Содержание
Никогда не садитесь в 22-й автобус в Казани
Никогда не садитесь после десяти вечера в автобус №22 “Ферма 2-Можайского” с номерами АЕ 322 16 RUS, который едет в сторону фермы. Здесь дело даже не в каких-нибудь гопниках, которые любят подокапываться до припозднившихся пассажиров и не в том, что водители под конец смены любят на освободившихся от машин дорогах выжимать максимум из автобуса, рискуя угробить пассажиров. Дело в другом.
Если вам все-таки довелось волею судеб сесть в него, то старайтесь сесть поближе к средней двери. Салон возле нее, как правило, наиболее освещен, да и безопаснее там в принципе.
Скорее всего, в автобусе из пассажиров вы будете единственным человеком. Не удивляйтесь тому, что в салоне не будет кондуктора. Можете даже не доставать кошелек и не отсчитывать монетки. Если вдруг все-таки будет еще какой-нибудь пассажир, старайтесь расположиться как можно подальше от него и ни в коем случае не смотрите на его фигуру.
Если вы решили все-таки сесть в другое место, то ни в коем случае не смотрите в сторону кабины водителя и не удивляйтесь тому, что автобус может отклоняться от маршрута. Красный «Нефаз» неожиданно может проехаться по узким улочкам на Аделя Кутуя, свернуть на Даурскую, в сторону ЖБИ, к заводам и сделать там круг. Он может остановиться в самых неожиданных местах и даже открывать двери, как будто впуская невидимых пассажиров. Ни в коем случае не пытайтесь выбегать во время таких «импровизированных» остановок.
Желательно включить наушники и слушать музыку. Иначе вы рискуете услышать тихий звук «белого шума», подобный тому, когда у телевизора искажается или пропадает сигнал. Некоторые же могут услышать едва различимое бормотание со стороны кабины водителя или с задней части автобуса, будто кто-то начитывает заклинание. В любом случае, старайтесь не оглядываться никуда, можете смотреть в окно или просто закрыть глаза.
Самое главное – не смотрите на установленный на стене кабины водителя дорожный телевизор, по которому обычно днем крутят рекламу и дешевые мультики. Если вдруг поднимите глаза, то рискуете увидеть странные искаженные рисунки, которые в хаотичном порядке сменяются друг за другом. Кто-то даже видел (а может, конечно, им уже это чудилось) среди этих рисунков портреты своих знакомых и родных, которых уже нет на этом свете.
Если у вас есть телефон, попросите родных или знакомых подойти прямо к остановке и встретить вас. Самое главное, соблюдайте спокойствие и не паникуйте, что бы вы ни видели и не слышали в автобусе. Автобус, если вы вели себя тихо и соблюдали все инструкции, должен в конечном итоге проехать по своему маршруту (пусть и с отклонениями), он будет останавливаться на всех положенных остановках.
И, самое главное, постарайтесь как можно четче объяснить встречающему вас человеку или людям, чтобы они не всматривались в кабину водителя снаружи, когда автобус будет подъезжать к остановке. Ни загадочные красные всполохи, отдаленно похожие на блеск красных глаз, ни теплое ламповое желтое мерцание не должны привлекать внимание того, кто вас встретил. Он или они даже могут зажмуриться до того момента, как вы выйдете из 22-го автобуса.
Напоследок – когда будете выходить, ни в коем случае не смотрите в боковое зеркало, по которому водитель обычно смотрит, все ли пассажиры вышли. Иначе, взглянув туда, вы рискуете увидеть необычное дьявольское лицо с мерцающими глазами, одетое в рабочий костюм водителя автобуса. На этом лице будет расплываться довольная улыбка, которая может стать последним, что вы увидите в своей жизни.
Смертельный автобус
Давным-давно мои родители рассказали мне о страшной автокатастрофе, которая произошла недалеко от нашего дома. Однажды днём, за несколько дней до моего рождения, моя мама была в саду. Именно тогда она и услышала ужасный шум. Это была перемешка звуков, крики людей, звук гнущегося металла, визг тормозов. На улицу выбежали все жители ближайших домов. На асфальте виднелись черные следы от шин, следы упирались в обрыв. Люди побежали к обрыву и на дне увидели горящий школьный автобус. Все сразу же бросились на помощь пострадавшим. Оказалось, что автобус был полным и что все кто в нём находились, были детьми очевидцев. Тела погибших лежали вокруг автобуса. Многие тела запутались в искореженном металле. Некоторые тела были обезглавлены из-за разбившихся окон автобуса. Родители кричали и плакали, когда находили искаженные и обугленные останки собственных детей. Прибывшие спасатели не нашли выживших. Ровно сорок детишек погибли в этой катастрофе. Родители были безутешны. Спустя несколько дней прошли похороны. Люди приезжали со всей округи, чтобы высказать свои соболезнования. Почти каждая семья в городе потеряла ребёнка. Сорок небольших гробов были опущены в землю в тот ужасный день. Вскоре после похорон удалось выяснить причину катастрофы. Незадолго до аварии из местной психиатрической клиники сбежал особо опасный пациент. Утром он пробрался на школьную парковку, убил водителя автобуса и переоделся в его форму. Психопат ехал по сельской дороге, собирая все больше и больше детишек. Когда автобус был полон, а до школы оставалось несколько кварталов, психопат нажал на педаль газа и направил автобус в сторону обрыва… Наш маленький город никогда не запомнит ту трагедию.
***
История, которую я хочу вам рассказать, произошла со мной, когда мне было тринадцать лет. Наступили выходные, и я смог уговорить маму отпустить меня с друзьями в кино. От нашего дома до города было примерно два километра, и каждые полчаса мимо нашего дома проезжал автобус. В городе я встретился с друзьями. Мы сходили в кино, пообедали в кафе и пошли гулять в парк. Впоследствии мы потеряли счёт времени, уже наступил вечер, когда мы разошлись по домам. Я стоял на остановке примерно полчаса. И только спустя это время, я понял, что опоздал на последний автобус. Укоряя себя, я думал, как же мне добраться до дома. Идти, конечно, было не далеко, но очень много людей пострадали на этой дороге из-за темноты и огромного количества поворотов. К тому же днём выпал первый снег, и сейчас дорога была очень скользкой. Я подошел к телефонному автомату и позвонил домой. Мама сказала, что папа уехал в другой город на машине, поэтому она не сможет забрать меня. Когда я сказал, что все-таки дойду сам, мама возразила и сказала, что сходит до соседей, которые и заберут меня. Прошло примерно полтора часа, с того момента как я позвонил домой. Я просто устал ждать и решил идти на встречу. Я шел по пустой дороге в полной темноте, стараясь не свалиться в канаву. Сзади что-то осветило мне путь. Я обернулся и увидел резко приближающиеся фары. Мимо меня, на огромной скорости, пронесся автобус. Я уже подумал, что пропустил его, но тут автобус резко затормозил. Я побежал к автобусу, дверь открылась передо мной и сразу же закрылась, как только я вошел внутрь. В автобусе было темно, но как только глаза привыкли к темноте, я увидел, что автобус был почти полным. Я сел на свободное место и обрадовался тому, что мне не придется идти пешком. Казалось, что в автобусе гораздо холоднее, чем на улице. Мало того, спустя секунду, я почувствовал какой-то неприятный запах. Я оглянулся на других пассажиров. Никто не издавал ни звука, никто даже не шевелился, как будто все спали, но смотрели прямо перед собой. Гробовая тишина была тревожной, а запах становился невыносимым. Я чувствовал себя ужасно, холод прошибал до костей. Я повернулся к сидящему рядом и спросил, можно ли открыть окно. Ответа не последовало. Я спросил ещё раз, но уже громче. Молчание. Когда я уже не мог выдержать зловоние, я потянулся к защёлке окна. Защелка отпала и оказалась в моей руке. Только сейчас я заметил, что все окно было покрыто паутиной и плесенью. На самом деле, все в автобусе было ужасным. Пол весь ржавый, кожа на сиденьях была потрескана, местами разорвана. Я вновь обратился к сидящему рядом пассажиру: «Тебе не кажется, что что-то не так?». Не говоря ни слова, он медленно повернул голову и посмотрел мне в лицо. Я никогда не забуду этот взгляд. Его глаза были широко раскрыты, казалось, что вот-вот, и они выскочат из орбит. Лицо было бледным, как у покойника. Бескровные губы раскрылись, оголяя желтые зубы. Я понял, что все пассажиры смотрят на меня. Их лица были так же бледны, одежда грязна и разорвана. Крик ужаса вырвался из моих губ. Я побежал по салону к выходу и попытался открыть дверь. Автобус начал резко качаться, как корабль на волнах. Я услышал ужасные крики пассажиров. Резкая боль и темнота.
***
Оказалось, что я был без сознания два дня. Мама сказала, что я упал с обрыва, когда шел домой. Меня нашел папин друг и принёс в больницу. Место, куда я упал, это то же самое место, где тринадцать лет назад погибли дети. Многие сочтут меня лжецом и не поверят мне. Но я знаю точно, что до своего рождения, я был в этом чертовом автобусе…
В автобусе
В автобусе было душно. Мне было жарко и без конца хотелось пить. Люди не переставали набиваться во все двери. На каждой остановке входило по пять-шесть человек, но за все время пути никто так и не вышел. Мне не терпелось выбраться из этого безвоздушного пространства. Кругом были чьи-то потные руки, подмышки, подбородки, шеи. Все были мокрые и злые. Я стоял на одной ноге перед задними сидениями. Напротив меня сидел старик, зажимая что-то в кулаке. Я представил, какое это «что-то» влажное и горячее и как вспотела сейчас ладонь старика. Он выглядел неважно. Красные слезящиеся глаза его часто моргали, лицо опухшее, под глазами синяки. Я подумал, что он, наверное, едет в больницу, когда он кашлянул. Громко и хрипло. А потом еще. И еще. Он уже буквально давился своим кашлем, задыхался, сгибался пополам, прижимая ко рту кулак. Когда он успокоился и убрал руку ото рта, я увидел платок, зажатый у него в руке. Платок с пятнами крови. Мне стало не по себе. Ненавижу, когда всякие больные залазят в автобус, подвергая риску здоровых людей. Я слегка попятился, когда кашлянула сидящая рядом со стариком девушка. Она сделала недоуменное лицо и кашлянула еще раз. Я на всякий случай отошел подальше. Стоящий рядом со мной мальчик в голубой бейсболке закашлялся. У деда пошла носом кровь. Я стал испуганно озираться на испуганно озирающихся людей вокруг. То и дело в салоне слышались покашливания. Девушка испуганно разглядывала свои ладони.
— У меня кровь! – она ошарашено смотрела на старика, который зажимал нос обеими руками, а между его пальцев стекали красные струйки.
— Что еще за херь? – стоящий рядом со мной парень, который еще ни разу не кашлянул, вынул из уха наушник. Я пожал плечами, не в силах отвести взгляд от захлебывающегося старика. Девушка, которая кашлянула одной из первых, расплакалась. Мальчик в голубой бейсболке упал на колени, прижимая ладони ко рту. Народ охнул и расступился. Мальчик кашлял. Старик кашлял. Девушка кашляла. Кругом был непрекращающийся кашель. Мне сдавило горло. Я боялся, что вот-вот начну кашлять.
— Вызовите кто-нибудь скорую! — очнулась какая-то женщина из середины салона. Остальные женщины запричитали:
— Да что же такое творится!
— Кто уж в таком состоянии в транспорте ездит!
Где-то впереди заплакал ребенок. Мальчику в синей бейсболке помогли подняться.
— Посадите его кто-нибудь, — мужчина в солнечных очках, придерживающий мальчика за плечо, обратился к сидящим рядом со стариком.
— Остановите автобус! – закричала какая-то женщина впереди.
Мальчику уступила место встревоженная блондинка, читавшая до этого какой-то учебник. Мужчина в солнечный очках помог мальчику сесть. Старик застонал. Задняя часть салона охнула, когда он стал заваливаться на бок, заливая кровью из носа сидящую рядом заплаканную девушку, прижимающую ко рту ладони. Девушка закричала и закашлялась. Старик схватился за живот. Стоящие перед ним люди благоразумно попятились, но это не спасло их – стремительный поток стариковской блевотины оросил их одежду и лица. По салону пронесся недоуменный рокот. Девушка, сидящая рядом со стариком, зарыдала в голос. Автобус остановился. У меня закружилась голова. Двери распахнулись. Все стали толкаться и пробираться к выходу. Мужчина в солнечных очках помог подняться мальчику в голубой бейсболке. Девушка, сидящая рядом со стариком, продолжала рыдать и не двигалась с места. Старик блевал, схватившись руками за живот. Вместо рвоты у него изо рта лилась бурая кровь. Меня тошнило. Я стал толкаться, стремясь покинуть пропахший блевотиной салон. На улице было посвежее, но все равно жарко. Мальчик в голубой бейсболке блевал, стоя на обочине. Мужчина в солнечных очках стоял рядом и набирал что-то на своем сотовом. Какие-то подростки стояли у задней двери и снимали блюющего кровью старика на мобильники. Рядом со мной прошла женщина с ребенком на руках. У ребенка вокруг рта была кровь. Я закашлялся. Этого еще не хватало. Я стоял и кашлял, глаза слезились. Многие люди вокруг тоже кашляли. Водитель разогнал снимающих подростков. Он пытался вытолкать старика из салона, но тот не двигался с места. Когда водитель подошел к сидящей девушке, ее вырвало. Какая-то женщина стала молиться. У меня изо рта шла кровь. Живот скручивало, внутри все кололо. Водитель потянул старика за руку и содрал с нее кожу. Подростки закричали. Девушка продолжала блевать. Я попятился и упал. Кто-то катался по земле рядом со мной. Где-то недалеко плакал ребенок. Меня тошнило. Водитель матерился и кашлял. Я слышал его голос, но не мог встать и посмотреть, что там происходит. Я услышал вой сирен. Где-то близко. К горлу подступила блевотина. Я почесал щеку и под ногтями у меня осталась кожа. Я перевернулся на живот, и меня вырвало. Я ударился лицом о заблеванную землю, почувствовал резкую боль и подавился. В носу и во рту был вкус рвоты. Кругом были крики, плачь и кашель. Я повернул голову и увидел, как мальчик в голубой бейсболке бежит, сдирая кожу с лица. А за ним несутся медбраты. Я вдохнул и встал на ноги. Кто-то кашлял, садясь в машину скорой помощи. Где-то за поворотом выли сирены. Еще скорая. Никто не обращал внимания на автобус, в котором были старик и девушка. Я пригляделся к темному отверстию двери. Старик перестал блевать. Он сидел спиной ко мне, нагнувшись к девушке, голова которой была запрокинута на спинку сидения. Старик шевелился. Я подошел ближе. Подъехала еще одна машина скорой, в которую запихнули визжащего окровавленного мальчика, который где-то потерял свою голубую бейсболку. У меня изо рта не переставала течь кровь. Я поднялся по ступенькам в салон. Старик издавал чавкающие звуки. Я приблизился к задним сидениям. Девушка лежала неподвижно, старик уткнулся головой ей в живот. Я нагнулся, чтобы рассмотреть, что он делает. Он повернул ко мне окровавленную голову. В животе у девушки была дыра. Он ее ел.
Странная история в автобусе
В 2007 году я жила в г. Иркутске, в микрорайоне Первомайском. На конечной остановке, что важно. На учебу ездила до сквера Кирова на 21 автобусе. Указываю подробности специально – вдруг кто-нибудь сталкивался с тем же и там же.
Итак. зима 2007. Утро, автобусная остановка. Автобусы кучкуются в сторонке и подъезжают за пассажирами по одному в порядке очереди.
На остановке буквально человека 3, не считая меня. Вот преимущество конечной остановки – возможность в час пик усесться с комфортом)))
Очередной автобус гостеприимно распахивает двери, я вхожу и вижу, что в салоне уже сидит какой-то дед. Это необычно само по себе, но и ладно бы – может, знакомый водителя зашел раньше, чтоб не стоять, не мерзнуть. А мне почему-то сразу так неприятно стало, захотелось подальше от него сесть… Дед же, как назло, сидит недалеко от дверей, где я обычно устраиваюсь – так потом выходить проще, когда автобус уже набит под завязку.
Ну я иду, как дура, в дальний конец салона и меня, что интересно, уже трясет… такой накатил страх беспричинный… Иду, сажусь и вижу со своего места, что дед этот прямо напротив меня оказался, вот же черт. А у меня уже коленки ослабли, я даже подняться не могу, чтоб пересесть… Сижу, смотрю на него, а он – НА МЕНЯ. Сидит, главное, ко мне лицом, против движения, хотя мест свободных еще полно. Глаз не сводит. Мне до того жутко, что не будь, кроме нас с дедом, никого в салоне, заорала бы, наверное.
Рассмотрела я его хорошо… сам по себе обычный дед, седой, лет за 70 на вид. Никакой там бороды растрепанной и прочего колдунского колорита. Еще и одет по-молодежному – в ярком черно-бело-красном пуховике, джинсах, без шапки. Это в мороз-то. Только лицо застывшее, вообще без мимики, и не шевелясь сидит. И смотрит, смотрит.
Потихоньку салон стал заполняться, а он продолжал на меня смотреть. Гипнозом это не было, потому что я могла отвернуться и отворачивалась. Пыталась смотреть в окно, но чувствовала взгляд деда и поворачивалась к нему снова. И все это время леденела от ужаса. А потом случилось вообще такое, после чего я усомнилась в реальности происходящего.
Поскольку зима и за окнами еще темно, в автобусе горят лампы, тускленько так, как обычно. И вот смотрю это я на деда, а лампы вдруг как вспыхнут ярко-ярко, как будто они дневного света стали! Я на лице ЭТОГО с другого конца салона каждую черточку разглядела, и сейчас бы его узнала. И никто, кроме меня, изменений освещения не замечает! В автобусе довольно тихо было, разговоров особых не слышно, все же с утра сонные едут… И продолжают ехать спокойно-мирно, как будто ничего не происходит. Поэтому иногда я думаю, не приснилось ли мне это происшествие… но на сон было не похоже, честное слово, вот ни капли. А дальше вообще безумие какое-то началось.
Свет снова стал обычным, тусклым, и я увидела, – хотя смотрела на деда, не отрываясь, пока было ярко – что он больше НЕ ДЕД, а молодой парень. Знаю, что звучит безумно, но из песни слова не выкинешь. На том же месте, в той же самой одежде и в той же застывшей позе сидел парень. И смотрел на меня, да. Внешне парень был, как говорится, страшнее атомной войны – прыщавый такой, что издалека видно, носатый, лопоухий, весь какой-то скукоженный. И вот тут самое странное – моя реакция. То ли он со своей внешностью, ничего, кроме сочувствия, внушать не мог… не знаю, но я как-то мгновенно успокоилась. Ужас меня отпустил, как бабка отшептала. Отвернулась я к окну, чувствую, что он все еще смотрит, а мне уже пофиг. Еду себе, как будто так и надо.
Вышла на своей остановке, спокойно мимо ЭТОГО прошла, а он остался сидеть и головы не повернул. И моя одногруппница, как оказалось, в том же автобусе ехала, мы вместе вышли. Я ее не заметила, конечно, с такими-то перипетиями. Ну и она, видимо, ничего подозрительного в автобусе не заметила, не сказала ничего, по крайней мере. С другой стороны, и я же молчала о происшедшем, как партизанка. Только сейчас решилась все это вынести на суд общественности, так сказать.
Может, это был и сон, конечно. Но тогда в какой момент я проснулась-то? Пришла ведь на пары и провела обычный день. В общем, что есть, то есть. Буду рада услышать разные мнения.
Автобус
Два года назад мой приятель предложил мне общий бизнес. Он сказал, что у него не хватает денег на покупку автобуса-маршрутки, и убедил меня в том, что это выгодное дело. Всей суммы моей денежной доли у меня не было, и тогда я занял деньги у тещи и у старшего брата. В нашем городе купить то, что нам было нужно – невозможно и Павел поехал за покупкой в другой город. Наконец он вернулся, и, я, осмотрев купленный автобус, остался доволен. Мы быстро оформили документы по разрешению маршрута, и работа началась.
Сам я не водитель, и мы взяли водителей со стороны. С первого же дня работы на нас посыпались беды. Чтобы вы не подумали, что я преувеличиваю, приведу примеры.
Первым несчастьем была смерть отца. Он утонул. Буквально через два дня после похорон отца с мамой случился инсульт, а через неделю она умерла от второго инсульта. Потом наступил черед бед у Павла. Сломала руку его жена, затем у тестя сгорела дача.
Чуть позже нас обворовали, точнее наш гараж. Вынесли все подчистую: колеса, запчасти, даже домкрат.
Потом наш водитель сбил человека, и мы взяли нового водителя – Николая. Через три дня работы у Николая умерла теща, а ей было всего 42. А дальше наш автобус задел дорогую иномарку. Николай пустился в бега, а на нас с Пашкой, как на хозяев автобуса, наехала местная братва. Короче, мы продали гараж и расчитались за иномарку.
Беды сыпались на нас, как из рога изобилия. То налоговая штрафует, то ГАИ. Во время рейса умерла пассажирка. Только вошла в салон, охнула и упала. Конечно, ей было на 80 лет. Могла умереть дома или на остановке, так нет, умерла именно в нашем салоне. Автобус ломался каждые три дня. Прибыли никакой…
Вот тут Павел и рассказал мне, что купил этот автобус у ритуального хозяйства. На этом автобусе возили мертвецов. Но почему это происходило с нами? Ведь мало того, что мы несли огромные убытки, так еще и болели, как будто нам по 80 лет…
Мы приняли решение продать автобус. Нашли покупателя в другом городе. Пашка погнал автобус покупателю… Перед поездкой я видел его в последний раз. На мосту случилась авария и автобус слетел в реку. Павел погиб, очень жаль его. У меня же с тех пор в жизни одни несчастья. Недавно у меня обнаружили рак. Я не знаю сколько еще проживу…
Автобус
Вечером Настя пошла выгуливать собаку. Переходя дорогу, её чуть не сбивает красный кадиллак, но она успела отскочить. Уже не доходя до дома, она увидела, что едет какой-то автобус. Ну она подумала, едут с какой-нибудь экскурсии, но автобус остановился прям перед Настей, а Настя прошла дальше. А он (автобус) – за ней. Она смотрит в салон, а там люди разных возрастов: пожилые, дети, подростки. Её взгляд переносится на водителя, он смотрел-смотрел и сказал отчетливо и спокойно: “Мы Вас ждем”. Настя как будто сорвалась с места. Забегает домой, муж ей говорит: “Что с тобой?”, а она не смогла ничего сказать, просто показала пальцем в окно, которое выходило прям на ту дорогу, где ехал автобус. Муж подбежал к окну, но там ничего не было. Настя легла спать.
Утром, встав, она и забыла про этот автобус. Она торопилась на примерку того самого платья, которое так долго ждала. Она пробежала три квартала за 6 минут – скорее хотела его примерить. Настя забежала запыханная, усталая, не отдохнув, сразу стала его примерять. Она его одела, стояла красовалась перед зеркалом. Настя посмотрела в окно на прохожих и опять увидела тот самый автобус. Люди его не замечали, только она его видела. Водитель посмотрел на нее и помахал ей рукой. Вдруг она почувствовала какую-то слабость. Посмотрела в зеркало и увидела, что у нее из носа кровь пошла, она упала в обморок.
Очнувшись, она увидела, что рядом с нею стояла толпа людей. Муж отвез её домой. Она села пить чай. Мужа срочно вызвали на работу. Тут Чарли (собака) захотел пойти на улицу. Насте пришлось его выгуливать. Настя вышла на улицу. Подул легкий ветерок, Настя накинула кофту и пошла дальше. Она обернулась – и опять этот автобус. Он остановился прям перед ней и водитель сказал: “Ну же, даже не раздумывайте, садитесь. Мы вас ждем”. Собака вырвалась из рук Насти и забежала в автобус. Настя побежала со всех ног. Перебегая дорогу, её сбил тот самый красный кадиллак. Она погибла… Собака осталась в живых.
Случай с автобусом
Я всегда пользовался трамваем, но сегодня, 20 июля 2010 года, я должен был ехать именно на автобусе. Маршрутом 324. Я долго стоял на остановке: около 5 часов, но автобуса все не было и не было. Тут ко мне подошла женщина, она наблюдала за мной с 8 этажа дома, который находился позади этой остановки. Она стала интересоваться, почему я так долго стою и не могу уехать, ей было 55 лет и она была очень наблюдательна и придирчива. Пока ей не расскажешь, что происходит, она не отставала от человека. Мне пришлось ей рассказать, что я стою и жду автобус маршрута 324, на что она засмеялась, и начала мне рассказывать вот такую историю.
Однажды ранним утром в это же время, что и сейчас, на этой же остановке стояла одна девочка лет так 9-10. Она тоже ждала автобус маршрута 324.В итоге она его дождалась. Этот автобус был темно-синего цвета, очень длинным и с огромными фарами. Она зашла туда, вместе с ней внутри было около 5 человек, и она села туда без проблем, даже не оплатив проезд. По легенде, через 10 минут после того, как она села в этот автобус, он исчез с глаз и больше никогда не появлялся на этой остановке.
Выслушав бабушку, я почувствовал, что мне стало одновременно и смешно, и страшно. Я обернулся к этой женщине, но ее и след простыл. И тут вдруг появился тот самый автобус темно-синего цвета с большими фарами – маршрут 324. Открылись двери, и я вошел внутрь – автобус был пуст. Двери закрылись и я сел на сиденье у окна. Автобус тронулся и вдруг через 10 минут я отключился.
Очнулся я в том же автобусе, только он находился в воде на глубине примерно 8 метров. Я посмотрел на водительское сидение, а там было пусто. Как и в салоне автобуса. И тут я запаниковал, ведь автобус погружался все ниже и ниже, а воздуха становилось все меньше и меньше. Я пытался выбить окно, но тут я услышал какие-то крики под полом автобуса. Я опустил глаза вниз и увидел там что-то вроде люка. Он был закрыт. Оттуда доносились женские, детские, мужские крики о помощи. Я стал искать, чем можно пробить замок и освободить заложников автобуса. Мне ничего, кроме своих ключей от квартиры, не попалось, пришлось ими пытаться открыть люк. И на удивление я открыл, но тут до меня дошла мысль: как оттуда могут доноситься крики, если там уже вода. Но было поздно – я уже открыл, и вода хлынула мне в лицо с огромной силой. Автобус начало затапливать, но люк уже нельзя было закрыть.
Я боролся, как мог с напором, но уже через 2 минуты автобус был полностью затоплен. Я пытался выбить стекло рукой, ногой, но все было тщетно. Люков вверху у автобуса тоже не было. У меня заканчивался кислород, а автобус все больше и больше шел ко дну. Вскоре, через некоторое время я потерял сознание. И увидел я белый свет, слепящий глаза. Я ощутил незабываемое тепло, и в тот же миг оказался в каком-то зеленом поле, вместе со мной было очень много таких же, как я. Среди них всех я увидел маленькую девочку, по описанию похожую на ту, которая села тогда в тот автобус и бесследно исчезла. Я подозвал ее к себе и расспросил ее. Оказывается, ее звали Викой, в тот день она ехала к родителям домой, а бабушка ее не смогла проводить, потому что сломала ногу. Она так же барахталась в воде и таким же образом попала сюда.
С высоты я увидел человека, который стоял на той же остановке, что и я, столько же времени. И тут я увидел ту же самую женщину, она исчезла, а через несколько минут после разговора с ней, приехал 324 маршрут темно-синего цвета. Я кричал ему, чтобы он не садился в этот автобус, но он меня не слышал.
Скоро он окажется вместе с нами. Попав в это место, я понял, как нужно ценить жизнь и, самое главное, когда долго не приходит маршрут твоего автобуса, нужно плюнуть и вернуться домой.
Маршрутка
В тот февральский холодный вечер, вернее даже сказать, в холодную февральскую ночь я мёрз на автобусной остановке на трассе и ждал последнюю 104-ю маршрутку на 23:40, идущую до моего района. Маршрутка минут через 5 должна была появиться, поэтому, чтобы не окоченеть окончательно, я изъял из портсигара папиросу и жадно закурил — горячий дым позволяет замедлить процесс замерзания в наши сибирские морозы.
Затяжка, ещё затяжка. Отбрасываю полый картонный мундштук и вижу, как с перпендикулярной улицы выворачивает маршрутка. Я поднимаю руку и захожу в салон, доставая из кармана мелочь на проезд. Маршрутка шла пустая, как всегда в это время, только сзади сидел какой-то парень, а посередине салона дремала в наушниках женщина лет 40-45. Я последовал её примеру, достал наушники и задремал, ибо до моего района ехать 40 минут, а ещё 20 идти пешком до дома.
Внезапно я проснулся от небольшого толчка. Оглянулся и натуральным образом офонарел. Все сидячие места, кроме одного в конце, были заняты, а рядом со мной стояла какая-то бабулька. В моей голове смешалось сразу много мыслей, мол, откуда вообще столько пассажиров в такое позднее время?
Тем не менее место бабушке я решил уступить, а сам пересесть, ведь старшим нужно помогать. Бабуся в конец маршрутки на верхнее сиденье вряд ли заберётся. Только начал подниматься, старушка тут же толкает меня, и я падаю обратно. Она сказала с ноткой злобы в голосе:
— Сиди внучек, тебе далеко ехать, а мне скоро выходить.
Я воспитан хорошо, поэтому предпринял ещё пару попыток уступить место. Реакция та же. Видимо, бабушке было настолько неудобно, что ей уступают место, что с силой, нетипичной для людей с такой комплекцией, уговаривала меня сесть и не беспокоиться.
В итоге мне самому сидеть надоело, я очень резко встал. Бабушка крепко вцепилась в меня, пытаясь усадить, но я её сам усадил в кресло и отошёл подальше, решил постоять. На меня стали смотреть пассажиры злым и колким взглядом.
Странное дело, маршрутка ехала фиг знает где, хотя, по идее, я уже должен был нестись по просторам Кемерово. Не было ни остановок, ни ориентиров, лишь лес и поля по сторонам дороги. Тут я начал соображать, что творится что-то неладное. Много пассажиров в такой поздний час, непонятная дорога, странная бабуся.
В момент этих раздумий все пассажиры поднялись и направились к выходу. А, быть может, и ко мне. Я ведь около выхода стоял. Пассажиры окружили меня, столпившись на площадке. Тут какая-то девушка подходит ко мне и говорит:
— Сейчас наша, готовьтесь на выход.
В этот момент за окном промелькнула синяя табличка — километраж, которую, благодаря огням маршрутки, я разглядел. Там было написано: «КЛАДБИЩЕ 1». Сказать, что я похолодел, значит, ничего не сказать. Стало страшно. Взгляд упал на аварийный молоток, которым разбивают стекла в случае аварии.
«Будь что будет, тут какая-то чертовщина, надо сваливать», — подумал я и ударил со всей силы по стеклу, которое разлетелось вдребезги. В этот момент маршрутка поворачивала налево. В свете огней маршрутки я прочёл на синей стрелке надпись «КЛАДБИЩЕ 0,2» и, ни минуты не мешкая, прыгнул в окно.
Вместо ожидаемого удара в голове всё завертелось, застлалось белым, я полетел куда-то вверх, потом упал на что-то мягкое. Я открыл глаза и увидел, что нахожусь в больничной палате с двумя капельницами.
Оказалось, что я попал в аварию при въезде в Кемерово: маршрутка столкнулась с междугородним автобусом, оба транспортных средства слетели в обрыв с четырёхметровой высоты. Через две минуты начался пожар, среди живых оказался только я. Наверное, со мной на кладбище тогда ехали и пассажиры междугороднего автобуса. А та странная бабулька не хотела меня выпускать. Не знаю, почему она себя так вела. Меня нашли на месте аварии, на расстоянии 10 метров от маршрутки. Я получил многочисленные травмы и переломы, но остался жив. В руке я сжимал красный молоточек…
Автор: неизвестен.
Источник.
Странная история в автобусе – RealFear.ru
В 2007 году я жила в г. Иркутске, в микрорайоне Первомайском. На конечной остановке, что важно. На учебу ездила до сквера Кирова на 21 автобусе. Указываю подробности специально — вдруг кто-нибудь сталкивался с тем же и там же.
Итак. зима 2007. Утро, автобусная остановка. Автобусы кучкуются в сторонке и подъезжают за пассажирами по одному в порядке очереди.
На остановке буквально человека 3, не считая меня. Вот преимущество конечной остановки — возможность в час пик усесться с комфортом)))
Очередной автобус гостеприимно распахивает двери, я вхожу и вижу, что в салоне уже сидит какой-то дед. Это необычно само по себе, но и ладно бы — может, знакомый водителя зашел раньше, чтоб не стоять, не мерзнуть. А мне почему-то сразу так неприятно стало, захотелось подальше от него сесть… Дед же, как назло, сидит недалеко от дверей, где я обычно устраиваюсь — так потом выходить проще, когда автобус уже набит под завязку.
Ну я иду, как дура, в дальний конец салона и меня, что интересно, уже трясет… такой накатил страх беспричинный… Иду, сажусь и вижу со своего места, что дед этот прямо напротив меня оказался, вот же черт. А у меня уже коленки ослабли, я даже подняться не могу, чтоб пересесть… Сижу, смотрю на него, а он — НА МЕНЯ. Сидит, главное, ко мне лицом, против движения, хотя мест свободных еще полно. Глаз не сводит. Мне до того жутко, что не будь, кроме нас с дедом, никого в салоне, заорала бы, наверное.
Рассмотрела я его хорошо… сам по себе обычный дед, седой, лет за 70 на вид. Никакой там бороды растрепанной и прочего колдунского колорита. Еще и одет по-молодежному — в ярком черно-бело-красном пуховике, джинсах, без шапки. Это в мороз-то. Только лицо застывшее, вообще без мимики, и не шевелясь сидит. И смотрит, смотрит.
Потихоньку салон стал заполняться, а он продолжал на меня смотреть. Гипнозом это не было, потому что я могла отвернуться и отворачивалась. Пыталась смотреть в окно, но чувствовала взгляд деда и поворачивалась к нему снова. И все это время леденела от ужаса. А потом случилось вообще такое, после чего я усомнилась в реальности происходящего.
Поскольку зима и за окнами еще темно, в автобусе горят лампы, тускленько так, как обычно. И вот смотрю это я на деда, а лампы вдруг как вспыхнут ярко-ярко, как будто они дневного света стали! Я на лице ЭТОГО с другого конца салона каждую черточку разглядела, и сейчас бы его узнала. И никто, кроме меня, изменений освещения не замечает! В автобусе довольно тихо было, разговоров особых не слышно, все же с утра сонные едут… И продолжают ехать спокойно-мирно, как будто ничего не происходит. Поэтому иногда я думаю, не приснилось ли мне это происшествие… но на сон было не похоже, честное слово, вот ни капли. А дальше вообще безумие какое-то началось.
Свет снова стал обычным, тусклым, и я увидела, — хотя смотрела на деда, не отрываясь, пока было ярко — что он больше НЕ ДЕД, а молодой парень. Знаю, что звучит безумно, но из песни слова не выкинешь. На том же месте, в той же самой одежде и в той же застывшей позе сидел парень. И смотрел на меня, да. Внешне парень был, как говорится, страшнее атомной войны — прыщавый такой, что издалека видно, носатый, лопоухий, весь какой-то скукоженный. И вот тут самое странное — моя реакция. То ли он со своей внешностью, ничего, кроме сочувствия, внушать не мог… не знаю, но я как-то мгновенно успокоилась. Ужас меня отпустил, как бабка отшептала. Отвернулась я к окну, чувствую, что он все еще смотрит, а мне уже пофиг. Еду себе, как будто так и надо.
Вышла на своей остановке, спокойно мимо ЭТОГО прошла, а он остался сидеть и головы не повернул. И моя одногруппница, как оказалось, в том же автобусе ехала, мы вместе вышли. Я ее не заметила, конечно, с такими-то перипетиями. Ну и она, видимо, ничего подозрительного в автобусе не заметила, не сказала ничего, по крайней мере. С другой стороны, и я же молчала о происшедшем, как партизанка. Только сейчас решилась все это вынести на суд общественности, так сказать.
Может, это был и сон, конечно. Но тогда в какой момент я проснулась-то? Пришла ведь на пары и провела обычный день. В общем, что есть, то есть. Буду рада услышать разные мнения.
Автор: FromSiberia
Источник: http://4stor.ru/histori-for-life/94607-strannaya-istoriya-v-avtobuse.html
Автобус
— Молодой человек, передайте за проезд, пожалуйста, — сказала мне женщина с маленьким ребенком на руках, протягивая три монетки.
— Что? – переспросил я, не особо понимая, что происходит.
— Деньги, молодой… ах, ладно. Женщина! Возьмите вот еще!
Мать вытянула руку подальше и вручила деньги кондуктору. Та оценивающе посмотрела на нее и на ребенка, затем сказала:
— Мальчику сколько лет?
— Четыре. Да, Игорек? – обратилась мама, улыбаясь.
Мальчик кивнул.
Кондукторша оторвала от ленты два билета и повернулась ко мне.
— Платите, молодой человек.
— Сколько? – спросил я, подняв глаза на эту полную женщину.
— Пятнадцать, — ответил мне голос откуда-то справа.
Я повернул голову.
Там сидел парень, примерно мне ровесник, лет двадцати трех или двадцати пяти в темных очках, с длинной челкой, зачесанной набок, в длинных джинсах, широкой спортивной куртке, в которую могла бы вся Земля влезть, и кепке. Вид такой, прямо сказать, гопнический. Он закурил. Я ожидал, что ему скажут привычное: «В общественном транспорте не курят! Вы не видите, здесь ребенок!», — но ничего не последовало.
— Пятнадцать? – переспросил я.
Парень выпустил колечко дыма и кивнул головой.
— Ага.
Я полез в карман. Нащупав там всего две монетки, я искренне надеялся, чтобы они были по десять и пять рублей, но увы: десять и два.
— У меня… у меня только двенадцать.
Кондукторша возмущенно посмотрела на меня.
— Как это только двенадцать? Куда вы дели еще три? Ищите! Ищите, а то билет не дам! Придет контролер и ссадит вас, не будет вам покоя!..
— Тише-тише, мать, — произнес мой сосед, залезая в карман своей необъятной куртки и доставая оттуда заветных три рубля. – Держи. Считай, что он сам расплатился.
Она, сощурившись, грозно глянула на попутчика, но затем успокоилась и пошла дальше по салону автобуса. Парень протянул мне руку.
— Иннокентий, — сказал он, шмыгнув носом.
Я чуть поморщился, но ответил на его рукопожатие.
— Саша.
— Санька, значит… – произнес он. – Ну, будем знакомы.
— Да…
В воздухе повисла неловкая пауза. Надо сказать, я вообще не сторонник случайных знакомств, тем более с такими «слишком выбивающимися» людьми.
— А что с тобой случилось? – вдруг спросил он.
— Со мной? Случилось? Ничего со мной не случилось.
— Ну!.. – взвыл он. – Не происходило ли с тобой сегодня что-то странное? Не падал, там… иголки не глотал?..
— Все в порядке? – справился я.
Он не в своем уме?
— Да в своем я уме, в своем! – прокричал он. – Да, я слышу твои мысли. Не смотри на меня, как баран на новые ворота!
Он внезапно вскочил, а затем так же резко сел. Я вдруг начал понимать, о чем он говорит.
— Э-э-э… ну… я шел к остановке, вдруг на меня выехала машина, чуть не сбила, но я успел отскочить и пошел дальше.
— А-а-а, — протянул он и расслабился. – Так вот в чем дело.
— Что? О чем речь?
— Ты умер, Санька. Как ни прискорбно и ни странно говорить, но ты умер. Тебя машина сбила. А сейчас я разговариваю с твоей душой. Ты думаешь, что ты жив, но на самом деле то, как ты увернулся от машины, – галлюцинация.
Сказать, что я удивился – ничего не сказать. Умер? Душа? Что?
— Нет, это не бред, поверь мне! – воскликнул он и, нагнувшись к моему уху, прошептал: — Скажу тебе по секрету, здесь все мертвые.
Если бы я что-то пил или ел, я бы уже давно этим подавился. Пока я переваривал в голове то, что только что услышал, Кеша выпускал одно колечко дыма за другим.
— И что?.. Прям все-все мертвые?.. – едва слышно прошептал я.
— Прям все-все, — согласился он.
— Эх…
Я перевел взгляд на сидящих рядом женщину и четырехлетнего Игорька.
— И они?.. – прозвучал мой голос, и я, мотнув головой, указал на них.
— И они, — грустно произнес Кеша. – Жаль, конечно, но…
— Но что?
— Но только она сама это сделала. У нее долги, обязательства, тяжко ей. А сынок у нее один из всех остался. Терять нечего. Решила и на себя, и сразу на сынка руки положить.
Я бросил взгляд на несчастную женщину. И правда, изрезанные руки тряслись, лицо, покрытое маленькими пятнами, чем-то походило на звериное. Вдруг ее взор, дикий, посмотрел на меня. И не увидел. Рассеянное внимание, ничего не замечает.
А маленький мальчик сидел у нее на руках и играл с какой-то крошечной синей машинкой. Эх, бедное дитя. В чем же ты виновато?!..
— Ни в чем, — тут же поступил ответ. – А вот его мамаша за убийство невинного ребенка здорово поплатится. Спроси ее, какой номер ее остановки.
— Женщина?..
Я дернул ее за руку. Резко рассеянный взгляд стал четко сфокусированным.
— Что вам, молодой человек?
— Вы на какой остановке выходите? Кажется, приедем скоро.
— О, можете не беспокоиться. Мне еще долго ехать. Моя остановка — А-19, если вам так интересно.
Я отвернулся, а женщина вновь уставилась в окно.
— Вишь? – спросил Кеша. – А-19! Расшифровывается, как девятнадцатый вход в Ад.
Меня передернуло.
— Ад? То есть мы едем в Ад? И я туда же?..
Как-то искренне мне не хотелось в Ад.
— Да ладно тебе, расслабься. Это она едет в тот самый Ад, где страшные муки, терзания, и все такое. А, например, ее сынишка едет на остановку Р-15.
— Рай, пятнадцать?
— Именно! Всего входов и в Рай, и в Ад двадцать. Чем старше номер, тем или лучше, или страшнее, соответственно. Но, как правило, в Ады с тринадцатого по двадцатый самые отпетые попадают. Не боись!
— А я куда?..
— А ты…
Он взял билетик из моей руки и сказал:
— Смотри же, черным по белому: Р-3 с пересадкой на А-1.
Иннокентий посмотрел на меня так, будто рассказал, сколько букв в алфавите. То есть будто ничего сложного в его речи не прозвучало.
— И?.. – спросил я.
— И, и… Что “и”? Сначала в первый вход в Ад, помучаешься, что тогда соседку свою, Матрону Дмитриевну, старой каргой назвал, и отправишься в свой Рай.
Я стал возмущаться по поводу того, что Матрона Дмитриевна и правда была женщина немолодая и сварливая, и вполне заслуживала такого именования, но фраза «Небесному суду виднее!» остановила все мои порывы.
— Да ты не переживай, — начал Кеша, — не один ты здесь сразу в два пункта едешь!
Он небрежно указал пальцем на мужчину лет сорока, низкого, невзрачного, с толстыми линзами в очках, на коленях у которого стоял портфель. Мужчина то и дело поглядывал на часы.
— Видишь его? Угадай с трех раз, куда торопится?
— На работу?
— Именно. Офисный клерк. Сидит и думает, — в этот момент едва заметный шепот мужчины и слова Кеши стали звучать в унисон, — «И почему этот автобус едет так медленно? Нельзя ли побыстрее, уважаемый? Так. Отчеты взял? Взял, да. Сам собирал. Ах. Эх. А планиро… Взял, да. А?.. Да, и его тоже. И почему так долго? Я опаздываю на совещание! И почему мне никто не звонит? А что, если… Да нет, не может быть, я все тщательно спланировал. А вдруг… Вдруг они поняли, куда пропали те пятьдесят тысяч? А вдруг кто поймет, откуда у меня вдруг деньги появились? А вдруг?..».
И вся голова клерка была занята подобными мыслями.
— Своровал, поэтому тоже в Ад, — вынес вердикт Кеша. — Но пошибче, чем у тебя будет, уже не первый вход, а пятый. Посерьезнее. А потом отмучается, и тоже в Рай. Скудный Рай первой степени. Будет вновь сидеть на работе своей, в Раю. Ему ведь не нужно ничего другого, у него ничего и нет. Жены нет, детей нет… А мама ему уже и так надоела, не для Рая она. А, да, и за надоедание тоже помучается в Раю наш мужичок.
Я усмехнулся. Почему-то меня вдруг разобрало безумное любопытство.
— А как он умер?
— Он? А… Да на него кирпич упал из окна. Путь хотел срезать, пошел через стройку. Там на него и… Хоть смерть оригинальная, да. Ведь скучный он до ужаса.
Кеша оказался удивительно циничным. Глядя на него, невозможно было сказать, что этот «гопник» мог так рассуждать и выносить приговоры.
Вдруг парень встал, открыл форточку, выкинул туда окурок своей сигары и присел назад.
— Кеша, — тихо сказал я.
— Чего тебе?
— А расскажи еще про кого-нибудь!
— Весело тебе?
— Ну… так… интересно…
— Ну, чтобы особенно над чужими смертями не смеялся, вон, — он показал рукой на другого молодого человека, усердно что-то набиравшего на телефоне, — смотри. Видишь?
— Тот, что с телефоном?
— Да, он самый.
Я перевел взгляд с парня на Кешу и обратно.
— В отличие от клерка, по этому пареньку немало слез-то прольется. Видишь, он набирает что-то? С девушкой своей переписывается…
— Я не знал, что тут есть связь, — промямлил я.
— А ее и нет. А Интернет с перебоями, да ловит. Знаешь, почему? Потому что ему еще рано умирать.
— Че-т как-то… нелогично… – смутился я.
— Ну смотри: с тобой все понятно, тебя машина сбила. Не растяпивай глазенки, ежу понятно, что машина сбила. А он… А он в поезде сейчас. Через пару минут поезд с рельс сойдет. Паренек появился здесь, как только в поезд сел. Тогда, когда гибель стала неизбежна. А пока он еще в поезде, там даже ловит что-то, некие остатки Интернета и связи.
Вдруг парень вскочил на ноги и вытянул руку вверх.
— Вишь? – продолжил Кеша. – Поезд сошел. Пропала связь. Не дождется она…
— Она?
— Паренек-то к даме своей ехал. Да вот не доехал…
— И что теперь?
— Что, что… Все просто. Или она появится здесь через несколько часов, или через несколько лет. Вслед за ним, или жизнь проживет. Прозаично, не правда ли?
Я несмело кивнул.
Вдруг автобус остановился.
— Смотри, ща мясо будет, — восторженно воскликнул Кеша.
Меня удивила его фраза и «прошаренность», но ничего говорить я не стал.
В салон автобуса вошла еще одна женщина, лет пятидесяти-пятидесяти пяти.
— Билетики предъявляем, — произнесла она.
— Кто это? – спросил я.
— Контролер! Проверяет, всем ли соответствуют их билеты.
В этот момент контролер подошла к молоденькой девушке, лет семнадцати, не больше. Огромная копна седых волос девушки была увенчана небольшими кошачьими ушками.
— Смотри на нее, смотри! – воскликнул Кеша, с упоением наблюдавший за всем происходящим.
Женщина посмотрела на девушку.
— Мадемуазеля, — произнесла она. – Поднимите голову вашу!
Девушка подняла большие глаза. Линзы делали их еще больше, кольцо в губах придавало какой-то поражающий вид.
— Встаньте, мадемуазеля.
Девушка встала с сиденья, вышла в проход.
— Смотри, картинка! Берцы, колготки в сетку, цепи, кожа, миниюбка, майка с вырезом до середины живота!.. Ух!.. Люблю, когда такие попадаются. Редкий случай!
Я стал так же внимательно смотреть за действиями двоих. Женщина смерила презрительным взглядом девушку, вырвала из ее рук билет, где красовалось «Ад-2, Рай-2».
— Девушка, вам не положено в Рай. Вас не пустят.
— Что? В смысле?
— Вид неподходящий!
Женщина достала из сумки печать, дыхнула на нее и прижала к билетику, после чего спокойно пошла дальше.
— И?.. Что теперь?.. – не понимал я.
— И теперь у нее написано на билетике «Аннулировано». То есть будут переопределять ее судьбу. Вид, конечно, странный фактор, но это Рай, туда в таком образе не пустят.
Я хмыкнул. Даже здесь униформа.
Медленно, одного за другим, контролерша проверила у всех билетики. Мой отчего-то тоже вызвал у нее вопрос, но, глянув на Кешу, она кивнула и вернула мне бумажонку назад неизменной.
В конце концов проверены были все. Кроме Иннокентия. Остановившись на какой-то неведомой остановке, автобус отпустил контролера в свободное плавание. А мой сосед так и остался непроверенным.
— А почему она на тебя не стала смотреть?
— А что ей проверять меня? Я здесь не первый раз.
— Как это? – удивился я.
— А ты думаешь, откуда я столько знаю про все эти станции, билеты, мысли людские читаю к тому же? Я… как бы тебе объяснить… некто вроде Харона… Провожаю людей в мир иной, так сказать, слежу за порядком. Контролерша и кондуктор – они как куклы. Ходят, чтобы меня не было заметно.
— Они тебя не видят? – я указал рукой на всех сидящих.
— Видят. Но не замечают. А за тебя платить пришлось, вот я и «ожил». Попал в поле зрения.
— Хм, неплохо-неплохо, — усмехнулся я.
— Вот такая профессия. На самом деле, это мама с батей пристроили, я б сам сюда ни за что б не попал.
— А кто твои родители?
Кеша хмыкнул.
— Сам как думаешь? Мама – Сатана, папа – Бог. Все логично.
Он пожал плечами. Вдруг я схватился за голову. Немыслимая боль дробила ее надвое.
— Тихо! Что с тобой?
Кеша подскочил ко мне.
— Что? Голова?
Вдруг он сделал шаг назад в растерянности.
— Неужели? Да ладно? У тебя получилось?
— Что? – проорал я.
Все завертелось перед глазами. «Остановка А-1», — было последним, что я услышал.
***
— Берегись! – прокричал кто-то со спины, когда я едва увернулся от наезжающей машины.
Спасен! Жив! Все-таки получилось! Вот, о чем он говорил!
Я вдруг задрожал, а затем, успокоившись, уверенно пошел дальше.
Смс-ка. От сестры. Она жила в другом городе, чуть ли не в тысяче километров от меня. «Привет, Сашка! Представляешь, ко мне сегодня Вадим приедет! Я так ждала, так ждала! Эх, Санька, я так рада! Лови фотку!». Дальше следовала прикрепленная фотография, где моя сестра была изображена с каким-то молодым человеком. Собственно, секундного размышления хватило, чтобы узнать в нем того самого парня из автобуса, что «должен был ехать на поезде».
«Вызов: Сестра».
— Алло, Катя? Катя! Быстрее! Не спрашивай, зачем или почему! Просто слушай и делай, что говорю! Меняйте бегом билеты на ваш дурацкий поезд! Не спрашивай, откуда знаю про поезд! Просто! Вадим твой не должен на нем ехать! Сама спасибо скажешь! Быстрее!
Через пару минут пришел ответ все той же смс-кой (Катя отчего-то предпочитала общаться именно письмами): «Хорошо. Поменяно. В последнюю минуту. Взял на попозже. Что такое случилось?».
Через час узнаешь, Катя, что же такое случилось. А точнее, случится.
Между тем я быстро подошел к остановке. Толпу усердно расталкивал какой-то маленький невзрачный мужчинка.
— Стойте! Вы! Вы папку забыли! И я знаю, откуда у вас деньги!
Мужчина остановился и, обернувшись, стал искать источник крика. Думаю, прошло достаточно времени, чтобы кирпич пролетел раньше и не попал ему на голову. Ну и хватит с него. Не найдя кричавшего, мужчина развернулся. Прямо перед его носом захлопнулись двери автобуса.
Но мой путь лежал дальше. «Дойду до следующей остановки, не перетружусь», — думал я и шел дальше.
— Эй, пацан, стой! – окликнул меня сзади кто-то. Я обернулся. Парень с длинной челкой, закинутой набок, в огромной спортивной куртке, джинсах-клеш и с темными круглыми очками на носу, двигался ко мне уверенным шагом. Подойдя ко мне, он знакомым голосом спросил:
— Библиотека имени Ленина здесь недалеко?
— Метров триста налево, потом направо и через дом, на углу, будет она, — рассказал я.
— Спасибо, пацан. По-братски выручил! А то уже плутаю тут битый час, все никак не найду.
Я улыбнулся.
А вон и остановка! И автобус, что интересно, сразу подъехал нужный. Я сразу же запрыгнул в него и, провернувшись вокруг поручня, приземлился на сиденье у двери. Вон, спереди сидит та седоволосая…
— Молодой человек, передайте за проезд, пожалуйста, — сказала мне женщина с маленьким ребенком на руках, протягивая три монетки.
— Это вы! Я вас искал! Помните, как бы страшно и тяжело ни было, все можно пережить. Жизнь идет, жизнь меняется. Как бы что ни казалось безвыходным, помните, что выход есть всегда!
Она изумленно посмотрела на меня.
— Передайте… пожалуйста… – пролепетала она, не отрывая от меня глаз.
Я передал деньги подошедшему кондуктору и вернул женщине билет.
— Платите, молодой человек, — прозвучал надо мной грозный голос.
— Сколько? – спросил я, подняв глаза на эту полную женщину.
— Пятнадцать.
Я полез в карман. Пять монет: десять, два, два и пара по пятьдесят копеек. В аккурат.
В моей руке очутился маленький кусок бумажки: 237408.
Счастливый.
Автор – Джейсон.
Источник.
Страшные истории: Автобус с четырьмя пассажирами
Это случилось, когда я учился на втором курсе. Была зима, конец учебного семестра.
Сейчас я понимаю, что все могло бы быть совсем иначе, если бы не одна мелочь. Подходя к автобусной остановке, я перелистывал песни в плеере. Есть у меня такая привычка — если песня не соответствует моему настроению, я не стану ее слушать. Даже сейчас я могу потерять
пару минут, сидя в машине и щелкая кнопками магнитолы в поисках песни сегодняшнего дня.
Показати повністю..
Тогда я настолько увлекся, что прошел мимо продуваемой ветром остановки, на которой в вечерних сумерках маленькой стайкой томились в ожидании автобуса студенты. Когда в наушниках заиграла нужная песня, я опомнился, но возвращаться не стал. Решил, что сяду на следующей — до нее идти минут пять. Это решение изменило все.
И вот стою я один на автобусной остановке. Ветер раскачивает над головой желтый шар подвесного фонаря. Подошел автобус. Не мой — я понял это сразу. Даже несмотря на то, что номера не было видно. Просто автобусы своего маршрута я знал — новые, бело-зеленые коробки-аквариумы. А этот был старый. Их еще помнят многие, наверное. Оранжевого цвета с круглыми фарами на широкой «морде».
Автобус, сипло вздохнув тормозами, встал у остановки. Табличка с маршрутом говорила о том, что конечная у него «Ж/Д ВОКЗАЛ». Решив, что от вокзала до общежития я дойду минут за десять, а ждать автобус своего маршрута можно и полчаса, я взялся за облупленный поручень и зашел в переднюю дверь.
Салон был пуст. В желтом свете плафонов я разглядел лишь четыре фигуры в хвостовой части. Я сел у окна впереди. Двери с шипением закрылись. Автобус плавно, словно пароход от причала, отошел от остановки. С моего места мне были видны руки водителя, лежащие на баранке. Около минуты, наслаждаясь теплом, я пребывал в какой-то полудреме. Изредка поглядывая в окно, я думал о всякой ерунде, разглядывая свое отражение в застекленном окошке, которое отделяло кабину водителя от салона.
В отражении за моей спиной был достаточно четко виден салон и темные фигуры пассажиров сзади. И тут я вздрогнул. Мне на миг показалось, что пассажиры за спиной пристально смотрят на меня. Но не это меня испугало, а то, что они вдруг стали ближе на целых два ряда сидений!
Не знаю, почему я так испугался. Ну пересели. Ну да, все четверо. Значит — вместе едут. Все в темном. Нет, скорее сером. Какие-то комбинезоны или робы. Что меня в этом могло напугать? Я пытался понять это, продолжая смотреть на пассажиров. И тут один из них вытянул вперед руку. Остальные трое медленно повернули к нему головы, а затем уставились в мою сторону. Лица… Я плохо мог их различать — отражение дрожало вместе со стеклом, а оборачиваться не хотелось. Никаких монстров там не было, инопланетян тоже. Клыков, миндалевидных бездонно-черных глаз тоже не было. Простые лица. Какие-то серые, с грубыми чертами, похожие на рабочих со старых плакатов. Они смотрели на меня. Вся четверка.
Гул двигателя стал тише. Автобус подъезжал к остановке, и у меня уже возникла идея — не пора ли валить отсюда, от этих непонятных «друзей»? Кто его знает, что у них на уме? В автобусе они меня, скорее всего, не тронут. А с другой стороны — в наше смутное время всякое бывает.
Остановка проплыла за окном. Я вынул из ушей наушники. Мы не остановились.
С другой стороны, а кто сказал, что мы должны были здесь остановиться? Не ездил я никогда этим маршрутом, может быть, он на ней и не должен останавливаться. Я не боялся и не паниковал — все было слишком обыденно. А вот когда снова посмотрел на отражение салона перед собой — даже втянул голову в плечи. Они уже стояли. Все четверо. Стояли, не держась даже за поручни. И смотрели на меня. Серые лица, серые глаза…
И я оглянулся. И я встал.
Я старался, чтобы это выглядело как можно более естественно — оглянулся назад как бы без интереса, просто так. И сразу же встал правым боком к ним, а лицом к окну, схватившись за поручень над головой. До передней двери был один шаг. На следующей остановке я выйду — выйду и дойду пешком. А потом постараюсь забыть эту странную историю, свой глупый страх и то, как поручень под рукой стал влажным от пота.
Краем глаза я смотрел на них. А они — на меня. Долго делать вид, что я этого не замечаю — глупо. Спросить, что им нужно — страшновато. Оставалось лишь ждать остановки и выходить.
Контролер! Тут до меня дошло, что я так и не заплатил контролеру, не положил в карман желтый прямоугольник билета. И контролера здесь не было!
Вторая остановка осталась позади. Мы не останавливались. «Вахтовый автобус», — подумал я. Поэтому здесь эти мужики с лицами типичных работяг. Поэтому не остановились. Поэтому нет контролера. И поэтому он такой старый. Он перевозит рабочих с предприятия на вокзал или по домам, а я зашел в него, приняв за обычный автобус. Вот они и смотрят на меня. И рукой показывают поэтому… Я сам себе не верил.
Они пошли, уже не скрываясь. Медленно. Не угрожающе, а как-то… как люди, которые идут к рабочему месту выполнять свою работу. С таким выражением на лице рабочий кладет кирпич, автомеханик закручивает гайку.
Пусть потом, в теплой комнате общежития, я буду смеяться над испуганным ребенком, который вдруг во мне открылся. А сейчас я был уверен — они идут на меня. Я посмотрел через плечо в кабину. Теперь, когда я стоял, мне было видно человека внутри. Пожилой мужчина в темном свитере за рулем.
Иногда, копаясь в коробке с разными мелочами, больно натыкаешься на острый предмет. Так и я наткнулся на взгляд в зеркале заднего вида. Спокойный взгляд, даже насмешливый чуть-чуть. Он знал, он видел — что происходит в салоне его автобуса. А четверо мужчин уже подходили. Мне не нужно было оборачиваться — я знал.
В таких ситуациях нужно сказать что-нибудь типа: «У вас проблемы?», «В чем дело?». Но меня хватило лишь на безвольное вопросительное движение головой. Типа, что такое? Почему вы ко мне подошли? Вам нужна помощь? Или мои деньги? Или моя жизнь?
Я не слабак! Мне не стыдно за свой страх тогда. Нужно побывать в этом автобусе, увидеть эти лица, которые надвигаются на тебя, как колесо грузового автомобиля на пивную банку. Банка даже не проблема, не препятствие, ее просто раздавят мимоходом.
Один из них наклонился куда-то между сидениями и достал большой черный полиэтиленовый мешок. Второй поднял лежащую под сидением сумку из коричневого кожзама. В ней что-то металлически звякнуло. Все так же спокойно они двинулись ко мне. Спокойные лица, размеренные движения.
Автобус резко тормознул. И тут же раздался грохот, звон и звук сигнала. И четверо мужчин сразу оживились, как-то суетливо, вытягивая шеи, они смотрели за мою спину. Открылись двери, и они все вчетвером пробежали мимо меня вон из автобуса, словно бы меня здесь не было. Я слышал, как грубые ботинки с глухим скрипом стали удаляться. Я, наконец, отпустил поручень и увидел на руке кровь — когда автобус во что-то врезался, а так и было — этот звук ни с чем не спутать, моя рука поехала по поручню, из которого торчал незакрученный винт, обрывок проволоки или что-то такое. Косая борозда через всю правую ладонь. Но меня охватило облегчение — подумаешь, авария! Зато они больше не идут на меня так молчаливо и страшно.
Я спустился со ступенек. Посмотрел вперед. Все было ясно — серый «жигуленок» выскочил из переулка, да так неудачно, что автобус даже скорость сбавить не успел. Четверо из автобуса суетились вокруг машины. Один открыл капот зачем-то. Трое остальных вытаскивали из-за руля водителя. И тут один из них стал расстилать на снегу тот самый черный полиэтиленовой пакет, а другой — с глухим звоном рыться в коричневой сумке. Я видел водителя «жигулей» — молодого парня. Он вроде бы сильно не пострадал. Его положили на землю, и один из «рабочих» склонился над ним. Со стороны это выглядело так, словно бы пассажиры автобуса помогают пострадавшему в ДТП бедолаге.
Только вот парень из легковушки все пытался вырваться, встать, но двое из «пассажиров» уже прижимали его к земле, а третий доставал что-то продолговатое, по-металлически блестящее, из сумки. Четвертый резко обернулся и посмотрел на меня. А я — на него. В тот же миг я услышал удар и хруст, увидел, как на голову водителя легковушки стремительно опустился непонятный предмет, похожий на небольшую монтировку, но с крюком, как у багра. Брызнула кровь. Один рабочий начал бить. Второй держал руки жертвы, третий придавил его ноги к земле коленом. Брызги крови на алом снегу в свете одной-единственной уцелевшей в аварии фары — левой фары автобуса — были как кляксы. Я видел, как конвульсивно задергались ноги и руки ИХ жертвы, как вдруг он стих, сразу стал похож на ворох тряпья. И кровь потекла, растапливая ледок и грязный снег на асфальте. Хорошо, что я не видел и половины картины из-за ИХ спин, а то остолбенел бы. Но четвертый уже шел ко мне. Не торопясь. Безо всяких эмоций на лице.
И тогда я побежал. В таких случаях всегда пишут — я бежал, как никогда в жизни. Нет. Никогда в жизни я так плохо не бегал! Никогда еще в жизни у меня так бешено не стучало сердце, не сбивалось дыхание, а ноги не заплетались.
Меня не стали преследовать. Я обходил тот квартал, где случилась авария, где стоял ИХ автобус по огромной дуге. В общежитии я никому ничего не рассказал, а просто просидел полночи в туалете, держа сигарету в левой руке — рана на правой уже не кровоточила, но болела сильно. Идти в милицию? Рассказать друзьям? Или просто забыть это все, как страшный сон, как бред сумасшедшего?
Утром в субботу меня разбудил сосед по комнате — я спал в туалете, прижав раненую ладонь ко рту, словно сам себя затыкая.
Через два дня по местному телевидению прошел сюжет о странном происшествии — нашли разбитый «жигуль» посреди улицы Фрунзе, но ни водителя, ни второго автомобиля, ни свидетелей… Там же сообщалось, что за последний год это уже четвертое пустое разбитое авто, найденное посреди узких второстепенных улочек. А еще через неделю я уже знал, что в городе орудует жестокий убийца или убийцы. Их жертв находили у обочин, часто прямо на остановках общественного транспорта. Всегда ногами к проезжей части. Тела были неимоверно жестоко изуродованы. И всегда в статьях, которые печатали СМИ, значилось: «… жертва предположительно ждала автобус на остановке» или «… предположительно тело было выброшено на обочину из автомобиля».
А тот автобус я видел еще дважды. Вечером, возвращаясь с учебы уже накануне Нового года, я увидел его. Он обогнал меня, а в освещенном салоне я увидел силуэт сидящей с книгой женщины. Позади — еще четыре серые фигуры. Когда автобус проезжал мимо, они как раз поднимались. И медленно шли по салону в ее сторону. Последний раз он ехал медленно, а четверо стояли в нем, глядя в окно на меня и не держась за поручни. Я свернул в первый попавшийся двор.
Я не знаю, почему мне дали уйти, не знаю, кто они, не знаю, зачем они это делают. И я не стал проверять, какой автобусный маршрут имеет своей конечной остановкой железнодорожный вокзал. Шрам на руке остался, но я к нему уже как-то привык. Я больше не езжу общественным транспортом — есть машина. Но примерно раз в год я вздрагиваю, увидев разбитый автомобиль у обочины, кучу мусора в придорожной канаве или силуэт автобуса в вечерних сумерках. Я знаю, ОН где-то там. Со своими четырьмя пассажирами.