать.
Неожиданно за спиной с шумом осыпалась со стенки окопа земля и хрустнула под сапогом сломанная ветка…
Оглянувшись, Комбриг почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове.
Прямо на него шёл здоровенный финн в некогда белом, а теперь грязно-сером, замаранном кровью маскировочном комбинезоне. На голове гиганта была грязно-белая австрийская каска с пулевой пробоиной во лбу; в левой руке он сжимал магазин от лахти, в котором тускло блестел желтый патрон.
Лицо мертвеца было покрыто запекшейся кровью, глаза закрыты, но Комбриг понял, что финн его ВИДИТ!
Тут мародер вспомнил всё: яму с костями, в которую поставили Волшебный Ящик, пробитый пулей рогач, снятый с мертвеца, сокрушительный удар Йозефовой лопаты…
И – самое страшное – он узнал человека, который неверной походкой двигался сейчас на него.
Это был тот, кто шестьдесят семь лет спустя называл себя ЙОЗЕФ ТАЛВИСОТОВИЧ ПАРАХТА!
Дикий, животный страх охватил Комбрига.
– Не надо!!! Я отдам ее!!! – завопил он.
Продать финскую каску не удалось – за нее слишком мало предлагали – и она валялась в его загородном доме на чердаке. Насмотревшись дешевых триллеров, Комбриг подумал, что если вернуть призраку то, что у него взял, то он отстанет.
Но страшный человек в белом камуфляже ничего не ответил. Возможно, он просто не мог этого сделать…
Гигант молча шагал к распростертому на земле мародеру.
Извиваясь как червяк, Комбриг попытался встать на ноги, но скованное ужасом тело не слушалось его. Тем временем мертвец заметил лежащую на земле винтовку с примкнутым штыком и наклонился, чтобы поднять ее. Одна рука у него была занята магазином, и на несколько секунд финн замер, словно не зная, что делать. Это дало Комбригу возможность подняться на четвереньки, отползти ещё на несколько метров и продлить свою жизнь еще на несколько секунд.
Наконец мертвец разжал пальцы, и магазин с глухим стуком упал на землю. Подняв винтовку, призрак из далёкого прошлого в несколько шагов настиг свою жертву.
Со стороны это выглядело дико и сюрреалистично: Белый Финн в грязном зимнем маскхалате, с занесенной винтовкой – и воющий от страха, ползущий на четвереньках человек в пятнистом натовском камуфляже…
Сверкнув в воздухе, штык пригвоздил мародера к земле.
Но флягу Комбриг так и не выпустил.
———————————————————————————————————
Зимнее солнце медленно уходило за горизонт; стало понемногу холодать, подул ледяной ветер, на болоте среди корявых карельских елочек завихрилась поземка.
Йозеф Талвисотович почувствовал, что смертельно устал. Сегодня у него выдался трудный день.
Нужно было согреться и чего-нибудь выпить. Тяжело ступая отяжелевшими ногами, Йозеф подошел к раскопу, где оставалась бутылка «Алко», сунул ее в карман и отправился за хворостом. Сложив на опушке леса дрова, копарь достал спичечный коробок и открыл его. В коробке оставалась последняя спичка.
Маленький теплый огонек трепетал на ветру. Казалось, что еще миг, и слабое пламя погаснет. Но вот уже занялась береста, вспыхнул и затрещал, разгораясь, хворост. Огонь жадно пожирал сухие еловые ветки, швыряя пригоршни оранжевых искр в начинающее темнеть небо.
Опустившись на пень, Йозеф Талвисотович свернул винтовую пробку и с наслаждением припал к горлышку бутылки.
В вечерней тишине выстрел прозвучал особенно громко.
Собрав последние силы, Нарком Потрошилов дотянулся до пистолета.
Но сделать глоток из бутылки Йозеф все-таки успел.
——————————————————————————————————-
Когда смолкли разрывы снарядов, советская пехота вновь поднялась в атаку. Размахивая наганом, политрук кричал что-то про врагов трудового народа и гнет белофиннов, но никто не слушал его. С дружным ревом ощетинившиеся штыками красноармейцы устремились в пробитые танками бреши.
Одним из первых бежал рослый боец, косая сажень в плечах; трехлинейная винтовка смотрелась детской игрушкой в его могучих руках.
Путаясь в полах шинели и попирая огромными валенками рыхлый чухонский снег, рядовой Парахта рвался к высоте.
Он верил, что на этот раз она будет взята.
КОНЕЦ.
© Copyright: Верховцев, 2011
Свидетельство о публикации №211011301065

Чёрный копатель

Вот вам еще из жизни… лет 10 назад я жил в Калининграде, в районе под названием “остров”, так вот, одно из любимых занятий калининградской молодежи -гробокопательство на старых немецких кладбищах, с целью обзаведения стильным немецким шмурдяком и драгметаллами (в основном в виде зубов). Есть такое кладбище и остов часовенки и на “острове”- тогда она было почти не разграбленным, так как какие-то умники в 50-х годах прорыли канальчик, из-за которого местность подтопило, появилось болото, и все основательно заросло всякой растительностью. А тут канальчик наконец-то замыло, и два года подряд было очень сухо- место стало проходимым. И вот одним августовским утром мой дружище по кличке Корнаж, потащил меня туда, соблазнив посулами невиданного хабара. И ведь не обманул, гад. За день усердного копа мы стали обладателями двух десятков золотых фикс, нескольких монет, золотого же кольца и пары сережек, плюс серебряного барахла общим весом 170 грамм. Когда стало темнеть, я засобирался домой, а Кар решил остаться, чтобы утром продолжить изыскания на местности. Когда я уходил, он все еще лопатил землю. На следующий день у меня была запланирована поездка на Голубые озера. А вот еще через день мне позвонила его мама и поинтересовалась, не знаю ли я, где находится её чадо. Это меня не насторожило, так как Кар любил заложить за воротник, и делал это регулярно. И только спустя 3 дня после того как я покинул место копа, я отправился туда снова, прихватив с собой еще одного приятеля- счастливого обладателя минака кустарного производства. Добравшись до места, я обнаружил то, что мне иногда еще снится… после того как я ушел, Кар умудрился наткнуться на место захоронения жителей Кёнигсберга погибших от бомбардировок союзников. Это был лютый слой костей, толщиной около полутора метров. А в пяти метрах от этой ямы- навес из полиэтилена в углу фундамента и труп Кара. Он сидел, забившись спиной в угол, глаза были открыты, а на лице была такая застывшая гримаса ужаса, что я увидев его лицо сам чуть не откинул копыта. Приятель тупо сел на жопу и стал икать. Сотовых тогда не было, так что, отойдя от столбняка, я пошел домой вызывать ментов. Пока они приехали, пока я довел их обратно, стало опять вечереть. И вот придя на место менты стали все обнюхивать, расспрашивать меня (так как я и вызвал и последний видел Кара), В общем, стемнело. И вдруг один чел, который был с ментам (вероятно стажер, он был чуть старше меня) подозвал старшего и сказал ему, показывая на труп Кара- а он точно мертв?? А то кажется он только что моргал! И, в этот момент лицо ТРУПА!!! Которое уже вроде бы разгладилось, стало опять искажаться в ужасе!!! Как они орали!!! Правда я тоже не отставал, стажер этот ломанулся с воплями, я за ним и еще один мусор… потом эксперт-криминалист, пытался объяснить мне из-за чего это произошло, но я его не слушал, потому что я не верю что лицо человека умершего 2 дня назад может взять и ожить, у него даже глаза на мгновение стали ЖИВЫЕ! Да в заключении о смерти было написано, что он умер от разрыва какого-то там клапана в сердце. О как.

Солдаты, оставшиеся на войне. Мистика копателей – 22 Июня 2013 – Мир и Мы

Копатель “Черный швед”, наверно, двинулся умом.
После недели труповыкапывания, на “Высоте 205”, в старом лесу, рядом с гнилым болотом, на песчаном, заросшем бурьяном поле.
Бои там были страшные. Уже под сотню бойцов, погибших в 1941 году, нашел. А их там не одна тысяча полегла…
На одном бойце были остатки полкового знамени на груди. Золотом шитые, рассыпающиеся в труху
Копатель пил не так, чтобы впасть в белую горячку. Не употреблял наркоты. И на жаре не перегревался.
Однако, сначала ему, несколько вечеров подряд, слышались невнятные голоса в пересвисте ветра, в шуме трав, в пении птиц. Причём если сначала просто что-то слышалось, то где-то на третий вечер пришло понимание.
Сначала, невнятный шепот. Потом выдяляются слова: “Нашш…. нашшш… ты…. нашшшш……. тыыыы….. н ашшшш”.
Когда “Черного шведа” окончательно достало это всё, он негромко спросил: “Кто вы?”, а в ответ ” М…. те… кто…. под….. ты… давно….. н ашш……”, а на третий вечер: “Ммы… это… мы…. мы… те… кто….. под…. землё й….. нашшш….. ты……” и уже совсем не шепот.
– Ну, чё вы от меня хотите? Я с ума сойду, отстаньте!
– Т….нашшшш……..мы…..те…кто….под… ..землёй…….
И так часа два. Ну думает нахрен такой коп – рука левая трясётся, а они: “Ты…. давно……под…землёй …..нашш……”.
– Чего хотите?
– Ты….. давно…. нашшш …нашшш ….. нашшш…. мы…. те… кто…. под…. землёй…”.
Остаток ночи “Чёрный швед” копал могилы, сбивал кресты.
Основные голоса смолкли в три-четыре часа ночи, но два голоса остались. Они двое суток чисто звучали у него в голове, комментируя все его действия: “А, так он чай будет пить…”. Догадки высказывали, будто за спиной стояли.
А как пиво?
Как не пьёт?
Оно ему до готовки……
Оладушки затворяет…
“Чёрный швед” яму для полевой времянки копает, а голоса: “Вот дурак… жить ему 5 минут осталось, такой молоденький….. ну, отойди….”.
И вдруг клацающий звук передёргивания винтовочного затвора.
Оборачивается и видит двух девушек, одна помладше – с санитарной сумкой, другая постарше – с винтовкой.
Прекратил “Чёрный швед” яму рыть, вылез из закопухи, перекурил и дальше пошёл.
-Молодец……
Вовремя вылез…
Мина там, на боевом взводе стояла. Ты нашшшш…
-Спасли!
Зачем?
Глянулся он им, что ли?
Вот такая ерунда приключилась.
Те два, особоназойливых, голоса были женские.
А потом нашел их “Черный швед” на дне траншеи…
Что-же в 1941 году с ними случилось?
Живыми в траншее засыпало? Наверное. Ни пуль, ни осколков возле них не было…
Приехал “Чёрный швед” домой и несколько первых седых волос заметил. Сходил в церковь, помолился за не упокоенных защитников Отечества, свечи поставил.
А на останки девчонок, привёз и положил ленточку цветную, бусы и шоколадку. Девчонки это любят…
Так-то.
Выезд тот ему на всю жизнь запомнится. Как вчера, всё перед глазами… Девчонки те, погибшие на “Высоте 205″…
Вот такая копарьская история, рассказана “Чёрным шведом”…
Несмотря на то, что не с каждым копарем случается подобное, каждый полевой сезон добавляет новые мистические истории из жизни поисковиков.
Наиболее часто на фотографиях, над местом найденных останков, проявляются туманные сгустки. В одних случаях, это можно отнести к дефектам фотографии, но зачастую, нельзя объяснить ничем другим, кроме реального проявления связи с потусторонним миром. Видения, голоса, фантомы видят люди, приблизившиеся к грани двух миров в силу своей повышенной чувствительности или духовности и признанные “Своими” в среде не упокоенных солдат.
После таких “контактов”, поисковики, как правило, получают “чутье” – повышенную интуицию, позволяющую подсознательно и точно вести поиск павших бойцов.
В том, что погибшие хотят, чтобы их нашли, что они стараются подать знак о себе – уверено большинство поисковиков.
От этого, жизнь “контактёров” не становится легче. Поднимая останки, такие копари не становятся равнодушнее. Наоборот, они острее чувствуют боль и страх, испытанный солдатом в последние минуты жизни, а это, поверьте, очень тяжело пропускать через свою душу…
Однако продолжим рассказ о поисковой мистике…
Поговорим о солдатах, помимо своей воли, попавших в Россию и нашедших в ней свою смерть. О немцах…
“Барс” рассказывал, как однажды он забрел в глубь леса. Нашел стаканчик от термоса и еще пару мелочей… Копать глубоко и не собирался – так по верху пробежал. Собрался выбираться назад – не помнит, откуда пришел, хотя блудить там негде особо. В лесу том в жару самую летом в несколько раз темнее и сыро постоянно. Пробирался через заросли – увидел детскую коляску на опушке. Грязно белого цвета.. Подумал – во попал.. Кто то от ребенка избавился.. Хотел уж обойти и уйти оттуда, потом решил проверить все таки – что в ней. Продрался на опушку – а там нет ничего, даже кустика, какого, чтоб спутать можно было. И ни следов, ни примятой травы.
Идет назад, слышит гул машины. Он прибор под куст кинул, опасаясь любопытных милиционеров. Пополз вперед, смотрит сквозь кусты на опушку, а там по пояс густой туман и в тумане стоит машина на “Урал” военный похожая, и вокруг 3 человека в плащ-палатках и с винтовками. Кто у нас сейчас с ними ходит то? Голоса немецкие слышал – но не разобрал ничего. Фары у машины горели на подсветке – тускло.
Решив ‘свалить’, отполз “Барс” за прибором. Поворачивается, а машины нет, только фары светят. Когда и фары исчезли, “Барс” смело вперед пошел. А там, как положено, нет ничего, и густота деревьев не позволила бы не то, что на машине, даже на велосипеде проехать.
“Цугундер” передал рассказ одного своего знакомого, который копал на Шерпенском плацдарме, с ночевкой на берегу Днестра. Часов в шесть утра, знакомый проснулся от холода и в утреннем тумане, в лесу, в метрах пятидесяти, увидел пригнувшиеся десяток фигур в немецких касках и с винтовками, которые передвигались от немецких позиций к нашим позициям. Как только рассвело, знакомый быстренько собрал своё походное имущество и уехал от греха подальше, а потом несколько месяцев туда не ездил.
Не верить ему, оснований нет, человек серьезный, авторитетный, лишнего не болтает.
Вот вам и полтергейст…
Страшно?
Бывает страшней..
Однажды камрад “Б-52” шел по территории укрепрайона и вдруг услышал голосок. Такое ощущение, что бабу режут. Кричала раза три. В последний раз коротко так. И близко, всего в полусотне метров. Первая мысль – маньячек завелся! Копать дёрнул маузеровский штык из ножен и вперёд.Ясное дело, при подходе – никого! Зато на хвое лежит фрагмент русской каски. ‘Позвонил’ прибором вокруг – еще кусочек, маленький совсем. Потом подковку нашел, как с солдатского ботинка, только гораздо меньше. Показал коллегам, говорят – ты, что санитарку надыбал? Вот такое эхо войны прорисовывалось. Потом, почти год, на выездах все тихо было, пока не начал копаться на русской пулеметной точке. Вокруг колпaки от гранат, а в ‘гнезде’ все всмятку: патроны, запчасти, ножик гнутый, даже скрепки лент помятые. Гранатами враги забросали. Тут стон прорвался. И сразу кость на лопате – кусок предплечья и больше ничего. Очень так стало малоприятно! Зарыл “Б-52” косточку в бруствер, крестик сварганил и ходу помалу оттудова…
Ну а “Плохиша” вовсе на уголовку потянуло. Раскапывал он блиндаж. Чувствует, кто-то смотрит в спину. Уже темнело. Поворачивается, вроде как солдат за кустом. Аж мурашки по коже. Пошел на то место и нащупал останки погибшего штрафника. Ремень гансовский. “Ворона” на пряжке соскоблена. на ремне два подсумка маузеровских, один с патронами к ППШа, в другом три лимонки без запалов и простреленная ложка с выбитой статьёй уголовного кодекса – УК.СТ180…
Как это назвать?
Телепатической связью с приведением?
Не знаю даже.
А вот в том, что сны вещими бывают, не сомневаюсь даже.
Но мне во сне приземленная мелочевка снится, а вот ‘Саша’ во сне ‘воспарил, яко птица’…
Поисковик “Саша” работал на Вахте Памяти под Витебском возле Зароново. По слухам на высотке прямо напротив лагеря было крупное захоронение наших бойцов. Все отряды хоть раз, но пробовали там искать. И все впустую. В один из дней надоело ему с другом кормить комаров в лесу, и они решили попробовать обследовать ту высотку, но энтузиазм быстро угас, так как оказалось глина настолько твердая, что лопата в неё не втыкалась. Помучались друзья там и спустились в лагерь отобедать и отдохнуть. После обеда “Саша” закемарил. Видит он во сне, будто взлетает вверх метров на 400-500 над высоткой и кружится над ней, словно птица. И взгляд его все время прикован к тому склону высоты, который выходит на лагерь. По нему весь народ поднимался на высотку и обратно спускался. Естественно там, на хоженой дорожке, никто не копал. И чуть в стороне от основных маршрутов движения по склону он видит (во сне естественно) пятно травы чуть зеленейшей, чем окружающий ландшафт. В этот момент товарищ будит “Сашу” и предлагает идти в лес на нейтралку. Выслушав про Сашин сон, товарищ скептически улыбается. А рядом стояла руководительница поискового отряда из Полоцка. Ей тогда уже было за шестьдесят годков, и у нее была, страсть искать ямы с бойцами, прутиками, как лозоходцы воду ищут. Подслушала она “Сашин” рассказ про сон и говорит, что надо пойти и проверить. Пошли они на высоту опять. Разошлись в разные стороны и начали искать траву потемнее. Нашли место похожее на то, что он видел сверху. Бабулька расчехлила свои палочки и совершила пару проходов над этим местом. Палочки чего-то там показывали, вроде скрещивались. Делать нечего, подтвердить, что сон был вещим, можно было, только выкопав шурф. Когда углубились на два метра, из земли вылезли жгут и шина на ноге у одного бойца. Так как долбить эту глину сил больше не было, то решили договориться в ближайшем колхозе на трактор с ковшом, чтобы он нам слегка подсобил следующим днем. Велели трактористу начать ковырять глину в трех метрах от ямы, где нашли бойца. Не успел он два раза махнуть ковшом эсковатора, как с глубины полуметра метра валом пошли наши бойцы, практически сверху. Подняли с того склона сто пять наших бойцов. Причем, девяносто девять солдат лежали в одной яме, там, где бойцы пошли с полуметра, а шестеро – в той яме, которую вырыли на глубину двух метров. Все бойцы были без медальонов и документов. Только у пары человек были гвардейские и комсомольские значки.
Через год “Саше” приснился еще один вещий сон. Обступили его со всех сторон наши солдаты в форме 1941 года. У всех рты закрыты, а голоса слышны. Суть их слов сводилась к тому, что мы, мол где-то искали их яму, бродили рядом и когда до них оставалось совсем чуть-чуть мы свернулись и смотались в другое место. Просили довести начатое дело до конца. Проснулся “Саша” в холодном поту. Все докопался, крыша поехала…
Утром пошел к другану с которым тогда копал, и давай они вспоминать, где искали яму и не нашли. В итоге сошлись на мнении, что раз бойцы были в форме 1941 года, то скорее всего, лажанулись в Слонимском районе Гродненской области, где копали весной. Тогда им один местный дедок рассказал историю, как он городил забор вокруг своего огорода и наткнулся на останки нашего бойца. Бойца шевелить не стал, а столб вкопал рядом. Забили тогда товарищи там шурф и на полуметровой глубине нашли чугунную сковороду и какие-то птичьи кости. Посмеялись они над дедком, и пошли себе дальше.
И вот в сентябре нужно ещё раз проведать этот огородик. Взяли на полметра вглубь огорода от места, где весной подцепили сковороду, и попали на останки бойца. Вправо – пусто. Ну, думают, один он тут лежит бедолага. Аккуратно выбирают косточки, а ниже ещё один солдат, а строго под тем третий. Подняли друзья на том огороде двадцать пять наших парней. Нашли пять медальонов. А установить смогли имя только одного младшего политрука.
А с бойцами в той яме лежали капитан, старший лейтенант, 2 лейтенанта, младший лейтенант и младший политрук. Вот Вам и полтергейст… Вот Вам и вещие сны…
Надеюсь, что коллеги по копу не обидятся на меня за то, что я поведал их истории. Тем более что они сами не смогли затаить, всё пересказанное мною, в своих душах.
Возможно, кто-то из читателей, назовет это бредом сумасшедших. Возможно, года три назад, я и сам бы так сказал, но три года назад я всерьёз занялся поисковой работой. А тот, кто побывал на копе, кто поднял своего первого бойца, уже никогда не станет таким, как прежде…
Он поймёт, что далёкая война очень близко, что погибшие солдаты вот уже семьдесят лет бегут в свою последнюю атаку к последней ‘Высоте’, а дома их по-прежнему ждут состарившиеся дети или, не осознавая этого, внучатые племянники.
Тысячи “Высот” обороняли или атаковали наши солдаты. Довелось мне бывать на одной из них, на Ржевской “Высоте 200”. Ничем не примечательная горушка среди полей, лесов, болот. Двенадцать тысяч жизней заплатила Родина за взятие “Высоты 200”, которая стала “Высотой 198”. Два метра русской земли было разбросано и распылено по ветру, взрывами снарядов с той высоты.
Семь тысяч жизней пришлось отдать за близлежащую деревню “Дешёвки”, да шесть тысяч – за соседнюю Космариху.
Вот там, возле ‘Кошмарной ‘Космарихи’, да вокруг ‘Дорогих ‘Дешевок’ и работает отряд ‘Фронтовые дороги’. По кустам и оврагам ‘Фронтовики’ несколько сотен красноармейцев и командиров нашли и ‘подняли’. С войны возвратили. Иногда из заплывшей воронки или из засыпанного окопчика, но больше по лесам да болотистым низинам.
Лежали там воины, прелой листвой прикрытые.
Обхабаренные по несколько раз.
Сначала трофейные команды оружие да каски собрали,
Потом похоронные команды шинельки да обувку поснимали. Медальоны смертные, у кого нашли, забрали.
Затем местные ‘сталкеры’ котелки, ложки, ножи и все прочее, что в послевоенном разоренном хозяйстве пригодиться может, подсобрали.
Пацаны послевоенные, подсумки с патронами винтовочными, брали.
А в довершение всего, ‘любители’ военной археологии прошлись с первыми самодельными или с армейскими миноискателями.
Все нужное взяли, кроме самих погибших солдат.
Не за деньги и не за почести, работают сейчас поисковики. Они неоплатный долг государства павшим отдают. Грех общенародного равнодушия искупают…
Когда по пять лет своих жизней отдали поисковики окрестностям Космарихи, решили они завершать работу в тех местах, да обнаружили в хоженой лощинке место прорыва стрелковой роты.
Задержались на лето. Сорок два бойца подняли, пять медальонов нашли. Три пустых, а два заполненных.
Вот такое оно поисковое счастье – прочитать полуистлевшую бумажку, наити родственников солдата и передать им останки геройски погибшего, без вести пропавшего отца или деда…
Ещё через год, весной зашли поисковики в придорожный лесок и нашли ‘верховые’ останки политрука. Не того злобного комиссара, гнавшего, по представлению и утверждению современных либерастов, солдат на верную гибель, а настоящего русского офицера, замертво упавшего с карабином в руках перед линией фашистских траншей.
Через неделю архивные документы рассказали, что Салтыков Василий Григорьевич младший политрук родился в 1909 году Архангельской области. Призван Маймаксанский РВК. Последнее место службы 183 стрелковая дивизия. Убит 15 апреля 1942 года, согласно донесению о боевых потерях: “Не похоронен так как тело находится вблизи противника”. Адрес: Архангельская область, город Архангельск, Маймаксанский район д.75 кв.8. жена Салтыкова Ольга Яковлевна.
‘Не отпускает поисковиков Космариха’. После политрука, нашли еще двух солдат, потом троих, потом одного, опять троих, шестерых, одного и еще одного. Да двоих у черных копателей взяли. И это только в одном месте, с краю лесочка…
А лес тот прозвали ‘Рощей политрука’.
Так и прошло ещё одно лето…
‘Не отпускает Космариха’…
Но у нас рассказ о мистике…
Из года в год, располагаются поисковики лагерем возле сожженной в войну деревни Космариха. На берегу ручейка ‘Добрый’.
Как говорится: ‘Миром и батьку бить хорошо’ или ‘Коллективу черт не страшен’.
Никаких мистических проявлений не наблюдали до майского вечера 2010 года.
В тот день произошло событие, в которое трудно поверить даже верящим в необычное.
В тот вечер закончилась очередная поисковая вахта.
Вахта прошла удачно. Во временном захоронении на берегу ручья ‘Доброго’, под самодельным крестиком лежали пакеты с останками целого взвода солдат.
Поутру, ‘Фронтовики’ должны передать останки для захоронения на мемориальном кладбище и разъехаться по домам.
Но это утром, а вечером был прощальный ужин, неформальное подведение итогов вахты, горячий шашлык и водка, охлажденная в ключевой воде.
В середине мероприятия, когда водки было ещё много, а захмелевших мало, в палатку зашел солдат, одетый в форму 1941 года и попросил: ‘Славяне, мы там, у ручья, нам очень холодно. Замёрзли мы. Поделитесь водочкой’.
‘Реконструкторы’ – решили поисковики, дали незнакомому парню бутылку беленькой и продолжили было обсуждать планы.
Но тут поднялся вопрос: ‘К кому приехали люди, участвующие в реконструкции исторических событий?’
Вышли из палатки и поняли, что в лагере нет ни чужих машин, ни чужих людей.
А утром, на временке, где лежали прихороненные останки солдат, увидели опустошенную бутылку водки с выдавленной пробкой…
… Специалисты по аномальным явлениям утверждают, что информационно-энергетическая аура человека может существовать длительное время в форме фантомных явлений, а фантомы испытывают обычные человеческие желания: тоску, страх, голод, ненависть, сексуальное влечение, но не могут их реализовать из-за отсутствия физического тела. Видимо, в тот вечер, все фантомы соединили свои энергетики, чтобы в канун дня Победы один из них предстал в виде живого человека, и принес водки…
Правдивость этой истории могут подтвердить два десятка поисковиков.
Вещий сон приснился однажды “А.Ш.”
Спит он и видит, что приходит к нему солдат и настоятельно требует: ‘Если найдешь мои очки, обязательно отдай их мне. Слышишь, обязательно отдай! Я рядом буду’
И что же вы думаете?
На следующий день, ‘назвонил’ и выкопал “А.Ш.” очки в металлической оправе. Вспомнил сон. Тщательно переворошил землю на полянке и бойца обнаружил невдалеке от найденных очков…
Сам я с призраками не сталкивался,
Они мне не показываются.
Однако, если когда в лесу мелькнёт заяц между деревьями, то приходя на то место, я очень часто бойцов нахожу. Такая у меня верная примета. Нынче шесть бойцов в затопленной воронке и одного верхового, ‘с помощью зайчиков’ обнаружил.
А вот сын видел приведения….
Однажды приехали мы в Космариху с ним на поиск, чтобы ‘поднять’ солдата, найденного в предыдущий выезд.
Развели костёр поярче, поставили палатку, поужинали, и спать легли.
А утром сын сказал, что с полуночи не спал. Задремал поначалу, а потом открыл глаза и увидел возле костра призраки двух немецких солдат, в касках и с автоматами, стоявших возле костра и смотревших на огонь…
Не верите?. Правильно делаете, что не верите, потому, что не на огонь немцы смотрели, а на полбуханки хлеба и на полбутылки водки, оставленные на столике возле костра…
Призраки исчезли, а сын, взрослый мужчина, разменявший четверть века, так и не смог заснуть. Ему было очень не по себе…
Нынче осенью, приехав на свое место, мы увидели стоящую на горочке, в двух сотнях метров от нашего лагеря, зелёную армейскую палатку. Пришли к палатке. Познакомились с поисковиком Славой.
Почти месяц, Слава один жил и копался на ‘Высоте’.
Поделился впечатлениями, что страшно одному ночевать. Что рядом с палаткой частенько проходит лось к водопою. Что немного в стороне, по ночам, Слава видит в тумане фигуры двух наших солдат, а вдоль дороги на Старшевицы, там, где останки защитников Родины плугами запахали в послевоенные годы, ходит взад-вперёд еще один солдат…
Каких историй не услышишь вечерами возле поисковых костров?
Всяких наслушаешься, таких, что и поверить трудно…
Тем не менее, через месяц нашел наш поисковый отряд в указанном Славой месте, четырёх солдат. И ВСЕ с медальонами.
Правда два пустыми оказались, а два удалось прочитать и родственников найти!:
Первый солдат – отец пятерых детей – Шишкин Дмитрий Семенович, 1901 года, красноармеец 220 стрелковой дивизии. Адрес Пензенская обл. Большевьясский район, село на поле ВСХ, жена Шишкина Вера Васильевна. Останки обнаружены в 300м севернее ур.Космариха.
Второй солдат – красноармеец Додокин (в медальоне указано Дидокин) Дмитрий Иванович, 1914 года рождения. Адрес:Мосальский район, д.Бараньи Рога. Жена Додокина Анна. Числится в потерях за сентябрь 1941 года(номер 25). Пропал без вести. Останки обнаружены в 300м севернее ур. Космариха. (Представляете, боец пропал без вести для домашних, где-то под Смоленском, а сам воевал ещё почти год. Точно сказать не могу, ибо бои за Космариху шли с января по август 1942 года.
‘Где доказательства всему рассказанному’ – спросите Вы меня.
Нет у меня доказательств!
Единственное, что могу предложить Вам, так это самим поработать в поисковых отрядах или посмотреть несколько фотографий, сделанных в наших местах в этом году.
Если фотографии увеличить, и внимательно рассмотреть, то Вы увидите, что души наших солдат, вот уже семьдесят лет, выполняют свой воинский долг и никак не могут вернуться с войны….
источник

Один коп и другая жизнь. Дивные байки копателей | МД Арена

Случилось мне сидеть в тамошнем допре. (с) Балаганов. Коп это лотерея, в которой могут выиграть все и всё. Вы покупаете билет и дальше у кого какая удача… Ну почти удача, есть ещё кое-что влияющее на вашу дальнейшую жизнь. Например, красные полоски и фосфат. А вы следите за красными полосами?
Примечание. Фото никакого отношения к байке не имеют. Просто свежий фото отчет простого копателя с золотыми находками. Вряд ли такие скромные находки могут поменять жизнь (но это не точно).
Случилось это в 2000 году. Владел я небольшим технологическим бизнесом. Действительно небольшим, в работе было всего 5 человек. Но мои покупатели были по всему миру. И так случилось, перешел я дорогу большой компании. По настоящему большой. Заплатили они 5000 долларов, чтобы меня притушить. По тем временам деньги немалые, при желании могли меня затушить навечно. Но всё оказалось гуманно, я всего лишь оказался закрытым под следствием.
И вот сижу я в теплой компании, слушаю байки жильцов. Не знаю почему, запала мне одна история про директора рынка. Главная нить байки была в том, что директор рынка ездил на ВАЗ 09. Причем 09 машина была только внешне, внутри всё от BMW. По словам рассказчика, такая переделка обошлась дороже оригинала (BMW). И я всё думал, какой смысл вкладывать такие деньги в машину, если можно купить настоящую? Ещё одной важной деталью байки было то, что двигатель весь был фосфатирован с нанесенными красными полосами. Это вообще для меня было полной дичью.
Прошла неделя и меня выпустили обратно под солнце. Другим человеком я не стал, но оглядываться и не верить первому встречному, научился. Прошло несколько месяцев, и об этом событии я уже начал забывать. И вдруг… Попадается мне предложение о продаже чудо машины, той самой из байки.
Зачем я позвонил и договорился о встрече? Да я сам не знаю. Просто накануне опять снилась камера. А может просто захотелось в живую посмотреть на легенду, занимавшую мой мозг в трудную минуту.
И вот я стою перед 09 внешне, и BMW внутри. Так и есть, фосфатированый двигатель с красными полосками, внутри чистая иномарка. Ещё пол красный — очень необычное зрелище, как-будто кровью залит…
Машину показывала блондинка средних лет. И глаза у нее грустные как ночь. На мой вопрос, а где хозяин? Ответ заставил вздрогнуть, Нет его больше.
И тут меня повела чуйка. Спрашиваю, а что ещё продаете? Квартира, мебель, гараж, домик в деревне. Последнее меня и заинтересовало. Выяснилось, есть участок хрен знает в какой глуши, со старой халупой. Предполагалось что там будет построен дом, но много лет он так и остался нетронутым. Цена участка 300 долларов. Зачем я его купил? Сказать что одна чуйка, это не совсем так. В голове крутились мысли о скрыто навороченной машине. Если человек такое проделал с автомобилем, то что у него на тайной точке?
В жизни это была моя первая недвижимость. Честно говоря, я был за себя горд. Стал настоящим землевладельцем! Прошел месяц, два, три… Поссорился я как-то с женой, и решил денька на 3 укатить на свою фазенду. Пожить в первобытном состоянии. Хата глиняная, из удобств только свет, и то не всегда. Стоит на краю хутора. До поселка с магазином 2 километра. Забор только спереди и по бокам. Сзади моей хаты открывается поле с обрывом.
Прежде чем укатить, начал я искать металлоискатель. По своей наивности обзвонил знакомых — ни у кого нет. Обзвонил магазины — нигде не продаются (в начале нулевых купить металлоискатель было ой как непросто). В итоге раздобыл на неделю у знакомого военного миноискатель. За бутылку 🙂
Приехал я в свои владения под вечер. Разгрузился, взял пиво и пошел смотреть на звезды. Тишина адская, даже собаки с петухами не гавкают. Страшно немного, задумался о директоре рынка, своей неспособности развить бизнес, соре с женой. Решил спать на улице. Дело в том, что вод дворе стояла настоящая русская печь. То ли она изначально так была построена, то ли она осталась от другого дома, но прямо во дворе под открытым небом. Пока сидел с пивом, натопилась она так, что на припечке лежал в трусах под легким одеялом. И не знал я, что завтра меня ждала уже другая жизнь…
Как говорит Блогер (с большим уважением к нему) — ЧТО вы знаете о шмурдяке? А вы попробуйте покопать с миноискателем и с нулевым опытом в копе. А я копал, и копал, и копал. Мне было что копать! За первый час выскочила сначала одна одна банка, до вечера у меня их было уже пять. По ходу копа мне попались и несколько старинных монет, но я их даже не поднимал. Я искал только банки!!!
С тех пор прошло 17 лет. Участок продан. Перед продажей я еще много там копал, но больше банок не нашлось — Второго завоза не было. Бизнес закрыл в тот же год, не нужен он мне был больше. Я с женой и детьми уехал. На вопросы жены откуда, сказал что удачно продал бизнес. Тем самым конкурентам, которые меня раньше заказали. Жена похвалила, и сказала что реально крутой делец. Наверно так оно и есть.
Уже потом я узнал всю историю до конца. Директор рынка собирался завязать с делами, и уехать на пенсию в другую страну. За месяц до ухода директора с поста, кто-то разрядил в него всю обойму Калашникова. Официальная версия смерти — инфаркт.
vvv Не пропустите обсуждение этой темы в комментариях. Крутите страницу вниз vvv, там мнения и отзывы копателей, МД специалистов, дополнительная информация и уточнения от авторов блога vvv
Лови момент • • • Здесь меняют старые металлоискатели на новые! Прямо сейчас, и только в этом МД магазине. Отдай нам свою унылую палку копалку, и возьми на обмен реальный детектор. Акция не вечная, не пропусти свой шанс.

Черный копатель. 01 | Портал NewAuthor.Ru – читать рассказы онлайн от начинающих авторов!

Николай интересовался историей. Весьма своеобразно – любил «копнуть» на местах боев давно отгремевшей войны. Прекрасно зная, что подобное увлечение запросто может создать проблемы с законом, занятие свое не афишировал и всегда был предельно осторожен. Собственно, никаких законов Николай и не нарушал. Найденное оружие никогда не брал – проржавевшее, толку от него никакого, а вот проблем может быть много. Боеприпасов старался вообще не касаться. Обнаруженные останки, и наших бойцов, и немецких, хоронил, как умел, на могильный холм ставил самодельный крест. А вот обнаруженные личные вещи – так называемый «хабар» – забирал. Совесть не мучила – мертвым они уже ни к чему, пропадут в земле окончательно. А тут коллекцию пополнят. И финансовое положение тоже – немецкий «Рыцарский крест» на тысячу «зеленых» тянет запросто! Но однажды случилась история, после которой Николай поставил в своих изысканиях точку – раз и навсегда…
… Денек выдался на славу – яркий, солнечный.
Какое-то время Николай – высокий, плотно сбитый парень тридцати лет – стоял на пустой железнодорожной платформе, докуривая сигарету и наслаждаясь приятным теплом раннего майского утра.
Щелчком отправив окурок в траву, он достал из кармана куртки сложенную вчетверо карту, развернул, пробежал взглядом по отмеченному маршруту. Предстояло пройти около десяти километров, но путь не страшил – практически налегке, в рюкзаке лишь мелочевка всякая да фляга с водой. Он планировал вернуться к вечеру и успеть на последнюю электричку. И, дай Бог, отнюдь не пустым. Место, обнаруженное им в результате долгого штудирования доступных архивов, обещало быть богатым на «хабар».
… Солнце уже близилось к полудню, но нарастающий зной не мешал Николаю – он уже как полчаса назад углубился в лес. Приятная прохлада от густых древесных крон и легкий сумрак даже делали путешествие в какой-то степени приятным. Подлесок оказался небольшим; в некоторых местах его не было вовсе. Поэтому следы давно отгремевшей войны Николай заметил сразу. Проржавевшие каски, покореженный металл, погнутый штык от винтовки Мосина, в некоторых местах – россыпи проржавевших стреляных гильз. На трухлявых столбах – обрывки колючей проволоки. Николай пнул один такой – прогнивший столб с глухим треском переломился, оставшись висеть на проволоке.
Конец пути был близок. Николай остановился, глотнул из фляги воды.
– Ну, последний рывок, – сказал он сам себе.
На широкую поляну он вышел через несколько минут. Остановившись на краю, окинул взглядом открытое пространство, вспоминая в уме скупые строки прочитанных в архиве фронтовых сводок.
В далеком сорок третьем году здесь располагалась наша минометная батарея. Бои шли тут жаркие и кровопролитные. Немцы, пытаясь выровнять фронт, щедро «утюжили» эти места артиллерией. Пехота, при поддержке танков, сломала наши рубежи; минометная батарея полегла в полном составе. В то время леса не было, считай – голая равнина.
Николай покачал головой. Получалось, ему повезло – сейчас редко можно было найти нехоженые места.
Не раздумывая больше, он шагнул на поляну, выискивая в невысокой траве следы боев.
Время, словно сердобольный лекарь, пыталось сгладить застаревшие раны. Воронки от взрывов оплыли, утратив очертания; слой прошлогодней листвы и пожухлой травы укрывал их, словно саваном.
Изогнутая линия траншеи превратилась за прошедшие семьдесят лет в неглубокую канаву. Из-под травы виднелись прогнившие доски и бревна – остатки «обшивки» траншеи.
Николай остановился, осматриваясь. Судя по следам, бой здесь шел страшный – воронки от разрывов практически ложились одна на другую. Минометную позицию артиллерия перемолола в труху. Сколько останков наших бойцов лежали здесь, укрытые землей и забытые временем, Николай даже боялся представить.
Выйдя на другую сторону поляны, Он заметил в зарослях кустарника кучу искореженного металла. Шагнув ближе, с удивлением понял, что это остатки грузовика.
Скинув рюкзак под ближайшее дерево, Николай достал из него складную лопату, снял чехол, и вернулся к разбитой машине.
«Прямое попадание», – подумал он, разглядывая лохмотья рваного металла и обломки трухлявого дерева – все, во что превратилась кабина.
Непогода и прошедшие десятилетия сделали свое дело – разбитый ЗИС-4 просел, металл съела ржа, опавшая листва и пыль укрыли останки. Колеса с лопнувшей резиной наполовину вросли в землю.
Николай обошел вокруг полуразрушенного автомобиля. На обломке дверцы, валявшейся в траве, виднелся полустершийся красный крест.
«Пытались вывезти раненных?» – сделал Николай вполне разумное предположение.
– Однако, не успели, – произнес он вслух.
Стоило заглянуть в кузов. За прошедшие десятилетия деревья проросли вплотную к разбитому автомобилю, укрыв машину густыми, разлапистыми кронами.
Николай уже сделал шаг, как вдруг…
Шепот.
Тихий, неразборчивый, на грани слышимости…
Николай замер, прислушался, потом завертел головой.
Шумят деревья? Сухая ветка скребет по стволу?
Вокруг стояла звенящая тишина. Воздух, напитанный солнечным светом и запахом цветущих трав, был недвижим.
Казалось и само время застыло в этом забытом Богом и людьми уголке.
Тишина давила на сознание, вызывая странное, гнетущее состояние. Оно было знакомо Николаю – в таких местах по-иному не бывает. Ни зверья, ни птиц, ни одного лишнего движения там, где много лет назад нашли страшную смерть десятки людей. Казалось, само пространство впитало боль, отчаяние и ужас гибнущих под смертельным ливнем осколком и пуль.
Николай затряс головой, отгоняя мрачные мысли, и шагнул в заросли, обходя автомобиль.
Голоса.
Теперь они прозвучали четче, хотя Николай и не смог разобрать слов. Он замер, чувствуя, как легкий озноб страха пробежал щекотливой волной между лопаток.
«Он здесь… Он наш… он наш…»
Николай мог бы поклясться, что явственно услышал этот шелестящий голос.
Замерев, словно статуя, он не мог поверить в то, что слышит. Ему вдруг стало холодно на солнцепеке, до ощутимого озноба.
Стиснув черенок лопаты, Николай медленно повернулся. Взгляд сам собой скользнул по зарослям, ища призрачного собеседника.
То, что творилось, не укладывалось ни в какие рамки. В душе разливалось смятение; он абсолютно не знал что предпринять.
«Пришел проведать нас?» – вновь прошелестел призрачный голос.
«Нет! Он пришел забрать то, что понравиться», – ответил другой.
Николай с нарастающим ужасом понял, что начал даже различать странные голоса: первый словно бы принадлежал молодому парню, второй – мужчине постарше.
«Они всегда берут, что надо и уходят, – твердил мужской голос. – До нас ему нет дела».
– Кто вы?! Что вам нужно?! – выкрикнул Николай, прекрасно понимая, что уже шагнул за грань, начиная разговаривать сам с собой. Звук собственного голоса придал немного уверенности.
«Мы здесь… в земле… рядом, – вновь зашелестели безликие голоса. – Нас никто не помнит… И ты с нами будешь… совсем скоро…»
Николая трясло как в лихорадке. Хотелось стиснуть голову руками, укрыться от этих тихих, страшных голосов, но он понимал – это не поможет.
– Что вам нужно?! Вы давно умерли, вас нет! – справляться с растущей паникой становилось все труднее.
«Мы погибли… но мы здесь…», – шелестели голоса.
Николай несколько раз вздохнул, пытаясь успокоиться.
– Оставьте меня в покое, – произнес он, стараясь говорить твердо.
«Но ведь это ты пришел потревожить нас», – на этот раз голос оказался женским.
Николай замер с приоткрытым ртом.
Лопата вывалилась из неожиданно ослабевших пальцев.
«Тебе интересно? Ищешь что-то? – продолжил молодой, женский голос. – Ну, тогда посмотри, как все произошло…»
Мир вокруг стал стремительно меняться.

Рассказ копателя

Вообще с копаниной мистики связано бывает много. Почему «бывает» — иногда человек годами этим занимается и ничего такого с ним не происходит, на все рассказы только головой качает да посмеивается. А придёт момент, и понимает сам, как оно бывает. А может, так и не поймёт. И неизвестно, что из этого к лучшему.
Про то, как вещи, с убитых снятые, проблемы доставлять начинают — слышали, наверно, все. Иногда у человека, если он такую вещь при себе носит, -кольцо там, медальон или значок какой — вся жизнь начинает наперекосяк идти. Иногда бывает, хозяин по ночам во сне донимает, вернуть требует, если каска с черепа снятая скажем, или предмет на полке стоят. А бывает, что и ничего не бывает. ?? Хотя, наверно, не все рассказывают.
Но не всегда всё так мрачно, хотя здесь пожалуй как нигде верна поговорка «как аукнется — так и откликнется».
Бывает, погибшие знать о себе дают, когда и понятия-то еще не имеешь, что лежит тут кто-то. А чаще не тут, а в стороне, где и искать-то не собирался или просто бы не додумался. В основном, при работе с металлоискателем человек в наушниках работает. И бывает, что голоса в наушниках звучать начинают. И не просто там, невнятное что-то, а чётко так. Был однажды случай — опять голос сквозь наушники. Такое ощущение, что женщину режут. Кричала раза три. В последний раз коротко так. Звук метрах в 50-70, а лес стоял прозрачный, видно достаточно. Первая мысль — маньяк что ли! Ясное дело при подходе — никого! Зато на хвое лежит фрагмент русской каски. Позвонил вокруг — еще кусочек, маленький совсем. Потом подковку нашел, типа с ботинка, только гораздо меньше. Показал коллегам, говорят — это ты санитарку нашёл.
Другой случай — ковырял пулеметное гнездо наше. Вокруг колпaки от гранат немецких а в гнезде все всмятку: патроны, зап.части, штык гнутый. Видно — забросали! Тут в «уши» стон прорвался. И сразу кость на лопате — типа предплечье и больше ничего. Как это всё с электромагнитными полями соотносится и уживается — понятия не имею, но, видимо, соотносится как-то.
Однажды копали и чувствую — ктото смотрит в спину пристально. Уже темнело, поворачиваюсь — вроде как солдат за кустом, аж мурашки по коже! Пошли на то место — никого нет, поискал вокруг того места — солдата и нашел.
Сны, бывает, неожиданные снятся. Обступили меня как-то во сне со всех сторон наши бойцы в форме 1941 года. У всех рты закрыты, а я слышу их голоса. Разговаривают они со мной как-то. Суть их слов сводилась к тому что мы мол где-то искали их яму, были рядом и когда до них оставалось совсем чуть-чуть мы свернулись. Просили довести начатое дело до конца. Проснулся я в холодном поту. Утром иду к другану с которым тогда копал, и давай мы с ним вспоминать, где мы искали яму и не нашли. В итоге сошлись на мнении, что раз бойцы были в форме 1941 года, то одно такое место получается. Тогда нам один местный рассказал историю, как он забор ставил вокруг своего огорода и наткнулся на останки нашего бойца. Бойца шевелить не стал, а столб вкопал рядом. Показал он там тот столб и место, где попал на бойца. Забили мы там шурф и на глубине 0,5м в глине нашли чугунную сковороду и какие-то птичьи кости. Посмеялись мы весной над дедком и пошли себе дальше. И вот в сентябре мы решили еще раз наведать этот огородик. Приехали, спросили разрешения полопатить огород. Разрешл. Взяли пол-метра вглубь огорода от места где весной подцепили сковороду. И с первого же шурфа попадаем на останки бойца. Берем вправо на уровне, где попали на бойца — пусто. Ну думаем — один он тут лежит бедолага. Аккуратно выбираем его, а под ним лежит еще один, а строго под тем третий, а из под третьего бойца с глубины 1 м. вправо и вниз пошла основная яма. Подняли мы на том огороде 25 наших парней…. Вот вам и вещие сны…
Однажды в лагере, разливая в кружки чай из котелка по кругу, уже вечером, налил себе и котелок дальше передаю, на кружку дую и держу котелок в руке отведённой. и только хотел спросить, что он там, заснул, мол — нездоровая тишина вокруг костра напрягла. Справа никого не было, я передавал котелок в пустоту. Но я чётко знал, что кто-то сидит рядом, причём давно, потому и не глядя сунул ему чай.
Бывает, информация о конкретном месте в сны врывается. Устроились мы на ночлег, в окопе прямо, укрылись плащпалатками. Ночью приснился странный сон, я вижу бой который проходил именно в этом месте, вижу в какой ячейке был пулемётчик, в каких бойцы, где какая артиллерия. На утро начал копать по воспоминаниям сна и не ошибся.
Как-то раз ночью вылез человек из палатки — приспичило. Отошел от лагеря, пока шёл обратно — ему, так сказать, стало не по себе — у развилки, рядом с невысокими кустами, стояла призрачная фигура человека. Ночь выдалась не особо тёмная, и неподвижный тёмный силуэт явно выделялся на фоне ночного пейзажа. Силуэт не двигался. Он бегом до палатки и юркнул в мешок. Опасаясь насмешек, никому ничего не сказал. Прошёл день. На следующую ночь, около 4 утра ситуация повторилась. Первый же взгляд в сторону — тёмный силуэт неподвижно стоял на своём месте, как бы глядя на лагерь. Парень вполз в палатку и нещадно затормошил друга.. «Видишь!…» «Да!» Долго копать не пришлось. На глубине около полуметра свернувшись в позе эмбриона, в остатках обгоревшего, промасленного комбинезона, в шлемофоне, лежал советский танкист. Видимо, горящему парню удалось выскочить из подожжённого танка.
Бывает, наоборот, начинаешь копать в окопе и возникает такое неприятное чувство, будто могилу кого-нибудь раскапываешь на кладбище, даже копать дальше перестаешь. Если такое ощущение присутствует, то часто дальше точно кости идут.
Отдельная тема — поведение природы, когда бойца поднимаешь. Весь день светило солнце, и тут — откуда не возьмись, дождь. Очень локально так, над тем куском местности, где работаешь. потом — снова ясно всё. Однажды даже град пошёл, когда танкиста собирали. У танка башню сорвало и его взрывом выбросило. Собрали, что осталось, и только вроде закончили — как сыпануло. А дождь — так это вообще обычное дело. Думаешь — всё, обратно по мокрой колее не выедем, а смотришь — дальше сухо всё, никакого дождя и не было. Вроде как последние следы человека с земли смывает.

Страхи белых копателей…

Эту жуткую историю рассказал мне муж. У него много друзей совершенно разных профессий и образа жизни, но многие из них состоят в поисковой группе белых копателей. Это те ребята которые занимаются поиском останков солдат второй мировой войны на местах сражений. Найденные тела передают на экспертизу, а после хоронят со всеми почестями. Вот и мой муж периодически вместе с друзьями ездит на подобные раскопки. Обычно этот период начинается с ранней весны и до поздней осени.
Вот однажды ребята поехали на одно из мест сражений в Таганрогской области под станицей Маис. Погода была уже слякотная осенняя, приехали на место они к вечеру и расположились в палатках. Место было близко похоже на бывшие когда-то военного времени окопы. За вечер они успели найти останки трех или четырех солдат и решили продолжить раскопки утром, так как уже стемнело. В палатке они собрались поужинать перед сном и разговорились. Вскоре один из ребят сказал, что слышит какой-то еле слышный голос вдалеке, но слов не разобрать. Конечно все друзья сначала над ним посмеялись, но вскоре тон голоса увеличился и его услышать уже могли все. К голосу присоединилось еще несколько, разобрать слов никто из ребят не мог, потому что речь была на немецком языке, а никто из них не знал языка.
Один из ребят набравшись смелости и взяв фонарик выглянул из палатки, рядом с ней никого не было, но голоса уже слышали отчетливо рядом. Где то неподалеку даже раздалась музыка губной гармошки. Продолжалось это немецко-говорящее общение примерно два часа. И все ребята понимали, что находятся в двадцати километрах от поселения, поэтому вряд ли местным жителям есть интерес находиться здесь в такое время суток и в такую холодную погоду, тем более сидеть и играть на гармошке.
Никто из группы копателей не мог заснуть, так и просидели все вместе до утра. После чего похватали свои принадлежности, найденные тела солдат и скоренько покинули место раскопок.
В другой раз группа копателей поехала в ту же Таганрогскую область, но в другое место. Снова приехали под вечер с палатками, расположились возле какой-то рощи и решили оставить раскопки на утро. Погода была дождливая поэтому и отложили дела на следующий день, к тому же они еще не решили с какого места начать поиски. Решение пришло само собой. Из рощи вышел пожилой мужчина в плаще дождевике, он подошел к одному из ребят и вежливо приятным голосом поинтересовался, для каких целей они сюда приехали. Парень так же спокойно пояснил, что ребята белые копатели и ищут останки солдат, что бы с почестями предать их земле и возможно найти родственников. Что наживу они с этих раскопок не ищут, а делают благое дело. Мужчина похвалил парня и сказал, что знает одно из мест массового захоронения солдат. Он подробно рассказал парню, что захоронение находиться за рощей на пригорке, назвал даже количество солдат там похороненных и указал так же, что там есть на пригорке два деревца. После чего сказал, что между этими деревьями ребята найдут его самого и поспешно стал удаляться вглубь рощи. Парни только и слышали шелест осенних листьев от его шагов, страх одолевал ими после этих слов. Но утро вечера мудренее и группа пошла на то место которое указал пожилой мужчина в плаще. Так и вышло как он сказал, они нашли там указанное количество останков солдат, а между деревьями действительно был похоронен еще один человек, как выяснилось позже, это был командир роты тех найденных солдат. Вот так души умерших помогают людям обнаружить себя. Это жутко и страшно, но муж сказал, что души умерших солдат никогда не сделают ничего плохого тем, кто пытается их найти и похоронить по человечески, без желания наживы или еще какого либо интереса. У каждой группы поисковиков есть подобные истории. Но главное, что бы люди делали это без корысти наживы, а для души ради хорошего дела.

Рассказы копателя. Всё из жизни.

По окончании моего первого поискового сезона, я повесил прибор на гвоздь.
Но тут – о чудо! Ударила небывалая оттепель и снег сошел с полей.
Моё поле – рассказ Второй.
Часть I. О том, что поисковая удача – дама весьма капризная…
В этом году декабрь выдался на редкость теплым. Хотя календарь показывал уже 9-е число, мне всё же дома не сиделось. Поэтому я уговорил старшего брата Серёгу (для чего накануне мы с ним скушали по полкило водки) составить мне компанию, и отправиться на одно, как мне казалось, перспективное место (а именно старинный погост, расположенный на берегу мелкой речушки). Хотя готовились вроде вдумчиво – топокарта, распечатки военной трёхвёрстки и снимков из космоса – на месте сориентировались не так быстро, как хотелось бы (сказалось всё-таки малое количество опыта). Оставив машину на обочине трассы, мы с Серым пошли по грунтовке вдоль засеянного озимыми поля в сторону предположительного нахождения погоста. По пути я по привычке прозванивал перед собой землю. Услышав четкий цветной сигнал, я указал брату место, где надо было копать. И что же? Стреляная немецкая гильза, которую братуха благополучно перерубил при выкапывании. Так незаметно мы добрались до окраины села.
Судя по карте межевания 18-го в. и военной 3-хвёрстке 19-го, на искомом месте когда-то были церковь, дома и огороды. Просматривая перед поездкой современную карту, я вообразил, что место сейчас нежилое. Как бы не так! В реальности оказалось, что там стоят домишки, народу хватает, да и собак (вот уж кого ненавижу – так это непривязанных деревенских собак) тоже как грязи…
Первый кого мы встретили на окраине села, был какой-то мужик с виду лет 45-ти, сидевший на козле для пилки дров и куривший. Его хата была старая и очень обшарпанная. Как выяснилось из разговора, живёт он в ней один. Дядька оказался вполне общительным и рассказал, что местность, где стоит его хата, именуется в народе Поповкой (якобы здесь жили священники). Там, где, по словам сельского жителя, были их дома, сейчас стеной стоит бурьян. Чуть в стороне, со слов местного, располагалось «поповское» кладбище (и вправду кое-где там встречались участки просевшей земли), надгробные плиты с которого были унесены при послевоенной постройке школы. Копать на кладбище, пусть и заброшенном, нам как-то не улыбалось. Короче, мы решили искать счастья в другом месте.
На вопрос: «А где же у вас была церковь?», мужик махнул рукой в сторону другого края села, находившегося на взгорке за оврагом. «Видите машину? Там и спросите. Это как раз возле барского сада». Я переглянулся с братом: – «Интересно, что ещё за барский сад»?
Мы пересекли овраг, и поднялись на его противоположный склон. Нашему взгляду предстали луг, грунтовая дорога, огороды, и вдоль них – дома. Судя по протяжённости сельской улицы, идти в обход вправо или влево было далековато. Мы решили быстренько пройти через огороды и пересечь линию построек, используя один из брошенных домов. Подойдя к его двору поближе, я увидел забор, вдоль которого тянулись коровьи следы. Плюнув на всё, я полез через ограду. Серёга поступил мудрее. Рассудив, что коровы далеко не глупые животные (а в Индии их даже обожествляют!) и просто так шляться вдоль забора они не будут, он, пройдя по цепочке следов, действительно увидел в ограде дыру. Посмеявшись над моей поспешностью, мы двинули в сторону какого-то парка, окаймлённого высокими раскидистыми тополями (по виду очень старыми). Там мирно паслись гуси, место было открытое, и мы с братом оказались видны со всех сторон как на ладони. Этим сразу коварно воспользовались какие-то местные шавки (мелкие, но чрезвычайно звонкие), которые бросились со всех ног в нашу сторону. Вскоре вся округа оглашалась их истеричным лаем. Брат, так же как и я, не любящий бесхозных собак с самого детства, наклонился за обломком кирпича. Шавки, похоже, уже были знакомы с подобными волшебными жестами и благоразумно отбежали.
Мы прошли через парк, пересекли пустырь, некоторое время двигались по аллее, обсаженной с 2-х сторон тополями. В конце аллеи наше внимание привлекла какая-то яма с оплывшими краями, размерами примерно 6х10 метров. По бокам ямы угадывались остатки краснокирпичного фундамента. «Что-то для церкви площадь маловата», – решили мы с братом, но другого крупного фундамента в округе не наблюдалось. Правда, метрах в 30-ти был сельский дом и двор, обнесённые забором. Во дворе виднелись хозяйственные постройки, перед домом располагался погреб (в общем, всё как обычно). Около крыльца паслись гуси, и какой-то дед метлой наводил порядок на прилегающей территории).
Я рассудил, что неплохо бы снова войти в контакт с местным населением и направился прямиком к деду. Старик явно заметил моё присутствие, но сделал вид, что меня не видит, и только сильнее зашаркал своей метлой. Я поздоровался с ним и для начала спросил о яме, которую в это время прозванивал прибором Серёга. Дед сказал, что это место, где жила барыня (то бишь, до революции располагался барский дом). А парк, аллеи, яма – это всё, что осталось от усадьбы. На мой вопрос о местонахождении церкви, старикан сначала как-то замялся, а потом заявил, что на этом месте сейчас стоит его дом! Офигеть… Искали-искали и на тебе! Оказывается, церковь в войну разобрали на кирпичи.
Дальше диалог был таким.
Дед: – А на что тебе церковь? Золото ищете? (почему-то все местные думают, что с детектором ищут непременно золото :-))
Я: – Да так… Какое золото может быть в церкви, монетки старые и всё такое…
Дед: – Тут уже сколько раз приезжали какие-то, с радарами («с радарами» – это выражение деда)…
Я: – И что же с «радарами», нашли что-нибудь?
Дед, сплюнув (ехидно): – Ну да, так тебе и оставили что-то (имелось ввиду при разрушении церкви). Нех*я тут искать! (оставляю стилистику автора слов)
После чего дедок снова зашаркал своей метлой, давая понять, что аудиенция окончена. Ну понятно, кому понравится если возле твоего двора какие-то люди будут ходить с приборами, да ещё копать ямки!
Что-то у меня упало настроение после слов деда «столько раз приезжали»… Короче, вернулся я к брату, который наковырял за это время на месте барского дома кучу обломков кровельного железа. Когда Серый выслушал слова, сказанные стариканом, у меня уже родилась новая идея – обследовать аллеи. Там, поди, катались кареты, гуляли барыня с мужем (если он был, конечно), детки-барчуки, гости всякие…
Обшарив аллеи, мы получили в сухом остатке горсть винтовочных гильз (одну от мосинки, остальные маузеровские) + одну от ТТ (или ППШ), а также водочные пробки и капсюль или чего-то там кругло-плоское от снаряда (наверное). Уже потихонечку вечерело, и у нас очень кстати сломался черенок лопаты. В общем, мы двинулись к машине.
Если честно, расстройства я уже не испытывал. Ибо если монеты и прочий старинный хлам можно приобрести на любой толкучке, то свежий воздух, новые впечатления, поисковый азарт и физическую нагрузку за деньги не купишь!
Продолжение следует…

Черные копатели

История из реальной жизни…
Лет 10 назад я жил в Калининграде, в районе под названием «остров», так вот,одно из любимых занятий калининградской молодежи-гробокопательство на старых немецких кладбищах с целью обзаведения стильным немецким шмурдяком и драгметаллами (в основном в виде зубов).
Есть такое кладбище и остов часовенки и на «острове»-тогда она было почти не разграбленным, так как какие-то умники в 50-х годах прорыли канальчик, из-за которого местность подтопило,появилось болото и все основательно заросло всякой растительностью. А тут канальчик наконец-то замыло,и два года подряд было очень сухо-место стало проходимым. И вот одним августовским утром мой дружище по кличке Корнаж, потащил меня туда, соблазнив посулами невиданного хабара. И ведь не обманул,гад. За день усердного копа мы стали обладателями двух десятков золотых фикс, нескольких монет, золотого же кольца и пары сережек плюс серебряного барахла общим весом 170 грамм. Когда стало темнеть, я засобирался домой, а Кар решил остаться, чтобы утром продолжить изыскания на местности. Когда я уходил он все еще лопатил землю.
На следующий день у меня была запланирована поездка на Голубые озера, а вот еще через день мне позвонила его мама и поинтересовалась не знаю ли я где находится её чадо. Это меня не насторожило, так как Кар любил заложить за воротник (напиться и пропасть на н-ое количесвто дней), и делал это регулярно. И только спустя 3 дня после того как я покинул место копа, я отправился туда снова, прихватив с собой еще одного приятеля-счастливого обладателя минака кустарного производства. Добравшись до места, я обнаружил то, что мне иногда еще снится…
После того как я ушел, Кар умудрился наткнуться на место захоронения жителей Кёнигсберга погибших от бомбардировок союзников. Это был огромный слой костей толщиной около полутора метров. А в пяти метрах от этой ямы-навес из полиэтилена в углу фундамента и труп Кара. Он сидел забившись спиной в угол, глаза были открыты, а на лице была такая застывшая гримаса ужаса, что я увидев его лицо сам чуть не откинул копыта. Приятель тупо сел на жопу и стал икать. Сотовых тогда не было, так что отойдя от столбняка я побежал домой вызывать ментов.
Пока они приехали, пока я довел их обратно, стало опять вечереть. И вот придя на место менты стали все обнюхивать, расспрашивать меня(так как я и вызвал и последний видел Кара). Вообщем стемнело. И вдруг один из милиционеров(вероятно стажер, он был чуть старше меня) подозвал старшего и сказал ему показывая на труп Кара-а он точно мертв??? А то кажется он только что моргал! И в этот момент лицо ТРУПА!!! которое уже вроде бы разгладилось стало опять искажаться в ужасе!!! Как они орали!!! Правда я тоже не отставал, стажер этот ломанулся с воплями, я за ним и еще один мент… Потом эксперт-криминалист, пытался объяснить мне из-за чего это произошло, но я его не слушал, потому что я не верю что лицо человека умершего 2 дня назад может взять и ожить,  у него даже глаза на мгновение стали ЖИВЫЕ!
Да в заключении о смерти было написано что он умер от разрыва какого-то там клапана в сердце.

Черный копатель

Николай интересовался историей. Весьма своеобразно – любил «копнуть» на местах боев давно отгремевшей войны. Прекрасно зная, что подобное увлечение запросто может создать проблемы с законом, занятие свое не афишировал и всегда был предельно осторожен. Собственно, никаких законов Николай и не нарушал. Найденное оружие никогда не брал – проржавевшее, толку от него никакого, а вот проблем могло быть много. Боеприпасов старался вообще не касаться. Обнаруженные останки, и наших бойцов, и немецких, хоронил, как умел, на могильный холм ставил самодельный крест. А вот обнаруженные личные вещи – так называемый «хабар» – забирал. Совесть не мучила – мертвым они уже ни к чему, пропадут в земле окончательно. А тут коллекцию пополнят. И финансовое положение тоже – немецкий «Рыцарский крест» на тысячу «зеленых» тянет запросто! Но однажды случилась история, после которой Николай поставил в своих изысканиях точку – раз и навсегда…
Денек выдался на славу – яркий, солнечный.
Какое-то время Николай – высокий, плотно сбитый парень тридцати лет – стоял на пустой железнодорожной платформе, докуривая сигарету и наслаждаясь приятным теплом раннего майского утра.
Щелчком отправив окурок в траву, он достал из кармана куртки сложенную вчетверо карту, развернул, пробежал взглядом по отмеченному маршруту. Предстояло пройти около десяти километров, но путь не страшил – практически налегке, в рюкзаке лишь мелочевка всякая да фляга с водой. Он планировал вернуться к вечеру и успеть на последнюю электричку. И, дай Бог, отнюдь на пустым. Место, обнаруженное им в результате долгого штудирования доступных архивов, обещало быть богатым на «хабар».
…
Солнце уже близилось к полудню, но нарастающий зной не мешал Николаю – он уже как полчаса назад углубился в лес. Приятная прохлада от густых древесных крон и легкий сумрак даже делали путешествие в какой-то степени приятным. Подлесок оказался небольшим; в некоторых местах его не было вовсе. Поэтому следы давно отгремевшей войны Николай заметил сразу. Проржавевшие каски, покореженный металл, погнутый штык от винтовки Мосина, в некоторых местах – россыпи проржавевших стреляных гильз. На трухлявых столбах – обрывки колючей проволоки. Николай пнул один такой – прогнивший столб с глухим треском переломился, оставшись висеть на проволоке.
Конец пути был близок. Николай остановился, глотнул из фляги воды.
– Ну, последний рывок, – сказал он сам себе.
На широкую поляну он вышел через несколько минут. Остановившись на краю, окинул взглядом открытое пространство, вспоминая в уме скупые строки прочитанных в архиве фронтовых сводок.
В далеком сорок втором году здесь располагалась наша минометная батарея. Бои шли тут жаркие и кровопролитные. Немцы, пытаясь выровнять фронт, щедро «утюжили» эти места артиллерией. Пехота, при поддержке танков, сломала наши рубежи; минометная батарея полегла в полном составе. В то время леса не было, считай – голая равнина.
Николай покачал головой. Получалось, ему повезло – сейчас редко можно было найти нехоженые места.
Не раздумывая больше, он шагнул на поляну, выискивая в невысокой траве следы боев.
Время, словно сердобольный лекарь, пыталось сгладить застаревшие раны. Воронки от взрывов оплыли, утратив очертания; слой прошлогодней листвы и пожухлой травы укрывал их, словно саваном.
Изогнутая линия траншеи превратилась за прошедшие семьдесят лет в неглубокую канаву. Из-под травы виднелись прогнившие доски и бревна – остатки «обшивки» траншеи.
Николай остановился, осматриваясь. Судя по следам, бой здесь шел страшный – воронки от разрывов практически ложились одна на другую. Минометную позицию артиллерия перемолола в труху. Сколько останков наших бойцов лежали здесь, укрытые землей и забытые временем, Николай даже боялся представить.
Выйдя на другую сторону поляны, он заметил в зарослях кустарника кучу искореженного металла. Шагнув ближе, с удивлением понял, что это остатки грузовика.
Скинув рюкзак под ближайшее дерево, Николай достал из него складную лопату, снял чехол и вернулся к разбитой машине.
«Прямое попадание», – подумал он, разглядывая лохмотья рваного металла и обломки трухлявого дерева – все, во что превратилась кабина.
Непогода и прошедшие десятилетия сделали свое дело – разбитый ЗИС-4 просел, металл съела ржа, опавшая листва и пыль укрыли останки. Колеса с лопнувшей резиной наполовину вросли в землю.
Николай обошел вокруг полуразрушенного автомобиля. На обломке дверцы, валявшейся в траве, виднелся полустершийся красный крест.
«Пытались вывезти раненых?» – сделал Николай вполне разумное предположение.
– Однако не успели, – произнес он вслух.
Стоило заглянуть в кузов. За прошедшие десятилетия деревья проросли вплотную к разбитому автомобилю, укрыв машину густыми разлапистыми кронами.
Николай уже сделал шаг, как вдруг…
Шепот.
Тихий, неразборчивый, на грани слышимости…
Николай замер, прислушался, потом завертел головой.
Шумят деревья? Сухая ветка скребет по стволу?
Вокруг стояла звенящая тишина. Воздух, напитанный солнечным светом и запахом цветущих трав, был недвижим.
Казалось и само время застыло в этом забытом Богом и людьми уголке.
Тишина давила на сознание, вызывая странное гнетущее состояние. Оно было знакомо Николаю – в таких местах по-иному не бывает. Ни зверья, ни птиц, ни одного лишнего движения там, где много лет назад нашли страшную смерть десятки людей. Казалось, само пространство впитало боль, отчаяние и ужас гибнущих под смертельным ливнем осколков и пуль.
Николай затряс головой, отгоняя мрачные мысли, и шагнул в заросли, обходя автомобиль.
Голоса.
Теперь они прозвучали четче, хотя Николай и не смог разобрать слов. Он замер, чувствуя, как легкий озноб страха пробежал щекотливой волной между лопаток.
«Он здесь… Он наш… он наш…»
Николай мог бы поклясться, что явственно услышал этот шелестящий голос.
Замерев, словно статуя, он не мог поверить в то, что слышит. Ему вдруг стало холодно на солнцепеке до ощутимого озноба.
Стиснув черенок лопаты, Николай медленно повернулся. Взгляд сам собой скользнул по зарослям, ища призрачного собеседника.
То, что творилось, не укладывалось ни в какие рамки. В душе разливалось смятение; он абсолютно не знал, что предпринять.
«Пришел проведать нас?» – вновь прошелестел призрачный голос.
«Нет! Он пришел забрать то, что понравится», – ответил другой. Николай с нарастающим ужасом понял, что начал даже различать странные голоса: первый словно бы принадлежал молодому парню, второй – мужчине постарше.
«Они всегда берут, что надо и уходят, – твердил мужской голос. – До нас ему нет дела».
– Кто вы?! Что вам нужно?! – выкрикнул Николай, прекрасно понимая, что уже шагнул за грань, начиная разговаривать сам с собой. Звук собственного голоса придал немного уверенности.
« Мы здесь… в земле… рядом, – вновь зашелестели безликие голоса. – Нас никто не помнит… И ты с нами будешь… совсем скоро…»
Николая трясло как в лихорадке. Хотелось стиснуть голову руками, укрыться от этих тихих, страшных голосов, но он понимал – это не поможет.
– Что вам нужно?! Вы давно умерли, вас нет! – справляться с растущей паникой становилось все труднее.
«Мы погибли… но мы здесь…», – шелестели голоса.
Николай несколько раз вздохнул, пытаясь успокоиться.
– Оставьте меня в покое, – произнес он, стараясь говорить твердо.
«Но ведь это ты пришел потревожить нас», – на этот раз голос оказался женским.
Николай замер с приоткрытым ртом.
Лопата вывалилась из неожиданно ослабевших пальцев.
«Тебе интересно? Ищешь что-то? – продолжил молодой женский голос. – Ну, тогда посмотри, как все произошло…»
Мир вокруг стал стремительно меняться.
У Николая невольно захватило дух – не в силах пошевелиться, он напряженным взглядом наблюдал творившиеся вокруг метаморфозы.
Растаял, словно дым, окружающий лес; яркий солнечный день исчез – небо стало низким и блеклым. Оплывшая линия траншеи приняла четкие очертания со свежим отвалом земли – Николай ощутил характерный запах сырости. Правее появился капонир, из которого выглядывал минометный ствол. Несколько солдат в касках суетились вокруг него, на бруствере лежал открытый деревянный ящик, в котором поблескивали заводской краской стодвадцатимиллиметровые мины.
В двадцати шагах – там, где минуту назад была густая чаща – находился блиндаж в несколько накатов, укрытый слоем земли. Извилистый ход сообщения вел от него к траншее.
Слышались негромкие голоса, порыв ветра донес запах махорки и оружейного масла.
Николай с трудом вдохнул – неконтролируемый спазм вдруг перехватил горло. Картина давно отгремевшей войны была яркой, четкой, эффект присутствия был полным.
Сзади раздалось гудение – фырча мотором, на позицию выехал грузовик с красным крестом на дверце кабины.
Из блиндажа появились двое – офицер с погонами старшего лейтенанта и молодая девушка – санинструктор.
Офицер бросил взгляд на прибывшую машину, в которую уже грузили раненных солдат, затем повернулся к своей спутнице.
– С трудом машину в госпитале выбил – с транспортом сейчас туго. Несколько рейсов придется сделать – раненных много. Сначала тяжелых. Пару человек дам в помощь, больше не могу!
– Есть, товарищ комбат! – отрапортовала девушка.
Николай не сводил с нее взгляда. Совсем молодая, лет двадцать от силы – светлые волосы выбились из-под пилотки, кобура с револьвером на поясе казалась огромной и неуместной.
– Поторопись! – комбат надел каску, которую до этого держал в руке.
На мгновение Николай зажмурился – ему нестерпимо захотелось, чтобы видение исчезло так же быстро, как и появилось. В душе начала медленно нарастать ноющая боль вместе с ощущением неотвратимой беды. Все было настолько реально, что, казалось, протяни руку – и коснешься их, идущих к машине. Тех, чьи останки десятки лет лежат здесь, забытые людьми и временем.
Николай знал, что будет дальше. Дрожь легким ознобом прокатилась по телу.
Короткий нарастающий вой – и несколько разрывов ударили перед линией окопов, взметнув тонны земли.
– Воздух! – раздался чей-то запоздалый крик.
В следующее мгновение разрыв накрыл минометный капонир, ударив оранжево-черным султаном, через секунду сдетонировала боеукладка. Осколки боеприпасов ударили смертельной метелью, выкашивая все живое и с ноющим посвистом уходя на излет.
Кто-то истошно закричал, но предсмертный вопль потонул в серии взрывов, прокатившейся по позиции. Тонны выброшенного грунта упали тяжелым дождем, засыпая изуродованные тела бойцов. Кто-то еще шевелился, неосознанно пытаясь уползти, укрыться в развороченной траншее, но второй залп ударил глубже, накрыв блиндаж и санитарный автомобиль.
От прямого попадания машину подбросило, словно игрушечную. В мешанине обломков, огня и дыма мелькнуло изуродованное тело водителя.
Николай стоял, стиснув зубы, чувствуя, как сознание балансирует на зыбкой грани обморока и обезумевшей реальности.
Смерть правила бал на крохотном пятачке, перемешивая в страшной мясорубке людей, оружие, траву и землю.
Офицера и девушку-санинструктора смело ударной волной, отшвырнув, словно тряпичные куклы. Изломанными фигурами они застыли на изрытой дымящейся земле.
Ударило еще несколько разрывов, перепахивая позицию уничтоженной батареи. Потрескивая, занялся огонь – желтые язычки пожирали сухую траву, обломки бревен блиндажа и разбитые в щепу ящики. Подул ветер, раздувая пожар и разгоняя кислый пороховой дым.
Николай медленно опустился на колени – сил созерцать картину всеобщей гибели не было. Вцепившись пальцами в траву, он закрыл глаза и шумно дышал, пытаясь не провалиться в темный омут обморока.
Лицо заливал пот, камуфлированная футболка пропиталась им насквозь. Николай открыл глаза и медленно встал.
Вокруг шумел листвой лес, припекало солнце. Война давно отгремела, осталась там – за непробиваемой пеленой времени. И в то же время совсем рядом.
Пить хотелось неимоверно. Николай с трудом сглотнул.
Что это было? Видения, голоса?
Он прислушался – лишь звенящая тишина вокруг.
Призрачный шепот исчез, словно и не было его.
«Может, надышался чего? – подумал Николай, вытирая ладонью пот.- Цветущий болиголов, кажется, вызывает дурноту».
Проверить можно было лишь одним способом.
Николай шагнул в заросли, окружившие разбитый автомобиль, пролез сквозь колючий кустарник и подошел к заднему борту машины. Мгновение помедлил, собираясь с духом. Ухватившись за проржавевшие крепления, откинул борт.
– Твою ж мать! – он невольно сделал шаг назад.
В глубине души Николай все же предполагал, что увидит. На выбеленных непогодой и временем костях еще сохранились остатки полусгнивших гимнастерок и пожелтевших бинтов. Ворох опавших листьев укрывал останки, сглаживая страшную картину.
Голоса не лгали. И цветущий травостой здесь не при чем.
Они здесь, рядом – погибшие семьдесят лет назад, но… не ушедшие совсем.
Николай шагнул назад, оглянулся, выискивая что-то в траве.
Там, почти рядом с оплывшей линией траншеи.
Он подошел ближе и, присев на корточки, осторожно стал разгребать пожухлую траву.
Сапоги, наполовину истлевшая медицинская сумка, брезентовый ремень с кобурой револьвера… На серо-желтом черепе – светлые локоны, над которыми ни смерть, ни время оказались не властны.
Словно не веря в то, что видит, Николай расстегнул полусгнившую кобуру и вытащил револьвер – почти как новый, еще царских времен, императорское клеймо читалось ясно.
Привычный окружающий мир рухнул в один момент – все, во что он верил, и то, что не признавал никогда. Николаю показалось, что те, кто погиб здесь десятки лет назад, сейчас стоят рядом и смотрят на него.
Ощущение вызывало невольную дрожь. Ему почему-то казалось, что души забытых бойцов его не отпустят.
Николай положил оружие рядом с останками и поднялся с колен.
«Смотри, он испугался!» – вновь раздался женский голос.
«А мы и испугаться-то толком не успели», – ответил мужской.
Николай вздрогнул, попятился – вновь терпеть пытку призрачными голосами сил не было. Ему вдруг показалось, что это они, комбат и девушка-санинструктор, чьи останки сейчас лежали под пожухлой травой, говорят с ним. И от этой мысли ужас заливал сознание, сковывал мышцы, вгоняя в ступор…
Те, кто не смог уйти насовсем, потому что их забыли.
«И жить ему осталось пару минут от силы!» – вновь заявил женский голос.
Николай замер, словно получив обухом по лбу. Что заставило его посмотреть под ноги, он так и не понял.
Рядом с ботинком из травы выглядывал ребристый хвостовик неразорвавшийся мины.
Один шаг – и все.
И он тоже станет призрачным голосом на заросшей поляне глубоко в лесу.
Чувствуя, как дрожат мышцы, и покалывает от переизбытка адреналина лицо, Николай осторожно сделал шаг в сторону – тело было чужим.
Предел наступил.
Не в силах больше терпеть, он рванулся прочь, тут же растянувшись во весь рост – ноги были как ватные, сил не было. Захрипев, он заставил себя вскочить и добежать до раскидистого дерева. Подхватив рюкзак, Николай, путаясь в траве и тяжело перепрыгивая через оплывшие ямы воронок, бросился в лес – как можно дальше от призрачных голосов и эха давно отгремевшей войны, на короткий миг ставшей для него реальностью…
«Зачем ты спасла его?»
«Война закончилась. Не нужно глупых смертей».

Кинжал немецкого офицера. Или история одного черного копателя.

Но вернемся к этому черному археологу копателю. Многие места боев были копаны, перекопаны, до него. А найти не тронутое никем место было очень сложно.Но ему повезло.Нашел он такое местечко.Выехал на место, в лесу нашел он землянку сначала советских войнов. Но они бедные и их археологи не любят-поживится не чем. Каски советские сбыть удается с трудом и идут они по дешевки. Медали советские? Да кому они нужны? А копать ради них сколько? За много лет что то заросло, что то обвалилось , землей присыпало и т.д. Поэтому наш археолог пошел в лагерь фашистов. Не далеко от землянки, буквально в километре от наших и фашисты обосновались лагерем. Вот там этот археолог и “поживился”. Набрал несколько немецких наградных крестов, перстни, фляжки и т.д. Рад был радешенек. Под деревом нашел скелет. По знакам отличия на истлевшей одежде понял что перед ним офицер. Но кинжала ни при нем ни рядом не было. Офицер этот словил пулю в голову. Череп его с дыркой от пули этот археолог решил взять себе. Ну кинжала нет,возьму череп! Решил этот черно копатель. И отправился домой.
Несколько ночей подряд ему снились жуткие сны. Будто бы он на войне и стреляет он в русских, отдает приказы и в отчаянье думает о том что не выберется никогда из этого леса,из этой России,а дома его жена ждет с двумя детьми.Рядом погибает его товарищ его гранатой разорвало. В какой то момент он чувствует нестерпимую боль во лбу и падает смотря в небо. На этом моменте этот копатель всегда просыпался с головной болью. Боль в голове ни проходило ни днем ни ночью.Стоило заснуть,кошмар про войну возвращался. Сбыл он наградные кресты фашистские,фляжки, перстни и т.д. Не плохо подзаработал и показал он другим копателям череп с дыркой во лбу.Рассказал о том месте , не сказав где оно. На что ему другие копатели посоветовали череп вернуть на место. И нарассказывали кучу жутких историй про людей приносивших кости, черепа домой, а потом кто с ума сошел, кто самоубийством жизнь покончил.Вообщем конец у всех печальный был. Решил этот копатель череп отвезти назад. Ночью опять снится ему бои, сны повторялись каждую ночь один в один. Только вот в последнею ночь после того как он пулю во сне “поймал” лежит он под деревом умирает. Над ним наклоняется молодой офицер в нацисткой форме и спрашивает его: -Больно? От боли этот копатель сказать ничего не может только головой кивнул. На что ему этот офицер ответил:- А мне было еще больнее! Я так не хотел умирать! Сел рядом с копателем во сне под дерево и стал показывать свою жизнь. Копатель увидел дом немецкий, семью за столом, девочка к нему подбежала и прыгнула на колени.При этом фриц сказал:-Это моя дочь и назвал имя девочки. Во круг стола бегал мальчик, а в комнату вошла красивая женщина с пирогом и что то очень быстро говорила. Фриц сказал что это его жена Марта и он её очень любит. Это её фирменный пирог с яблоками. Копатель увидел как бы жизнь этого фрица. И под конец немец показал кинжал свой. Он в полуметре от тела лежал, его просто землей присыпало. Фриц показал кинжал и сказал:- Бери его! Только верни мою голову назад! А если меня похоронишь я наконец то со своей Мартой встречусь.
Ну писать я хорошо не умею. Извините. Историю мне эту рассказал один человек, у него в центре нашего города Антикварная лавка. Покупает он старинные предметы и вещи. Много чего он такого интересного знает. У него целый отдел старинного оружия и немецкие кинжалы то же есть.
Да. Копатель вернул череп на место. Кинжал нашел там где во сне и показывал ему немец. И у фрица этого были еще часы. На них гравировка с именем. По гравировке через интернет копатель нашел родственников того фрица и его похоронили. На фото кинжал немецкого офицера. И кольцо Ананербе.
Пост создан в догонку посту #comment_58318133 Нашёл дедушкин кинжал.

Истории копателей: xaliavschik

Копатели – это те, кто занимается раскопками на местах боёв. Какие-то деньги на этом зарабатывают, некоторые раскопанные вещи можно продать. Чтобы знать, где лучше копать, им приходиться выспрашивать у местного населения, что происходило здесь в войну. Интересные рассказы попадаются, не то что советское пропагандистское дерьмо.
взято отсюда: (ссылка)
——–
– А когда наши отступали, бои были?
– Нет, постреливали где-то, потом тихо, а утром немцы пришли.
– На машинах приехали, на танках?
– Нет, все на лошадях, на телегах ехали. Мы вышли за двор, смотрели. Кони большие, тяжеловозы, у нас в колхозе до войны не было таких.
– А люди что говорили?
– Молча смотрели, один только сказал – Ну вот, эти ребята теперь порядок наведут! Прислуживал немцам потом.
– А когда наши вернулись, расстреляли его?
– Нет, ничего ему не было. Он не полицаем был, солому таскал, конюшню чистил. Так и жил потом тут.
– А немцы зверствовали, убили кого?
– Нет, никого не убили. Хлопец был один, дурачок, лет 12. Потом уже, осенью сели немцы обедать, человек шесть, у них в хате жили. А винтовки в сенях поставили. Так он затворы вынул и в уборне утопил. Забрали его, не видели больше. А так не трогали, продукты бывало отбирали, кур ловили.
– А итальянцы были?
– Нет, у нас не было, только немцы.
——–
– А в войну у вас, бабушка, немцы стояли в хуторе?
– Стояли, человек десять.
– Что делали? – Один офицер у нас в хате жил. Важный, в золотых очках, с портфелем ходил да бумаги писал.
– Не обижал вас, не издевался?
– Нет, не обижал. Он ночевать только приходил. Мать ему картошку варила, я мне он сахар давал и конфеты.
– А остальные немцы что делали?
– Кузню заняли, лошадей ковали и телегам ремонт. Не наши немцы приезжали, много. Наш офицер там начальник был, в кузне. А еще один немец пасечник был.
– Пасеку у людей отняли?
– Не знаю, может где, не тут. Сюда привезли.
– Сколько лет вам было тогда?
– Да пять или шесть, помнила уже.
– Итальянцы тоже были?
– Нет, только немцы.
——–
– Вы в войну тут жили?
– Да, тут уже, сюда перед войной замуж вышла.
– Кто был тут – итальянцы, немцы?
– Немцы были и мадьяры. Хотели меня расстрелять.
– За что?
– Наши разведчики пришли из – за Дона, что хотели, не знаю. Вечером уже было, заметили их мадьяры, стрелять начали. А утром я сыну говорю – иди в лозы, принеси печку топить. ( веток сухих – В.Л.) Он пришел – говорит, солдат там наш, мамка. В ногу раненый, говорит, пусть мамка передаст ногу перевязать и поесть что.
– Это разведчик был?
– Да, те убежали, бросили его. Наверно три дня передавала ему, сама не ходила. А сосед высмотрел, что сынок в лозы ходит и мадьярам рассказал. Они прибежали , кричат. Пошли в лозы, тряпки в крови нашли, а разведчика нет, уполз ночью. Хотели меня расстрелять, поставили к сараю, а тут немец, офицер идет. Накричал на них, не дал стрелять.
——–
– Когда немец отошел, появились наши. Проверяли все, били некоторых. А через несколько дней, ночью, слышим мы гул. Проснулись все, вышли на улицу. А за селом на склоне большого оврага (около 2км прямой видимости) свет, люди, тракторы. Рыли ямы и всю ночь грузовики возили туда что-то из города. Сбрасывали и закапывали. Потом солдаты стояли там некоторое время, охраняли.
– Как думаете, что там может быть?
– А кто ж его знает… Думаю, могут и люди быть.
——–
– Помню как наши отступали – голые, босые, голодные. Забирали все что есть в домах… Через день слышим – орут в деревне – “немцы!”. Мы, пацаны, побежали смотреть. Приехало три мотоцикла. Чистые, блестящие. Солдаты выпили воды из колодца, потом один достал мешочек с конфетами, раздавал всем. Солдаты хорошо одетые, с прическами. Так и уехали, не задержались в деревне.
– И больше не было немцев?
– Еще раз приехали грузовиком, собрали всех людей в кучу. Достали какие-то ящики. Люди испугались, кто бросился наутек – поймали и вернули обратно. А они из ящиков какой-то порошок взяли, и начали всем головы посыпать. Бабы ревели, боялись. Потом немцы по домам разбежались и в каждом сыпали порошок на постель, на одежду. А сказать не могли ничего по нашему, только смеялись.
– И что за порошок был такой?
– А черт его знает. Нас держали около часа вместе, потом отпустили, а сами уехали. И аж потом мы заметили, что напрочь исчезли вши и клопы. С тех пор я ни немцев, ни вшей не видел.
– А кто из наших воевал?
– Брат мой. Когда немец отступал, то закрепился в нескольких километрах от деревни. Тогда пришли комиссары и забрали всех мужиков, кто ходить мог. Я спрятался, а ведь друзей моих, пацанов 16 лет, тоже забрали. Согнали со всех окрестных деревень, получилось около 5 тысяч. Дали шинели и погнали на немца.
– Подожди, а оружие?
– Говорю же – только шинели. Они там так и легли, на том поле. Все 5 тысяч. Потом комиссары пришли, сказали чтобы бабы шли искали своих и домой тащили хоронить.
– А как думаешь, почему так случилось?
– Понятное дело – план выполняли. Растеряли комиссары пару тыщ людей в прошлом бою, а командование просит “в атаку”. Вот и получилась атака.
——–