Содержание
История на железной дороге
Случилось это в 1978 году. А я помню, как будто это было вчера. Вели мы поезд Соликамск-Свердловск, остановились на станции Вижай. Дежурная сообщила, что будет встречный. Прошёл встречный (он тоже был пассажирский). Потом отправились мы. Заехали на участок, где скорость установлена до 40 км/час. Я повернул голову на скоростеметр, но в это время услышал, вернее, не услышал, а осознал, что в моём мозге родились четыре слова – впереди что-то должно быть. Я так был удивлён, что встал с кресла.
Что это? Откуда это? Что значит «что-то должно быть»? У меня же за спиной в 16 вагонах 550 человеческих жизней. Что делать? Тормозить? Зачем? Путь свободен и исправен. И я решил снижать скорость. Когда выехали на прямой участок пути, луч прожектора осветил на правом рельсе тёмный предмет. Я в ту же секунду произвёл экстренное торможение поезда, включил подачу песка под колёса. Стало видно, что на рельсе лежит человек, когда прожектор осветил его, он повернул голову в нашу сторону, и мы поняли, что он жив. Помощник вышел на площадку к лестнице, с надеждой, что если поезд не успеет остановиться, то он подбежит и стащит его за ноги с рельса. Остановились в 10-15 метрах от человека.
Помощник подошёл, помог ему подняться. Я вышел и, ухватив его за воротник пиджака, втащил в кабину электровоза. Вид пострадавшего был ужасен – вся одежда изорвана, голова и лицо в запёкшейся крови, глаза заплыли и не открывались. Когда набрали скорость, помощник стал расспрашивать его, как тот оказался на рельсах? Он рассказал, что ехал на поезде, вышел в тамбур покурить. Следом зашли ещё двое мужчин, попросили закурить. А потом начали обшаривать его карманы. Он стал сопротивляться, тогда они открыли дверь и вытолкали бедолагу под откос. «Когда я очнулся, – говорит потерпевший, – встать не мог… Заполз на рельсы и всё молил Бога, чтобы машинист меня увидел и подобрал…»
Мы позвонили по рации дежурной по станции Бисер, чтобы вызвали милиционера и скорую к электровозу. Счастье спасённого в том, что я получил предупреждение из четырёх слов, начал тормозить, и поезд успел остановиться, не перерезав несчастного пополам.
Автор не указан.
Источник.
Про поезда, страшные истории. Часть 2
— Твой новый друг тебя потерял, — комментирует происходящее Димка.
Я киваю, и мне отчего-то становится неуютно. Кого я приманил своей игрой? Бомжа какого-нибудь? Туриста?
Источник света приближается, и уже становится возможным различить очертания человека. К поезду нетвёрдой походкой шагает мужчина, высоко над головой держащий старую керосиновую лампу. Стеклянный кожух, защищающий огонёк от ветра, причудливо преломляет свет, и становится ясно, отчего мы перепутали его с фонарём — обычно настоящий огонь не даёт такого мертвенно-жёлтого свечения. Мужчина шагает напрямик через сугробы, как обычно говорят в таких случаях — с упорством, достойным лучшего применения.
— Поздравляю. Ты приманил психа, — говорит Димон.
Я тихонько киваю. Не могу не согласиться. Вряд ли психически здоровый человек будет ночью гулять по зимнему лесу в тренировочных штанах и футболке, да ещё и с керосиновой лампой. В его облике, кроме явно неподходящей сезону одежды, есть что-то отталкивающее, кричаще-неправильное. Походка, нелепые движения головы и рук, то, как он держал лампу — всё это говорило о том, что этот человек не в порядке. Совсем не в порядке.
— Слушай, Дим, тебе не кажется… — начинаю я говорить, когда мужчина достигает железнодорожной насыпи, но осекаюсь, едва не вскрикнув: сумасшедший поднимает голову. Его лицо распухло так сильно, что глаза превратились в узкие щёлочки, но при этом он улыбается, демонстрируя два ряда крепких белоснежных зубов. Он падает на четвереньки и скрывается из вида.
Мы с моим приятелем смотрим друг на друга, не зная, как реагировать на происходящее, а мгновение спустя с криком отскакиваем от окна: за толстым стеклом внезапно взмывает керосиновая лампа, высоко, словно знамя, поднятая в руке. Затем открытая ладонь другой руки бьётся в стекло. Мы видим, что ногти на ней отрасли настолько, что напоминают скорее изогнутые когти на птичьей лапе. Обломанные, покрытые чем-то тёмным.
— Задёрни штору! Задёрни штору! — громко шепчу я, спиной вжимаясь в стену купе и потихоньку отползая от окна.
— Смотри… — выдавливает из себя Дима, указывая куда-то рукой.
Я поднимаю взгляд над керосинкой и вижу, как из леса выходят люди. Той же походкой, спотыкаясь, падая, и поднимаясь снова и снова, медленно ковыляют к нашему окну.
— Что это?! Димка, что происходит?!
Однокурсник не успевает мне ответить — в купе врывается проводница и, с шипением подскочив к окну, опускает штору.
— Послал мне бог идиотов! — свистящим шёпотом произносит она в наступившей темноте. — Сказала же, шторы задёрнуть и не светить ничем!
— Да что происходит-то? — практически синхронно произносим мы с приятелем.
— Технические сложности! — бросает тётка и выскакивает из купе. Мы слышим, как она запирает нас снаружи.
— Что-то тут неправильно, — произношу я, и мои слова повисают в тишине.
Некоторое время мы сидим молча, слышатся только редкие шлепки ладоней по стеклу, да шуршание ногтей по металлическому корпусу поезда. Из соседних купе до нас долетает обеспокоенное бормотание, судя по тому, что нам удаётся расслышать, проводница заперла всех. Приближаться к окну больше нет никакого желания.
Я снова пробую завести разговор:
— Ты как считаешь, что случилось?
После паузы Дима отвечает:
— Понятия не имею. Завтра разберёмся, как доедем. Может, из психушки народ свалил. А может, это зомби-флешмоб такой. А может, это упыри, почему бы и нет?
Шутка отнюдь не кажется мне смешной, когда я вспоминаю распухшее лицо спешащего к поезду мужчины, но я не могу сдержать нервный смешок. Затем ещё один. Затем вместе со мной начинает смеяться Дима. Мы хохочем до тех пор, пока тишину зимнего леса не разрезает крик. Полный боли и животного ужаса крик человека, которого лишают жизни.
Бормотание в соседних купе мгновенно смолкает, зато хлопанье и шуршание заметно усиливается — крик словно вдохновил тех, кто пытался проникнуть в поезд снаружи.
— Это что сейчас было? — спрашиваю я, и мой голос дрожит гораздо сильнее, чем не бы того хотелось.
Приятель молчит.
Так, в молчании, проходят минуты. Звуки, доносящиеся снаружи, начинают нервировать всё сильнее. Я несколько раз дёргаю дверь купе, но та вполне предсказуемо не поддаётся.
— Да что же это такое, а?! — раздаётся где-то неподалёку. — Почему нас тут держат?! Почему не едет поезд?! Я требую открыть купе!
По вагону пробегает волна ропота. Похожие крики начинают раздаваться, произнесённые другими голосами.
— Тихо! Не шуметь! Скоро поедем! — перекрывают всех вопли проводницы, но её уже никто не слушает.
— Я сейчас сломаю дверь! — грозно басит кто-то, судя по звуку, примерно через купе от нас.
— Сломаешь — будешь платить! — не сдаётся тётка, но и этот, железный, по её мнению, аргумент не срабатывает.
Слышны глухие удары, затем треск и грохот.
— Где тут старший?! Меня жена ждёт беременная! — беснуется неизвестный мужик, но проводница не отвечает, видимо, заперлась у себя. — Я сейчас к машинисту пойду! Вы мне сейчас все ответите тут! Я вас засужу к такой-то матери!
Вопли и тяжёлые шаги перемещаются по вагону, очевидно, мужчина идёт по коридору к выходу. Дверь, судя по разочарованному рычанию, оказывается заперта.
— Открой дверь, тварь! — воет муж беременной женщины.
Затем все звуки сливаются в дикую какофонию: снова глухие удары, треск, угрозы и проклятия, звуки борьбы, несколько звонких шлепков, с которыми кулаки опускаются на лицо… Я практически вижу, как проводница, размазывая кровь из разбитого носа по щекам и подбородку, причитая, плетётся открывать дверь вагона. Я даже представлять не хочу, какого размера должен быть человек, способный сломать двери купе без подручных средств. Наверное, я бы тоже не смог такому отказать.
Раздаётся звук открывающейся двери. Затем вопль мужика:
— Ох, мать!
А потом женский визг заглушает все остальные звуки.
В купе начинается паника. Люди беснуются, одни требуют открыть, другие, напротив, не открывать. В стены нашего купе несколько раз бьётся что-то тяжёлое. Мы же с Димой впадаем в ступор — всё происходящее уже настолько далеко ушло от нашего понимания нормы, что мы попросту не знаем, что нам делать. Шум в вагоне всё усиливается, поэтому мы не сразу понимаем, что часть звуков доносится из коридора. Шаги. Шаркающие шаги, в полном молчании. А затем дверь нашего купе дёргают. Не очень сильно, но явно с намерением открыть. И ещё раз.
— Кто там? — подаю я голос.
В ответ раздаются лишь шлепки и шуршанье… Да ещё запах. Из коридора отчётливо начинает пахнуть разлагающейся плотью.
Вопли в вагоне усиливаются. Судя по всему, неизвестные, заполонившие коридор, успели подёргать двери во все купе. Я тихонько сползаю с лавки на пол, упорно отказываясь верить в реальность происходящего. Судя по всему, с Димкой происходит примерно то же самое. Мы оба тяжело, со всхлипами, дышим. Не знаю, как мой сокурсник, а я весь вымок от пота.
Со временем вопли стихают. Находящиеся в коридоре люди тихонько переминаются с ноги на ногу, дёргают двери, шлёпают по ним ладонями, но становится понятно, что сил проникнуть к нам у них нет. Уверен, почти все пассажиры в эти мгновения благодарят проводницу за то, что она заперла всех на ключ. Как бы там ни было, мы в безопасности, а значит, сможем дождаться помощи. Помощь, конечно же, будет, как же иначе?
Но сквозь быстро ставшие привычными звуки шлепков и перетаптываний начинают пробиваться новые: по коридору кто-то идёт. Шагает тяжело, приволакивая одну ногу. Останавливается у нашего купе. Долго шарит ключом по двери. А затем глухо произносит, распахнув дверь:
— Поезд дальше не идёт. Просьба освободить вагоны.
Про поезда, страшные истории.
Ночью в поезде.
Эту историю мне рассказала моя хорошая подруга пару лет назад, в правдивости ее слов я не сомневаюсь. Ольга (назовем ее так) училась в ВУЗе в другом городе, на праздники, а иногда и на выходные, приезжала к нам в город. В одну из таких поездок с ней и случилась эта история. Далее буду писать с ее слов.
Села я в поезд вечером, уже утром я должна была быть дома. Продуктов не стала брать с собой, взяла только водичку попить. Хотела отоспаться в поезде, устала от утренней учебы и от бессонных студенческих ночей. Ехала в плацкарте в предпоследнем отсеке на боковом месте внизу, поездка больше была спонтанной, и о хорошем месте заранее я не побеспокоилась. Уснула я практически сразу, как тронулся поезд.
Проснулась ночью ближе к трем часам, была какая-то мелкая остановка минуты на две. Пока спала, захотелось в туалет, ну и заодно покурить. В вагоне вроде все спали, было тихо. Когда поезд двинулся, я схватила с собой дамскую сумку и пошла первым делом в уборную. Остановка была недолгая, ночь, поэтому туалет был открыт. После пошла в коридорчик-курилку, что между вагонами (получается – коридор, дальний от главного входа в вагон). Встала подальше от дверей лицом к окну, взяла сигарету и стала искать зажигалку. Перерыла всю сумку, но не нашла. Вспомнила, что, скорее всего, оставила ее в общаге. В коридоре была одна, расстроилась, что все спят и спросить “прикурить” не у кого. В надежде найти другой “затерявшийся” источник огня в вечном хаосе сумки я присела на корточки, все так же сидя лицом к окну, и стала усердно копаться в ней. Примерно через минуту почуяла запах табака сзади, при этом не слышала, чтобы кто-то входил в коридор (ну понимаете, что когда двери между вагонами открываются, то становится шумно), но не придала этому значения. Оглянувшись, увидела девушку, стоявшую ко мне спиной. Она курила. Я второпях встала и обратилась к ней с просьбой одолжить “прикурить”. Девушка обернулась (обычная такая, лет 25-27 примерно) и без всяких эмоций и слов протянула мне руку с зеленой зажигалкой. После опять повернулась к окну, выпуская дым, продолжила курить. Я, сказав “спасибо” ее спине, начала чиркать, дабы зажечь огонь. Но зажигалка не поддавалась мне, выходили только искры, и я с усердием чиркнула еще пару раз, в это время уронив открытую сумку, зажатую подмышкой. Из нее вывалились зубная щетка, расческа и телефон. Я стала все это судорожно собирать. Когда все подняла, то увидела, что девушки рядом нет. Она не могла выйти из тамбура, мною не замеченной, так как я сидела на корточках посреди коридора, собирая свои вещи. Длилось это все не больше 20 секунд, и если бы она выходила, то я бы это увидела и почувствовала, в конце концов, услышала бы. Тут же в голову пришла мысль, что зажигалка у меня, но ни в руке ее, ни в сумке, ни вокруг не было. Более того, до меня стала доходить мысль, что даже дыма нет в тамбуре, и запаха сигарет тоже (а он такой специфический, быстро не проветрится в таком маленьком помещении за такое короткое время).
Я стою, как вкопанная, ничего не могу понять, рассуждаю и осознаю про себя, и тут резко меня обдувает холодный ветер. Я вскрикнула и бегом выскочила из тамбура. Забежала в вагон, села на свое место, поджав ноги. Казалось, что я одна в вагоне полном людей, пусть и дрыхнущих. Мне хотелось кричать от страха, разбудить абсолютно всех, рассказать всем, чтобы просто не делить этот ужас одной. Немного придя в себя, стала озираться по сторонам, но все спали, кто-то в начале вагона даже храпел. Преодолев страх, я встала и направилась в сторону комнаты проводницы, в голове мелькали разные мысли – что же ей сказать. Дойдя до комнаты, стала стучать в дверь, но никто мне так и не открыл (возможно, проводница спала или пошла в соседний вагон, ну мало ли). Я еще постояла возле дверей, было жутко возвращаться на свое место, вдруг эта “дамочка” будет где-то там.
Вскоре услышала, что кто-то ворочается и кашляет, решила, что это мой шанс дойти до своей кровати. Набравшись мужества, я, не глядя по сторонам, пошла к месту, запрыгнула на него, закрылась с головой простыней и тихонько заплакала, в этот момент чувствовала себя просто беспомощным и испуганным ребенком. Немного успокоившись, так и лежала, в надежде, что скоро кто-то проснется. Спустя какое-то время настала долгожданная остановка, и на ней в вагон зашли двое подвыпивших, как я поняла, мужиков, поселившись недалеко от меня, они продолжили пить, стараясь общаться шепотом. Еще никогда я не была так рада “пьянчугам” в вагоне.
Такая вот история. Мы с подругой долго потом обсуждали эту историю, думали, что это могло быть. Что за «призрак девушки» в вагоне, а может быть фантом. Добавлю: подруга полностью вменяема, не была в алкогольном или наркотическом опьянении. «Показалось» тут не скажешь, ведь она все это видела, даже запах чувствовала, получается еще и контактировала, раз зажигалку взяла, которая потом так же бесследно исчезла, как и ее хозяйка.
Призрачный поезд
С Людмилой мы когда-то учились вместе в институте. По окончании его наши дороги разошлись. Я осталась в Вологде, где мы учились, а Люда вернулась в свой станционный поселок. Правда, все эти долгие годы, прошедшие с окончания вуза, мы поддерживали связь. Изредка встречались, обязательно созванивались два раза в год, чтобы поздравить друг друга с днем рождения, а заодно узнать новости. В начале сентября 2014 года Людмиле исполнилось 55 лет. Юбилейная дата! Поэтому я начала с утра ей названивать, чтобы высказать наилучшие пожелания. Но на телефонные звонки никто не отвечал. Я названивала приятельнице до самого вечера. Тщетно!
На следующий день, надеясь, что хоть с опозданием, но все-таки сумею ее поздравить, я взяла в руки телефон. В этот момент Людмила позвонила мне сама:
— Светлана, я вижу, что пропущенных звонков от тебя два десятка. Извини, но ответить тебе не смогла, как и всем, кто мне звонил вчера. Со мной приключилась история, которую, хочешь верь, хочешь не верь, но не рассказать ее не могу, настолько она невероятна и нереальна. Как будто не со мной все это было. Тем не менее ужас я пережила немыслимый.
Невзирая на немалую стоимость звонка, я решила все-таки выслушать подругу. И та поведала просто удивительную историю.
День рождения выпал на будний день, поэтому всех гостей Людмила пригласила в местное кафе на шесть вечера, чтобы отметить событие после работы. У самой Люды был отпуск, поэтому она никуда не спешила, да еще сестра Ольга приехала из Санкт-Петербурга погостить на недельку. Вот и собрались наши дамы до начала празднества быстренько сбегать в лес за грибами: денек выдался ясный, солнечный, да и лесок совсем близко, вполне можно управиться до обеда. За разговорами сестры не заметили, как набили и корзинки, и все имеющиеся при себе пакеты грибами, коих на ту пору было в изобилии, и собрались обратно. Людмила решила позвонить на домашний телефон сыну, мол все хорошо, скоро вернемся, ставь чайник. Странное дело: гудки длинные идут, но трубку никто не берет, хотя сын точно должен быть дома. Да и вообще в этот день обычно звонки с поздравлениями буквально разрывали ее телефон, а тут — тишина.
Стали наши дамы выбираться на дорогу. Тут надо сказать, что лес им знаком с детства, заблудиться в нем просто невозможно: лесополоса идет вдоль железнодорожной насыпи, дел-то — выйти на дорогу, а она приведет прямо в поселок. Углубились в лес от дороги женщины не более чем на пятьсот метров, дорогу из-за кустов не видно. Но хорошо слышно: вот тяжелый товарняк прогрохотал, вот пассажирский проехал, затем электричка… Как электричка? Она же в три часа дня проходит, а времени по ощущениям еще нет и полудня! Вместо двух часов, как казалось обеим, каким-то образом пять часов пролетело? Не может такого быть! Мобильники обеих, однако, действительно показывали три часа дня.
В сильном замешательстве дамы ринулись к насыпи, но удивительное дело: кажется, вот она, виднеется в просвете кустов, но сколько женщины к ней ни шли, она не приближалась. Еще не до конца веря в то, что они попали в какую-то аномалию, наши грибники не на шутку переволновались. Тут же вспомнились подобные случаи, когда люди попадают в так называемый заколдованный круг… Но так не хотелось думать, что подобная ситуация настигла и их, все-таки XXI век на дворе.
Тем не менее женщины обратили внимание: вокруг еще светло, а солнце как будто в дымке спряталось, словно его и нет на небе! И звенящая тишина кругом, только трава под ногами шуршит. Стали припоминать все, что бывало в подобных случаях и что помогало заплутавшим. Вытряхнули на полянке все собранные грибы, переоделись-перетрясли-вывернули всю одежду, что на них была надета. Снова предприняли попытку выйти на железную дорогу, при этом ее по-прежнему слышно, но не видно, хотя кажется — рукой подать, еще десяток шагов, и вот она, дорога! Но сколько женщины ни шли, а добраться до железки никак не получалось. Заволновались уже не на шутку, да и смеркаться стало, и это за такой, как им казалось, невообразимо короткий промежуток времени! Они уже и прощения у «хозяина» (лешего) просили, и к Богу взывали, и снова переоделись, не давая панике захлестнуть разум…
Наконец, почти обессиленные, вышли к железке, но что это была за дорога! Перед ними — только насыпь, густо заросшая травой, рельсов, конечно, не осталось и в помине. Кое-где виднелись лишь полусгнившие шпалы. Помолившись-перекрестившись, женщины сделали шаг, как вдруг услышали шум приближающегося поезда. Вот-вот он покажется из-за поворота! Сестры застыли в немом ужасе. Мгновение — и невидимый поезд уже мчится мимо, постукивают вагоны, буксы поскрипывают. Едет он даже не одну-две минуты, как обычно, а бесконечно долго…
За это время вокруг почти совсем стемнело. Сестры вцепились друг в дружку, плачут, понимают, что нечто неведомое никак их не пропускает домой! Все, что пришло в голову из молитв, прочли вслух, громко запричитали, и тут наконец-то мимо них проскочил последний невидимый вагон. Вокруг непроглядная темень. И чудо! За насыпью показались светящиеся окна. Значит, совсем рядом какая-то деревня. Из последних физических и моральных сил женщины перебрались через насыпь и подошли к ближайшему дому, где горел свет. Постучались. Дверь им открыла незнакомая женщина.
После короткого рассказа, в котором сестры описали свои злоключения, выяснилось: деревня находится в восьми километрах от их поселка! Хозяйка дома посадила обеих под образа, зажгла лампадку, прочитала над ними молитву, обошла вокруг с иконой, и… тут ожили мобильники: бесконечные непринятые вызовы от родственников, близких, друзей… Все с ног сбились, пытаясь понять, куда именинница с сестрой подевались. Приглашенные в кафе гости давно разошлись, так и не дождавшись юбилярши. Работники кафе вообще были в шоке, ведь столы были приготовлены и накрыты к мероприятию… Короче, волновались все до крайности. Хотели даже с утра идти в полицию. Людмила позвонила сыну и попросила его забрать их с сестрой домой, сказав, что все объяснения будут позже. А на следующий день обзванивала всех, кто ее «потерял».
И хотя я была не первой в списке, мне не передать тех эмоций, которые лились у Людмилы через край. Я как слушатель смогла изложить здесь только суть рассказа, а самой даже представить трудно, сколько страху довелось сестрам пережить в лесу. Не дай Бог никому!
Автор – Светлана Могутова, г. Вологда.
Источник.
Поездка по призрачной железной дороге
Я подошёл к одному из автоматов. С первого взгляда всё выглядело нормально, но моё внимание привлекло то, что в качестве пункта назначения можно было выбрать ещё несколько станций, которых обычно не было. Вообще ни разу не слышал о них: «Дзержинская», «Институт Пути», «Отрадное», «Слободка» и «Бескудниково». Два названия были мне знакомы. «Отрадное» — это название района, который находился относительно недалеко отсюда. Но что-то я не припоминаю, чтобы там проходила железная дорога. А «Бескудниково» — это так вообще станция совершенно на другом направлении, на Савёловском. Что это за шутки такие? Ну да ладно, чёрт с этим…
Решив не обращать внимания на эти глупости, я взял билет до вокзала, затем прошёл через турникет и оказался на платформе. Электронное табло, показывающие время прибытия следующей электрички, почему-то не работало. «Да что не так-то с этой станцией? Почему здесь никого нет? Почему табло не работает? Что это за бардак, в самом деле?» — мысленно возмутился. Пришлось поискать обычный стенд с расписанием. К моему счастью, он висел не так уж далеко от выхода на платформу. Интересно, когда же следующая электричка?
Я опустил глаза в нижний правый угол. Последняя электричка приезжает в 00:16. Я посмотрел на часы — на них было 00:19. «Что!? Вы издеваетесь!?» — я был в ярости от такой сущей несправедливости. Какого чёрта я купил билет, если последняя электричка уже уехала!? Почему работали автоматы!? Где эти чёртовы кассиры и охранники!? Чёрт! Со всей злости я ударил по стенду с расписанием.
Так, спокойно, нужно успокоиться… Я отошёл в сторону и сел на ближайшую скамейку. «Может быть, электричка ещё не приезжала. Может быть, она опаздывает и скоро уже подъедет. А даже если я всё-таки пропустил последнюю электричку, то ничего страшного. Подумаешь, сорок рублей потратил. От меня не убудет», — сказал я самому себе.
Успокоившись, я начал осматривать станцию. Нигде, ни на какой из трёх платформ не было ни одного человека. Абсолютно. В воздухе стояла полная тишина. Даже машин не было слышно, хотя там, с той стороны от железной дороги, проходило оживлённое Ярославское шоссе. Даже ночью там было достаточно много машин. Почему их не было слышно, учитывая, что на станции было абсолютно тихо — загадка. Очередная странность. Что-то многовато их было уже за столь короткое время. И тут вдруг тишину разорвал гудок поезда. Я вскочил со скамейки и подошёл к краю платформы. Это ехала электричка, ехала по моему пути! О да, всё-таки не зря я остался. Она опоздала, как я и думал.
Вот электричка уже останавливается около платформы. Но какая-то странная она была. Старая, обшарпанная, с тускловатым освещением внутри вагона. «Интересно, откуда они её откопали? — подумал я. — Мне казалось, такое старьё по Москве уже давно не ездит». Не очень хотелось садиться в неё, но выбора у меня не было, а потому пришлось зайти.
Меня встретил непривычно узкий тамбур, какой можно встретить в любой старой электричке. Находиться в таком маленьком помещении было малоприятно для меня. Вдобавок здесь не горел свет. А потому я поспешил внутрь вагона. К моему удивлению, все скамейки были деревянными. Насколько я помнил, во всех старых электричках, которые использовались до сих пор, скамейки всё-таки обшивали чем-то мягким, да и вообще старались следить за внутренним убранством вагона. А тут я как будто в музей попал, только всё было обшарпанным и неухоженным.
Я прошёл в середину вагона и сел у окна лицом в сторону, в которую ехала электричка. Неприятный жёлтый тусклый свет изредка помигивал. Жутковато было, честно признаться, учитывая то, в какой электричке я ехал. Забыл сказать, что никого, кроме меня, в вагоне не было. Однако трудно сказать, было ли это плохо — было бы страшнее, если бы кто-то сидел, например, в конце вагона спиной ко мне.
За окном была сплошная темнота. Ничего не видно, даже света в домах. Странно… Чтобы хоть как-то себя развлечь, я достал телефон и наушники. Включив свою любимую песню, я уселся как можно удобнее. Теперь даже этот мигающий свет не мог помешать мне погрузиться в свои мысли. Но не прошло, наверное, даже минуты, как я почувствовал что-то неладное: электричка поворачивала вправо. «Что за чёрт? Здесь же прямой перегон», — удивился я. Это мне не нравилось, совсем не нравилось. Если всё остальное можно было как-то проигнорировать, то эта странность уже реально меня обеспокоила. Куда мы едем? Что здесь, чёрт побери, происходит?.. Слушать музыку уже не было никакого настроения. Я пытался осознать происходящее: «Сначала эта безлюдность, автоматы с лишними станциями, табло нерабочее, потом эта рухлядь на колёсах, теперь этот поворот… Это что, розыгрыш какой-то?»
Поезд начал тормозить. Послышался голос: «Платформа Дзержинская». Сначала я до смерти испугался, вскочил и начал оглядываться в поисках источника звука. Поняв, что это была громкая связь, я немного успокоился, но совсем немного. Дзержинская… Это название я уже сегодня видел, когда покупал билет в автомате. Неизвестная мне станция.
Электричка остановилась. Открылись двери. За окном была всё та же непроглядная тьма. Видимо, на платформе не было никакого освещения. Но это же Москва, а не какая-то глушь! Я испугался ещё сильнее, но всё же не решился выбегать из электрички. Здесь, по крайне мере, был свет. Может, следующая станция будет более цивилизованной? Я снова сел на своё место.
И вот двери закрылись, поезд тронулся и двинулся дальше. А я уже не мог успокоиться. Мне было страшно. И ладно бы, если бы на этом вся жуть кончилась. Сзади, из соседнего вагона, послышалась музыка. Кто-то играл на баяне. Я почувствовал комок в горле. Сердце забилось быстрее, меня начал пробирать озноб. Я пересел на скамейку, что была напротив меня, чтобы следить за дверью в тамбур. Звук приближался. Видимо, музыкант шёл в мой вагон. Вот хлопнула дверца, что вела из вагона в «гармошку». Вот хлопнула вторая дверца. Музыкант уже в тамбуре моего вагона. Звук слышится отчётливо. Но сквозь дверь никого не видно. Вдруг дверь открывается… Она просто открывается! Сама! В тамбуре никого нет. Зато есть звук! Звук баяна уже в самом вагоне. И он приближается, он движется в мою сторону. Просто звук, и ничего более.
Трудно описать, насколько сильный страх я тогда испытывал. Я забился в угол и не смел хоть немного пошевелиться. Мне было очень страшно. Я просто наблюдал за тем, как звук баяна движется по проходу между скамеек, приближаясь ко мне. А чёртов свет продолжал мигать. Я будто попал в какой-то ужастик. Что за проклятая электричка…
Как только звук поравнялся со мной, свет в вагоне потух. Да, потух, потух полностью. А звук прекратился. За окном была всё та же непроглядная темнота. Только стук колёс напоминал мне о том, что я еду в электричке. И вдруг я почувствовал, что кто-то коснулся моего плеча. Ледяное такое прикосновение. В этот момент страх мой достиг своего апогея. От такого ужаса я заорал, как бешеный. В тот же миг в вагоне включился свет. Оставаться здесь я уже не мог. Боже, как же это было страшно…
Я вскочил и рванул в сторону головного вагона, к машинисту. В это же время поезд начал тормозить, а голос объявил: «Станция Институт Пути». Ещё одно знакомое название. Впрочем, уже неудивительно. Добежав до тамбура, я решил, что на этой станции я по-любому выйду, даже если не будет гореть ни одного фонаря. Поезд всё ещё тормозил. Я обернулся назад, чтобы в последний раз взглянуть на этот жуткий вагон. Лучше бы я этого не делал…
На моём месте сидел призрачный силуэт какого-то мужчины. Он смотрел на меня. Увидев, что я смотрю на него, он улыбнулся мне и стал медленно махать рукой. У меня снова комок к горлу подступил, снова озноб и дикий страх… Но тут поезд окончательно остановился. Двери открылись, и я, не смотря ни вперёд, ни себе под ноги, рванул прочь из этого проклятого поезда. Но вместо того, чтобы оказаться на платформе, я упал куда-то вниз.
Было больно. Хоть я упал, видимо, с не очень большой высоты, зато ударился то ли о камни, то ли об асфальт. Всем телом ударился. Особенно больно было лицу. Пытаясь прийти в себя, я пролежал на земле ещё около минуты, затем начал вставать. К моему удивлению, я оказался посреди какого-то гаражного кооператива. Вокруг меня были только гаражи — и никакой железной дороги. Что за бред? Я ничего не понимал.
Надо было выбираться отсюда. Быстро найдя выход из гаражей, я выбрел на какую-то улицу. Это оказалась обычная улица посреди какого-то вполне себе обычного жилого квартала. Я ничего не понимал. Что со мной произошло? Я был в какой-то прострации. Мысли в голове смешались в какую-то непонятную кашу. Что делать дальше?
Вдруг моё внимание привлекла автобусная остановка. Она находилась совсем недалеко. Отлично, может, по маршруту какого-нибудь автобуса я пойму, где я примерно нахожусь? Я поспешил к остановке. Табличка с номерами маршрутов висела на месте. Так-с, посмотрим, что у нас здесь ходит… О, 176-й маршрут! Он ходит от платформы Лось, что следующая после «Лосиноостровской», если ехать из Москвы, и до какого-то места, что в окрестностях станции метро «Свиблово». Значит, я где-то ещё в этих краях. Но как я, чёрт возьми, здесь оказался?
Вдруг послышался звук приближающегося автобуса. Сначала я испугался, что приедет снова какой-то обшарпанный старинный монстр, но это оказался новенький хороший автобус. Внутри были водитель и несколько пассажиров. Все живые, не призраки. На автобусе я спокойно доехал до уже упомянутой станции «Свиблово». Там я спустился в подземку и спокойно доехал до дома уже без всяких приключений. Но пережитое не давало мне успокоиться. Хотелось узнать, что же всё-таки со мной произошло. Может, кто-то уже сталкивался с подобным? Первым делом я решил забить в поиске названия тех неизвестных мне станций: «Дзержинская», «Институт Пути», «Отрадное» и «Слободки». Ух, и передёрнуло меня тогда…
Оказывается, раньше существовала железная дорога, которая соединяла Ярославское направление и Савёловское. А именно — станции «Лосиноостровская» и «Бескудниково». Вообще, у этой железной дороги богатая довольно история, но главное то, что все эти станции, уже не один раз мною упомянутые, были как раз на ней. При этом эту железную дорогу разобрали ещё аж в 1987 году. На её месте теперь стоят дома и гаражи. Да, и как раз станция «Институт Пути», на которой я вышел, находилась в том самом месте, где сейчас стоит гаражный кооператив, посреди которого я очутился. Да… Это что же получается? Я прокатился по мёртвой дороге? В мёртвой электричке?
Теперь я стараюсь никогда не задерживаться так долго и никогда не сажусь в старые и потрёпанные электрички. Мало ли, куда они могут завезти…
Железнодорожные истории: о поездах и призраках
Эти видения регулярно повторялись на протяжении полутора лет. На машиниста уже начали косо посматривать, и поэтому тот, доведенный до ручки, наконец решил обратиться к психиатру. Врач обследовал пациента и нашел его вполне психически здоровым. Впрочем, он посоветовал сменить место работы – то есть перейти на другую ветку.
Как рассказал потом помощник машиниста в том рейсе, Петер спокойно проезжал в то утро мимо очередной станции по пути следования. Вдруг сразу после станции около путей показался уже
знакомый домик, из которого на пути неверной походкой вышел старик с желтым платком и двинулся по шпалам навстречу тепловозу. Но Краузе, словно загипнотизированный, скорость снижать не собирался. Тогда помощник крикнул: “Стой!”. Петер медленно повернулся к нему. “Человек на рельсах!” – еще раз крикнул помощник. “Где?” – спокойно спросил Краузе. “Господи! Там, впереди, с желтым платком на шее!” – ответил помощник. В ответ Петер расхохотался: “А, тот самый! Сколько раз я его уже переезжал, а он все оставался жив!”
В следующую секунду послышался глухой звук удара человеческого тела об отбойник тепловоза, и помощник сам дернул рычаг тормоза…
Когда состав остановился, машинистам предстало ужасное зрелище: на железнодорожном полотне лежали фрагменты тела несчастного. Весь передок тепловоза был забрызган кровью. Увидев, что он натворил, Петер упал без чувств… Помощник затащил его к себе в кабину и двинулся вперед, к следующей станции. Там он передал бесчувственного машиниста полицейским. Вскоре суд обвинил Краузе в предумышленном убийстве и направил отбывать срок в тюрьму в Шварцвальде.
Врач, который консультировал Петера до трагического случая, долго ходил по судебным инстанциям, доказывая, что тот невиновен. И пересмотр дела не заставил себя ждал – Краузе освободили из тюрьмы и… перевели в психиатрическую лечебницу.
* * *
Призраки людей встречаются в самих поездах.
Например, британский полковник Эварт однажды при переезде из Кэрлайза в Лондон заперся в своем купе и задремал. Вскоре он проснулся от странного ощущения и заметил, что на полке напротив сидит женщина в черном. Ее лицо было покрыто густой вуалью, и она не отрываясь смотрела вниз. Эварт вежливо поздоровался, но женщина не отреагировала на звук человеческого голоса. В ответ она начала покачиваться и напевать, как поют колыбельную. Однако ребенка на ее руках не было…
В этот момент поезд резко затормозил, и на полковника сверху рухнул его собственный увесистый чемодан. От удара Эварт на некоторое время потерял сознание. Придя в себя, он вышел узнать у проводника, что же было причиной столь резкого торможения.
Проводник успокоил полковника, сказав, что не случилось ничего страшного и что они скоро поедут дальше. Вернувшись в купе, полковник, к своему удивлению, женщины в черном не обнаружил.
После недолгих расспросов соседей оказалось, что ее вообще никто не видел. И лишь затем Эварт вспомнил, что, ложась спать, он запер купе изнутри, так что никто и не мог войти в него извне…
Впоследствии полковник узнал, что на данном маршруте время от времени появляется призрак женщины в черном. Однажды, когда она ехала вместе со своим возлюбленным, тот далеко высунулся из окна идущего поезда, и проводом ему отрезало голову. Тело без головы упало женщине на колени. Когда состав прибыл в Лондон, работники железной дороги обнаружили женщину, держащую тело возлюбленного на коленях и тихо певшую колыбельную. После этого случая она сошла с ума, а через несколько месяцев умерла и превратилась в призрака.
* * *
Крайне загадочное событие произошло в 1929 году на железнодорожном вокзале в Цюрихе. К платформе, от которой несколько минут назад отошёл экспресс “Европа-люкс”, подошёл состав из нескольких синих длинных вагонов и роскошного красно-чёрного паровоза, давшего громкий гудок. Дежурный по станции и машинист некоторое время с нескрываемым удивлением смотрели друг на друга – дежурный недоумевал, что это за поезд и откуда он здесь взялся, машинист – что это за станция и откуда она здесь взялась. Наконец
локомотив, испуская клубы дыма и пара, тронулся, быстро набрал ход и вскоре исчез из виду. Дежурный поспешил оповестить станции по пути следования неизвестного поезда о его прибытии, но, как оказалось, до ближайшей станции состав не дошел – казалось, он растворился в воздухе…
* * *
В шоке был и машинист товарного состава, 2 февраля 2002 года приближающегося к станции Плавни-Пассажирская (Украина). Внезапно в каких-то пятидесяти метрах возник… состав явно довоенной постройки – паровоз и шесть-семь вагонов! Когда столкновение казалось неизбежным, состав так же таинственно исчез…
Источник: zelezjaka.eu
Поезда
Дело происходило в декабре 2002 года. Сдав последние зачеты, 27 декабря мы с подругой отправились на вечернем поезде домой. Нам предстояло ехать около 6-7 часов. Пройдя в вагон, мы уселись по удобнее, и поезд тронулся с места. За окном дул сильный шквалистый ветер, и кружила метель. От фар поезда и света в окнах купе, снег переливался серебряным свечением. Тем временем Карина, которая сидела рядом со мной, достала плеер и решила подремать с музыкой. В вагоне поезда царил шум. Люди весело болтали о предстоящем празднике, и громко смеялись. Несколько раз к нам с подругой заглядывала пожилая проводница, предлагая горячий чай. Спустя несколько минут к нам присоединилось два молодых человека в военной форме. Сложив свои рюкзаки на полку, они уселись напротив нас и стали тихо о чем то переговариваться. Как видно, они отправлялись на новогодние праздники домой. Мимо нашего купе, изрядно подвыпившие, прошли несколько молодых людей, выкрикивая поздравления с новым, еще не наступившим, 2003 годом. Когда все утихомирились, и в поезде стало более менее спокойно, незаметно для себя самой, я провалилась в царство морфея. Не знаю сколько я спала, но внезапно меня выдернула из сна необычайная тишина, царившая в поезде. Открыв глаза, я прислушалась. Казалось, что время замерло. Я даже не сразу поняла, что поезд стоит на месте. Посмотрев на Карину, я увидела, что она все так же дремала, слабо сжав в руке свой плеер. Взгляд метнулся в сторону парней, которые тоже спали. Я тихонько встала с места и, приоткрыв дверь купе, я выглянула в коридор, но в нем никого не оказалось. Решив разузнать, в чем дело, я прихватила пачку сигарет и направилась в купе проводницы. Войдя в купе, я обнаружила его совершенно пустым. Немного подумав, я развернулась и направилась в тамбур, в надежде отыскать хоть кого-нибудь там. Войдя в тамбур, я поежилась от холода. Двери вагона почему-то были открыты. Холодный зимний ветер заносил в тамбур рой снежных хлопьев. Достав зажигалку и сигарету, я прикурила. Вдруг я услышала, как около входа в вагон заскрипел снег, будто по нему кто-то идет. С каждой секундой звук становился отчетливее. Он приближался к тамбуру. Через несколько секунд, тяжело дыша в вагон вошел пожилой коренастый человек с большим походным рюкзаком на спине. Вся одежда его была в снегу, а на голове отсутствовал головной убор. Дед пристально посмотрел на меня, от чего мне сделалось немного не по себе. Лицо его озаряла надменная ухмылка, а глаза блестели не добрым огоньком.
– Всё курим? Портим здоровье? – с презрением в голосе сказал дед, все так-же поглядывая на меня своими серыми, выцветшими со временем глазами.
– А вам-то какое дело? Будто вы свое здоровье портите, – грубо ответила я, выдыхая сигаретный дым. Дед невнятно что-то пробормотал и, отпихнув меня в сторону, направился в вагон, как вдруг дверь в соседний вагон отворилась, и передо мной предстала проводница, которая заглядывала в начале пути в наше купе. Это была женщина лет шестидесяти-шестидесяти пяти с ярко-голубыми глазами. Над губой у нее была маленькая родинка, но не смотря на возраст, у женщины сохранились остатки былой красоты. Светлые волосы были стянуты в тугой узел на макушке. А одежда проводницы выглядела мешковатой на худом теле женщины.
– Что здесь происходит? – громко осведомилась она, поправляя рукава рубашки, торчащей из-под пиджака.
– Да, ничего особенного. Просто тут дед какой-то вломился и поперся в вагон, – безразлично ответила я.
– Какой еще дед? – испуганно спросила женщина, побледнев как мел. Я вкратце описала внешность странного дедка, появившегося из
ниоткуда, и закончив свой рассказ, увидела в глазах проводницы дикий страх.
– Что такое? – спросила я у женщины.
– Пройдемте в мое купе, – проводница в быстром темпе направилась в свое купе. Выкинув не докуренную сигарету, я последовала следом. Когда мы прошли внутрь, она налила в граненые стаканы чаю, и пригласила присесть. Нисколько не задерживаясь, я села напротив женщины, и взяв чай, выжидающе посмотрела на неё. Несколько замешкавшись, проводница взяла озябшими руками свой чай, и посмотрела в окно, за которым вовсю гуляла метель. Несколько минут мы провели в полной тишине, и вдруг, собравшись с мыслями, женщина поведала мне такую историю:
– Когда я была со всем молодой, и только начинала работать проводницей, однажды зимой, поздно вечером, поезд внезапно остановился. Когда я пошла узнавать у машиниста, что произошло, он не смог мне ничего объяснить, ссылаясь на возможную поломку. Возвращаясь в свое купе, я заметила, что в тамбуре кто-то стоял. Подойдя ближе, я увидела дедушку, точь в точь такого же, как ты мне и описала. Я поинтересовалась у него, что он здесь делает и как попал в поезд, на что он промолчал и направился к купе №7. Я немного растерялась от такой наглости и последовала за ним. Но, несмотря на свой возраст, дед оказался очень быстрым. Когда я вошла в купе, в которое проследовал этот дед, там никого не оказалось, кроме рюкзака, что был у него на спине. Немного опешив, я осмотрела купе снова, не веря своим глазам. Но в нем никого не было, кроме злополучного рюкзака. Я подошла к нему и начала его осматривать. Ничего необычного я в нем не заметила, и поборов все нормы приличия, я открыла его. Но, не смотря на то, что с виду он был полным, внутри он оказался пустым… но – женщина замолчала, и в упор посмотрела на меня, ожидая какой-нибудь реакции. Но я сидела и молчала, пытаясь понять, к чему же она ведет.
– Там ведь что-то было? Да? – спросила я. Проводница кивнула головой и продолжила:
– Да. На дне рюкзака лежала старая потрепанная тетрадка, – ответила она и отхлебнула чай.
– И что в ней было? – нетерпеливо спросила я.
– В ней были какие-то записи. Но разобрать, что именно было записано, я не смогла. Они были на каком-то незнакомом мне языке. Единственное, в каждом предложении повторялось одно и тоже слово, – женщина снова отхлебнула чай, еле-еле поднеся дрожащими руками стакан к губам.
– «27 декабря-7», – никто из нас последующие несколько минут не проронил ни слова. Проводница задумчиво посмотрела в окно, за которым все так-же танцевали в вальсе пушистые снежные хлопья. Я молча наблюдала за ней, ожидая продолжения, как вдруг, женщина резко отвернулась от окна и большими удивленными глазами посмотрела на меня в упор.
– Я вспомнила! В прошлый раз было тоже 27 декабря, – ответила она.
– И что же дальше? – спросила я. Женщина ухмыльнулась:
– Что дальше? – проводница молча встала и подошла к небольшому стеллажу, который стоял у стенки. Открыв дверцу, она достала небольшую пожелтевшую вырезку из газеты. Прикрыв дверцу, она кинула вырезку прямо передо мной на столик. Притянув к себе её поближе , я увидела большой заголовок, который гласил : «Странная пропажа поезда №607». Несколько раз прочитав заголовок, я перешла к заметке: « 27 декабря 1964 года поезд отправлявшийся по маршруту N-NN бесследно исчез, не доехав до пункта назначения. Проводилось тщательное расследование, но никаких зацепок не было обнаружено. По последним записям, было выявлено, что в поезде находилось около ста двадцати человек, включая машиниста и проводниц. Ни каких следов людей найдено не было. На этом расследование было приостановлено». На этом заметка закончилась, но под ней оказалась старая фотография: на фоне пропавшего поезда №607 стояли проводницы и машинист, счастливо улыбающиеся фотокамере. Под фото стояла маленькая дата, почти выцветшая на старой бумаге: 7 января 1965 год.
Я недоумевая посмотрела на проводницу, которая все так же стояла около стеллажа и не спускала с меня глаз. Еще раз посмотрев на фотографию, я пригляделась и заметила у одной из проводниц на фотографии уже знакомую родинку над губой. По спине пробежал неприятный холодок. Отвернувшись от вырезки, я посмотрела на проводницу, которая смотрела на меня с откровенной ухмылкой. Я не говоря не слова, вылетела из купе и побежала в свой вагон. Внутри меня все похолодело от ужаса, который я испытала. Тело покрылось мурашками, а ноги стали ватными. Силой дернув холодную ручку двери вагона, я забежала в свой отсек и прямиком направилась к себе в купе. Притормозив около своего купе, я подняла голову и внутри в меня что-то оборвалось. Увидев злосчастный номер 7, я дрожащими руками открыла дверцу. Вдруг на меня с кулаками налетела Карина, и я, немного опешив, отскочила назад, чуть не упав вместе с подругой на холодный пол вагона.
– Где тебя носило, черт подери? – Грозно сверкнув глазами спросила Карина. Утихомирив свою подругу, я потянула её в купе, и забравшись с ногами на диванчик начала рассказывать историю, которая со мной приключилась. Шатенка во время моего рассказа не проронила ни слова, но когда я закончила, она повернулась ко мне и начала смеяться, чуть не разбудив наших соседей.
– Ты точно сигареты курила? – издевательски пропела девушка. Не успев сказать Карине в ответ едкую фразу, поезд вдруг дернулся, и свет в купе потух. Двое парней, которые ехали с нами в одном купе, проснулись, подскочив на месте.
– Чё за фигня? – раздался приятный мужской голос, попутно выдав несколько еще матных ругательств. Карина не теряя ни секунды, с
любопытством начала в темноте разглядывать парней. Я недолго думая, завопила на всё купе.
– Я пойду выйду в коридор и узнаю, что происходит, – раздался второй, более грубый мужской голос. Я услышала, как дверь от купе отворилась, и парень вышел в вагон. Вдруг около нашей двери раздалось громкое покашливание. Дверь с тихим скрежетом отворилась, и на пороге появился старичок. У меня резко закружилась голова, и я провалилась в темноту.
Через какое-то время я открыла глаза и огляделась вокруг. Рядом со мной мирно спала Карина. Бросив взгляд на парней, я увидела, что они тоже спят. Вокруг стояла знакомая неприятная тишина. Поезд стоял на месте. . .
2003 год 7 января.
«Странная пропажа поезда №706»
« 27 декабря 2002 года поезд отправлявшийся по маршруту N-NN бесследно исчез, не доехав до пункта назначения. Проводилось тщательное расследование, но никаких зацепок не было обнаружено. По последним записям, было выявлено, что в поезде находилось около ста сорока человек, включая машиниста и проводниц. Ни каких следов людей найдено не было. На этом расследование было приостановлено».
Авторы: Кочеткова Анастасия и Косикова Карина
Про поезда, страшные истории.
Ночью в поезде.
Эту историю мне рассказала моя хорошая подруга пару лет назад, в правдивости ее слов я не сомневаюсь. Ольга (назовем ее так) училась в ВУЗе в другом городе, на праздники, а иногда и на выходные, приезжала к нам в город. В одну из таких поездок с ней и случилась эта история. Далее буду писать с ее слов.
Села я в поезд вечером, уже утром я должна была быть дома. Продуктов не стала брать с собой, взяла только водичку попить. Хотела отоспаться в поезде, устала от утренней учебы и от бессонных студенческих ночей. Ехала в плацкарте в предпоследнем отсеке на боковом месте внизу, поездка больше была спонтанной, и о хорошем месте заранее я не побеспокоилась. Уснула я практически сразу, как тронулся поезд.
Проснулась ночью ближе к трем часам, была какая-то мелкая остановка минуты на две. Пока спала, захотелось в туалет, ну и заодно покурить. В вагоне вроде все спали, было тихо. Когда поезд двинулся, я схватила с собой дамскую сумку и пошла первым делом в уборную. Остановка была недолгая, ночь, поэтому туалет был открыт. После пошла в коридорчик-курилку, что между вагонами (получается – коридор, дальний от главного входа в вагон). Встала подальше от дверей лицом к окну, взяла сигарету и стала искать зажигалку. Перерыла всю сумку, но не нашла. Вспомнила, что, скорее всего, оставила ее в общаге. В коридоре была одна, расстроилась, что все спят и спросить “прикурить” не у кого. В надежде найти другой “затерявшийся” источник огня в вечном хаосе сумки я присела на корточки, все так же сидя лицом к окну, и стала усердно копаться в ней. Примерно через минуту почуяла запах табака сзади, при этом не слышала, чтобы кто-то входил в коридор (ну понимаете, что когда двери между вагонами открываются, то становится шумно), но не придала этому значения. Оглянувшись, увидела девушку, стоявшую ко мне спиной. Она курила. Я второпях встала и обратилась к ней с просьбой одолжить “прикурить”. Девушка обернулась (обычная такая, лет 25-27 примерно) и без всяких эмоций и слов протянула мне руку с зеленой зажигалкой. После опять повернулась к окну, выпуская дым, продолжила курить. Я, сказав “спасибо” ее спине, начала чиркать, дабы зажечь огонь. Но зажигалка не поддавалась мне, выходили только искры, и я с усердием чиркнула еще пару раз, в это время уронив открытую сумку, зажатую подмышкой. Из нее вывалились зубная щетка, расческа и телефон. Я стала все это судорожно собирать. Когда все подняла, то увидела, что девушки рядом нет. Она не могла выйти из тамбура, мною не замеченной, так как я сидела на корточках посреди коридора, собирая свои вещи. Длилось это все не больше 20 секунд, и если бы она выходила, то я бы это увидела и почувствовала, в конце концов, услышала бы. Тут же в голову пришла мысль, что зажигалка у меня, но ни в руке ее, ни в сумке, ни вокруг не было. Более того, до меня стала доходить мысль, что даже дыма нет в тамбуре, и запаха сигарет тоже (а он такой специфический, быстро не проветрится в таком маленьком помещении за такое короткое время).
Я стою, как вкопанная, ничего не могу понять, рассуждаю и осознаю про себя, и тут резко меня обдувает холодный ветер. Я вскрикнула и бегом выскочила из тамбура. Забежала в вагон, села на свое место, поджав ноги. Казалось, что я одна в вагоне полном людей, пусть и дрыхнущих. Мне хотелось кричать от страха, разбудить абсолютно всех, рассказать всем, чтобы просто не делить этот ужас одной. Немного придя в себя, стала озираться по сторонам, но все спали, кто-то в начале вагона даже храпел. Преодолев страх, я встала и направилась в сторону комнаты проводницы, в голове мелькали разные мысли – что же ей сказать. Дойдя до комнаты, стала стучать в дверь, но никто мне так и не открыл (возможно, проводница спала или пошла в соседний вагон, ну мало ли). Я еще постояла возле дверей, было жутко возвращаться на свое место, вдруг эта “дамочка” будет где-то там.
Вскоре услышала, что кто-то ворочается и кашляет, решила, что это мой шанс дойти до своей кровати. Набравшись мужества, я, не глядя по сторонам, пошла к месту, запрыгнула на него, закрылась с головой простыней и тихонько заплакала, в этот момент чувствовала себя просто беспомощным и испуганным ребенком. Немного успокоившись, так и лежала, в надежде, что скоро кто-то проснется. Спустя какое-то время настала долгожданная остановка, и на ней в вагон зашли двое подвыпивших, как я поняла, мужиков, поселившись недалеко от меня, они продолжили пить, стараясь общаться шепотом. Еще никогда я не была так рада “пьянчугам” в вагоне.
Такая вот история. Мы с подругой долго потом обсуждали эту историю, думали, что это могло быть. Что за «призрак девушки» в вагоне, а может быть фантом. Добавлю: подруга полностью вменяема, не была в алкогольном или наркотическом опьянении. «Показалось» тут не скажешь, ведь она все это видела, даже запах чувствовала, получается еще и контактировала, раз зажигалку взяла, которая потом так же бесследно исчезла, как и ее хозяйка.
Про поезда, страшные истории.
Ночью в поезде.
Эту историю мне рассказала моя хорошая подруга пару лет назад, в правдивости ее слов я не сомневаюсь. Ольга (назовем ее так) училась в ВУЗе в другом городе, на праздники, а иногда и на выходные, приезжала к нам в город. В одну из таких поездок с ней и случилась эта история. Далее буду писать с ее слов.
Села я в поезд вечером, уже утром я должна была быть дома. Продуктов не стала брать с собой, взяла только водичку попить. Хотела отоспаться в поезде, устала от утренней учебы и от бессонных студенческих ночей. Ехала в плацкарте в предпоследнем отсеке на боковом месте внизу, поездка больше была спонтанной, и о хорошем месте заранее я не побеспокоилась. Уснула я практически сразу, как тронулся поезд.
Проснулась ночью ближе к трем часам, была какая-то мелкая остановка минуты на две. Пока спала, захотелось в туалет, ну и заодно покурить. В вагоне вроде все спали, было тихо. Когда поезд двинулся, я схватила с собой дамскую сумку и пошла первым делом в уборную. Остановка была недолгая, ночь, поэтому туалет был открыт. После пошла в коридорчик-курилку, что между вагонами (получается – коридор, дальний от главного входа в вагон). Встала подальше от дверей лицом к окну, взяла сигарету и стала искать зажигалку. Перерыла всю сумку, но не нашла. Вспомнила, что, скорее всего, оставила ее в общаге. В коридоре была одна, расстроилась, что все спят и спросить “прикурить” не у кого. В надежде найти другой “затерявшийся” источник огня в вечном хаосе сумки я присела на корточки, все так же сидя лицом к окну, и стала усердно копаться в ней. Примерно через минуту почуяла запах табака сзади, при этом не слышала, чтобы кто-то входил в коридор (ну понимаете, что когда двери между вагонами открываются, то становится шумно), но не придала этому значения. Оглянувшись, увидела девушку, стоявшую ко мне спиной. Она курила. Я второпях встала и обратилась к ней с просьбой одолжить “прикурить”. Девушка обернулась (обычная такая, лет 25-27 примерно) и без всяких эмоций и слов протянула мне руку с зеленой зажигалкой. После опять повернулась к окну, выпуская дым, продолжила курить. Я, сказав “спасибо” ее спине, начала чиркать, дабы зажечь огонь. Но зажигалка не поддавалась мне, выходили только искры, и я с усердием чиркнула еще пару раз, в это время уронив открытую сумку, зажатую подмышкой. Из нее вывалились зубная щетка, расческа и телефон. Я стала все это судорожно собирать. Когда все подняла, то увидела, что девушки рядом нет. Она не могла выйти из тамбура, мною не замеченной, так как я сидела на корточках посреди коридора, собирая свои вещи. Длилось это все не больше 20 секунд, и если бы она выходила, то я бы это увидела и почувствовала, в конце концов, услышала бы. Тут же в голову пришла мысль, что зажигалка у меня, но ни в руке ее, ни в сумке, ни вокруг не было. Более того, до меня стала доходить мысль, что даже дыма нет в тамбуре, и запаха сигарет тоже (а он такой специфический, быстро не проветрится в таком маленьком помещении за такое короткое время).
Я стою, как вкопанная, ничего не могу понять, рассуждаю и осознаю про себя, и тут резко меня обдувает холодный ветер. Я вскрикнула и бегом выскочила из тамбура. Забежала в вагон, села на свое место, поджав ноги. Казалось, что я одна в вагоне полном людей, пусть и дрыхнущих. Мне хотелось кричать от страха, разбудить абсолютно всех, рассказать всем, чтобы просто не делить этот ужас одной. Немного придя в себя, стала озираться по сторонам, но все спали, кто-то в начале вагона даже храпел. Преодолев страх, я встала и направилась в сторону комнаты проводницы, в голове мелькали разные мысли – что же ей сказать. Дойдя до комнаты, стала стучать в дверь, но никто мне так и не открыл (возможно, проводница спала или пошла в соседний вагон, ну мало ли). Я еще постояла возле дверей, было жутко возвращаться на свое место, вдруг эта “дамочка” будет где-то там.
Вскоре услышала, что кто-то ворочается и кашляет, решила, что это мой шанс дойти до своей кровати. Набравшись мужества, я, не глядя по сторонам, пошла к месту, запрыгнула на него, закрылась с головой простыней и тихонько заплакала, в этот момент чувствовала себя просто беспомощным и испуганным ребенком. Немного успокоившись, так и лежала, в надежде, что скоро кто-то проснется. Спустя какое-то время настала долгожданная остановка, и на ней в вагон зашли двое подвыпивших, как я поняла, мужиков, поселившись недалеко от меня, они продолжили пить, стараясь общаться шепотом. Еще никогда я не была так рада “пьянчугам” в вагоне.
Такая вот история. Мы с подругой долго потом обсуждали эту историю, думали, что это могло быть. Что за «призрак девушки» в вагоне, а может быть фантом. Добавлю: подруга полностью вменяема, не была в алкогольном или наркотическом опьянении. «Показалось» тут не скажешь, ведь она все это видела, даже запах чувствовала, получается еще и контактировала, раз зажигалку взяла, которая потом так же бесследно исчезла, как и ее хозяйка.
Случай на железной дороге
Раньше я жил в небольшой деревеньке на окраине Смоленской области. Однако это не была деревня, лишенная всех благ цивилизации. Дорога на главной улице была асфальтовая. Было несколько двухэтажных многоквартирных домов (в одном из которых я и жил со своей семьей), почта, клуб и даже несколько магазинов. Но, к большому сожалению, в нашей деревне не было школы. Она находилась в соседней деревне и была единственным учебным заведением для всех ближайших деревень. Поэтому, чтобы успеть на уроки к восьми утра, вставать приходилось часов в шесть, ведь путь был неблизкий. В школе обучалось около ста школьников из ближайших деревень. В моем классе было двенадцать человек, одним из которых был мой друг Саша. С ним мы подружились, будучи ещё обитателями песочницы, так как жили мы в соседних подъездах.
Когда пришло время идти в школу, тот факт, что мы учились в одном классе, только укрепил и без того крепкую дружбу. Ну, и само собой, в школу и из школы мы всегда ходили вместе. А путь был не самый удобный.
Все дело в том, что между нашей деревней и той, в которой была школа, протекала небольшая речка Ольшанка, которая затем впадала в Днепр. Единственным способом перебраться на другой берег речки был железнодорожный мост. Миновав реку, по обе стороны от железной дороги начинались обрабатываемые поля, по которым было невозможно срезать путь до школы, не изгрязнившись при этом по колено. Поэтому еще какой-то участок пути приходилось идти по железной дороге. Сразу за полями начиналась колеистая дорога, по которой уже можно было добраться до соседней деревни, а там уже и до школы.
Сама же железная дорога представляла из себя две колеи рельс, по которым частенько гоняли грузовые составы и два раза в день пригородная электричка из Смоленска. Весь этот участок пути мы с Сашей старались пройти как можно быстрее, чтобы не встретиться с поездом: даже если сойти с пути на насыпь, поезд мог запросто подхватить двух школьников потоками встречного ветра и размазать о столб. Если уж такое случалось, что мы слышали приближение поезда, то предпочитали спуститься к полям и переждать там, пока он пройдет, а затем карабкаться на насыпь опять. Это было краткое введение, а теперь о самом случае, про который я хотел рассказать.
Это было раннее октябрьское утро. Моросил мелкий холодный дождик. Где-то в 7:20 мы с Саней, будучи на тот момент семиклассниками, поднялись на железнодорожные пути и быстро двинули по ним, не желая встретить какой-нибудь ранний поезд. При этом мы о чем-то увлеченное беседовали. Саня шел по рельсам, не делая никаких усилий, чтобы ловить равновесие – результат многолетних тренировок по утрам, а я шел рядом с ним по шпалам. Саша во время беседы смотрел на свои ноги, чтобы случайно не оступиться, а я, что-то рассказывая, смотрел на него, поэтому мы даже не заметили, как та бабка появилась на путях, идя навстречу нам. Наверное, мы бы и не заметили ее, пока она не подошла бы к нам в упор, если бы не тот звук, который она издавала при ходьбе. Цоканье, как будто она шла на каблуках.
Ее неожиданное появление испугало нас, но затем мы еще посмеялись, мол, ничего себе, какая дама на каблуках ходит. Удивительно и то, что шла она на расстоянии метров двадцати от нас, а звук слышался нам очень отчетливо каждый раз, когда она наступала на следующую каменную шпалу. Абсурдности ситуации добавляло то, что выглядела она лет на восемьдесят с лишним: вся сгорбленная, в черном платке и каком-то черном ватнике, а ноги полностью прикрывала какая-то черная длинная юбка до земли, вся изорванная и испачканная грязью внизу. Шла она очень медленно на нас, но звук отбивала звонко. Цок…цок…цок…цок… Нам стало как-то не по себе. Бабка явно была не в своем уме.
Тут мое сердце (да и Санино, наверное, тоже) как будто вмиг превратилось в кусок льда и провалилось куда-то вниз. Сзади нас раздался гудок приближающегося поезда. Инстинктивно мы рванули сначала к краю дороги, но тут же остановились, глядя на непоколебимо идущую прямо навстречу поезду бабку. Мы обернулись, поезд уже выезжал из-за поворота, возле нас он будет через пару минут. Поколебавшись еще немного, Саня рванул к бабке, преодолевая оставшиеся между нами и ей несколько метров.
– Бабушка, поезд едет! – выкрикнул ей прямо на ухо Саня, неуверенно взяв за рукав ее грязного ватника, желая отвести в сторону. Но она как будто и не услышала его. Саня посмотрел на меня взглядом, просящим помощи. Затем мы оба глянули на приближающийся поезд, до него оставалось совсем ничего.
Я подбежал к бабке с другой стороны и взял ее за другой рукав. Она остановилась, но никак не реагировала на нас. Глянув друг другу в глаза, мы молча кивнули и попытались потащить бабку к краю железнодорожной насыпи. Она поддалась. Поезд гудел во всю, приближаясь к нам на бешеной скорости. Машинист, кажется, просто зажал кнопку гудка. Мы с силой потянули бабку к краю, перепрыгнули через крайний рельс и потянули ее за собой. Бабка же с лязгом зацепилась за него и упала, повалив и нас с собой.
Как только мы упали, мимо нас пролетел эшелон поезда, а за ним пошла череда груженых вагонов. Потоки встречного ветра сдували с земли, утягивали вслед за поездом. Мы спустились еще чуть ниже. Бабка сидела на насыпи камней, не поднимая на нас головы, точно сумасшедшая. В этот момент мне хотелось убить ее самому. Спасая ее, нас самих чуть не размазал поезд. Но тут мы заметили одну вещь, от которой у нас с Саней пропал дар речи, а грудь сковал ледяной холод. Видимо, когда мы перетягивали бабку через последний рельс, ее черная грязная юбка зацепилась за что-то и от нее оторвался небольшой клок ткани. Теперь из-под нее торчало два копыта. Покрытые грязью, по ним ползали черви. Было видно, как они ползают и под кожей. Мы стояли и смотрели на это не в силах что-то сделать или предпринять.
И тут она подняла взгляд на нас. Ее лицо, изрезанное морщинами, вовсе не было лицом бабки. Оно только маскировалось под него. Это было что-то другое, что-то ужасное и страшное. Что-то пришедшее из другого мира. Оно издало страшный хрипящий хищный звук и потянулось к нам. Мы только попытались побежать, но оно было гораздо проворнее нас. Только собравшись бежать, я услышал сзади крик Саши. Он был настолько громким, что перебивал шум все еще проезжающего рядом поезда. Я обернулся и увидел, что она схватила его за край куртки. Он извивался и пытался вырваться, но безрезультатно. Злобные глаза ее продолжали смотреть на меня. Затем одним резким движением она швырнула Саню в сторону поезда. Он пролетел несколько метров и упал точно между колес вагона. Его крик на секунду усилился и тут же стих. По насыпи в нашу сторону сползла только нижняя половина моего друга, извергая из себя фонтан крови на каменную насыпь. Его ноги подергивались, как будто все еще продолжали сопротивляться. Все было в крови. Бабка подползла к залитым кровью камням и начала слизывать с них кровь. Наблюдая это, я потерял сознание.
Очнулся я уже в больнице. Когда я первый раз после этого случая увидел себя в зеркало, я не удивился тому, что из него на меня смотрел четырнадцатилетний седовласый старик. Я долго проходил различные реабилитационные курсы, пил различные препараты. Меня пытались убедить в том, что мой друг погиб в результате несчастного случая, но я никогда ни на секунду не сомневался, что та бабка или, вернее, то, что скрывалось в образе бабки, было на самом деле, и именно оно убило его, а потом слизывало его кровь с камней железнодорожной насыпи. В конце концов, меня поместили в психиатрическую клинику, в которой я живу до сих пор.
Сначала я еще пытался доказывать то, что я здоров, но затем смирился. А сейчас даже рад тому, что я нахожусь здесь, в своей палате, а не снаружи. Ведь частенько я слышу тот самый звук снаружи. Цоканье. Когда я выглянул в окно, то увидел ее, стоящую перед моим окном. В черной юбке с оторванным клоком ткани, из-под которой были видны копыта. Тогда я поднял крик на всю лечебницу, и мне сделали укол сильного успокоительно. Затем, когда я стал ее потом, я уже не кричал. Она не может до меня добраться здесь, поэтому я спокоен. Она бродит по площадке, цокая копытами по асфальту, ожидая, когда я выйду отсюда. А я не выйду отсюда. Никогда. Ни за что.
Про поезда, страшные истории.
Эту люблю.И поржать и помурашиться.Откуда не помню,давно сохранила.
Омутище. Жутко
Эта криповатая история произошла в 2000 году, в мою бытность первокурсником. Учился я в Москве, а жил в небольшом поселке в З0 км от МКАДа, откуда добирался на электричке.
Весна. Пятница. По традиции, мы – студенты – допоздна отмечали этот день недели большим количеством пива с сухариками и задушевными беседами.
Уже поздно. Все разговоры сказаны, все деньги инвестированы в напитки, и мне пора срочно прощаться, чтобы успеть на последнюю электричку до дома.
Едва успев на вокзале взять бутылочку пива на последние деньги, забегаю в закрывающиеся двери. Тронулись. Пассажиров – единицы. И я, узнав у одного из них о маршруте, понимаю, что поезд – дальний, а значит всего несколько остановок на пути. Конечно, в моем маленьком поселке мне сойти не удастся. Но вот в городе за 8 км до него – вполне возможно. Я начинаю неспешно прикидывать план действий и перебирать варианты: идти пешком ночью – не подходит, денег на такси нет, автобусы уже не ходят, на вокзале в этом городке ночью закрыт, если позвонить – кому и как? У меня с собой лишь зажигалка, разряженный телефон и пакет с большой общей тетрадью (которые потом сыграют свою роль). За этими думами я благополучно засыпаю.
Просыпаюсь от того, что мне не реально холодно, вот просто до дрожи. Открываю глаза и вижу прямо передо мной на сиденье сидит большой черный пес и смотрит на меня стеклянными глазами. В вагоне полная темнота и не единого человека. Только стук колес. За окнами – лес. Я, слабо соображая, пытаюсь встать, но пес начинает рычать на меня и скалить клыки. Я пытаюсь с ним о чем то говорить и, немного заболтав, бочком пробираюсь к тамбуру. Собака меня не преследует, остается сидеть в прежней позе и рычать.
Немного переведя дух, я все-таки пробираюсь в соседний вагон. Тут светло и тепло. И сидят несколько людей. Ближе всего ко мне сидит пьяный старик, похожий на цыгана, везет с собой двух дохлых неощипанных кур в корзине. Подсаживаюсь. С трудом узнаю у попутчика, что проехали мы слишком много, следующая остановка вроде скоро должна быть. В этих местах я никогда не был. Иду к схеме пути прикидывать, сколько же я проспал и что в конце концов теперь делать. В полном недоумении сажусь к старику обратно, решая сойти на первой остановке. Старик начинает рассказывать какую-то историю про то, как его дочь Жанна заживо сгорела вместе с их домом, и он пьет из-за этого. Его диалект, тем более по пьяному делу, я почти не могу разобрать, поэтому отвернувшись к окну, пытаюсь привести мысли в порядок и дождаться остановки.
Дожидаюсь. По моим прикидкам около двух часов прошло, как мы проехали мою платформу. То есть – далековато я от дома. Выходим вместе со стариком на этой остановке. Я пытаюсь получить у него информацию, куда тут можно пойти, у кого спросить и т.п. Но я его окончательно перестал понимать и поэтому отпускаю. На перрон вышли еще три человека, я пытаюсь подойти к ним с теми же вопросами, но двое от меня шарахаются, а третий – лысый мужик – вскользь кидает “Остерегайся цыган!” И быстро удаляется.
Платформа пустеет. Электричка ушла. Кругом темнота, если не считать одного тусклого фонаря. Никаких строений нет, только деревья вокруг платформы. Даже касс и лавок здесь нет. Знаете, как в фильме “Игра”: все вдруг разбежались, выключили свет, и вот я остался один. Остатки алкоголя из меня выветрились. В то время я был довольно беспечным, но в этой ситуации меня начинает немного плющить. Не то, чтобы был повод, просто полнейшая неопределенность и мистика происходящего. По прикидкам часа 3 ночи. И жуткий холод.
Постоял, подумал и решил немного обследовать окрестности, ну какие-то дома или магазины рядом должны же быть, хотя бы погреться. Пошел в сторону куда все удалились. Походил по тропинкам туда-сюда, пару раз обошел платформу – нет никакой ясности. Даже звуков каких-то посторонних нет.
Иду обратно на перрон. Смотрю – старик, с которым ехали, лежит на земле со своими курами и улыбается мне, хотя вот минуту назад его тут точно не было. Я удивился, спрашиваю: “Тебе не холодно?”. Он, улыбаясь, отчеканивает чисто: “Где. Моя. Собака.” Я застыл. Он повторил еще громче. Я говорю: “Какая собака? Черная?”. Этот цыган вскакивает с земли: “Что ты сделал с моей собакой?!!” И бросается на меня, пытаясь душить. Не сказать, что силы богатырской он, но и не слабый точно. Начинаю его отпихивать, я обескуражен всем происходящим. Оттолкнул, он свалился к своим курам. И тут совсем непонятно откуда выскакивает цыганка с доской от забора, в которой гвозди торчат. Начинает орать на меня по-своему, вроде как я старика избиваю. У нее один глаз, во втором только белок. Начинаю объяснять ситуацию, потом плюю на это и отправляюсь на платформу.
Встаю под фонарем, жду непонятно чего. Понимаю, что обнаруживаю себя, если сейчас они придут ко мне сюда, мне меньше всего это надо. Но идти по сути некуда.
Идут. Даже бегут. Их четверо. Одноглазая цыганка позвала еще двух цыганок и одного молодого амбала, вроде как сына одной из них. Он подбегает ко мне с ножом. Орет: “Ты убил Жанну?”. Полный сюр. Очнувшись, пытаюсь объяснить, что проспал свою остановку, что старика встретил в поезде и т.д. Ничего не слушают, орут, кидаются друг на друга и на меня. Цыган приставляет нож вплотную мне к горлу. У меня выступают слезы. Думаю – вот и конец. Сказать ничего не могу. Ступор полный. Не знаю, сколько прошло, но одна из цыганок все-таки отталкивает его. Мне – пощечину. Опять начинают ругаться между собой. В это время я ретируюсь. Прыгаю с платформы и бегу, бегу.
Может километра полтора-два в итоге я прошел. Хвоста вроде нет, останавливался несколько раз, проверял. Сердце просто бешено колотится. Пошли какие-то ветхие домики. Стучу – не открывают или нет никого. Вроде и холод уже не чувствуется, но надо что-то делать. Темнота всюду по-прежнему. Может с десяток домов обошел. Где-то шептались за дверью, но не открывали, где-то орали, чтобы убирался.
Звоню в один дом. Женщина русская спрашивает, чего надо. В доме младенец орет надрывается. Рассказываю историю. Умоляю впустить. Стою, канючу. Предложил ей свой телефон, посмотрела на него через окно. Открывает. Взяла телефон. Пригласила, говорит, дождись рассвета за столом. Вскипятила чайник. На ребенка – ноль внимания, он кричит, не переставая. Я говорю, может с ребенком помощь нужна. Говорит, сиди, не твое дело. Сижу. Чай пью. Вроде даже согрелся, минут двадцать прошло.
А она ходит то по дому, то во двор, непонятно чем занимается. Присмотрелся – вроде рожать ей точно поздно, может бабушка. Ее нет. Ребенок затих. Жду еще десять минут. Ее нет. Ну я встал и пошел в комнату к ребенку, ну мало ли чего с ним. Смотрю – нет там никого, импровизированная кроватка есть, а в ней нет ребенка, но вроде и двери второй нет, а мимо меня она не заходила. Думаю, сколько неведомой херни мне еще этой ночью предстоит вынести. В итоге пришла, села за стол, чем-то занимается. Спрашиваю: “А ребенок во дворе?”. Она отвечает: “Какой еще ребенок?”. Думаю, хватит, надо делать ноги, начинаю у нее выяснять, есть ли у кого тут машина или телефон. Говорит, нету.
Сижу дальше, что же делать. В доме чем только не воняет, да и женщина жутковатая, но тепло, относительно светло и безопасней, чем на улице. И тут она спрашивает, мол, что от тебя эти цыгане вообще хотели? Ну я начал рассказывать, что рехнулись, дознавались про какую-то Жанну. Вдруг, как только услышала это имя, она вся побелела, вскочила и начала орать чтобы я мигом выметался из ее дома. Бросила в меня мой телефон. Я стою в непонятках. Она орет благим матом. Вены все на лбу повздувались. И тут ребенок в той же комнате начинает надрываться. Подобрал я свой телефон и вышел оттуда на ватных ногах.
Только за мной дверь на ключ запирается, слышу крики этих цыган на дороге. Меня ищут. И идут в моем направлении к двери этой женщины: ребенок орет и свет в окне. Я не знаю, как я смог сделать усилие, но все-таки зашел за какой-то сарай, вроде как спрятался, но посчитал что не надолго, и она меня сейчас сдаст. О чем они через дверь говорили я не слышал, а может просто не запомнил, но цыгане вчетвером в том же составе довольно быстро потеряли интерес и пошли дальше.
Начинало светать. Мои передвижения стали заметнее, но делать что-то надо. Я, подождав, вышел из укрытия и пошел в обратном цыганам направлении, прямо к платформе по моим прикидкам.
У калитки крайнего дома стоит девушка в белом платье. Я заранее напрягся, потому что понял, что это адская ночь еще и не думает заканчиваться. Поравнявшись с ней, смотрю на нее, она говорит, что ждет скорую, ее маме плохо. Я спрашиваю, есть ли телефон в доме или мобильник. Говорит, есть телефон, но домой не пускает, потому что там мама. Кое-как уговорил, сказал что помогу матери, пойдем в дом.
Такого бардака в доме я никогда не видел, ни до, ни после. Потолок полностью черный, закопченный, как будто в доме пожар был. Адская вонь от экскрементов, гнили, перегара. В углу валяется мужик без сознания, в отрубе. Ее мама посреди комнаты на кровати, словно на алтаре. Полностью высохшая, словно после лагерей. Лысая, натуральный скелет остался. Вся в говне перемазанная. Стонет, вспоминает всю родню свою, причитает.
Спрашиваю, где телефон. Показывает. Поднимаю трубку – нет гудков. Не работает и все. Понятно, говорю, но точно ли она скорую вызвала, если телефон не работает. Девушка говорит, точно, работал только что, а сейчас уже нет, так бывает. Все ясно. Надо идти.
Говорит, дождитесь скорой, вы обещали помочь. Думаю, чем я тут могу помочь? Один труп видимо уже есть, сейчас вторая откинется. Ну, жалко стало девочку как-то, она вне себя, в полной прострации от всего происходящего. Ладно говорю подожду десять минут. Но, думаю, молча, а то сейчас опять какая-нибудь хрень начнется. Предложила какой-то суп, ну нет уж, хотя жрать дико хочется. Что-то спрашивает – отвечаю односложно, мать стонет, к смраду вроде привык.
Как ни странно, стук в дверь – скорая приехала. Входит врачиха. Я поздоровался. Она прошла к больной, я вышел во двор. Думаю, пойду сигарету стрельну у водителя, а то не курил уже давно, да и неплохо бы нервы успокоить и спросить смогут ли они меня довезти до цивилизации. Стоит старая волга-скорая, но водилы нет. Я еще подумал, куда он мог тут пойти и не сама же врачиха за рулем приехала.
Стою жду. Долго. Между делом не забывая про цыган, которые еще могут вернуться. Уже практически рассвело. Выходит врачиха садится на пассажирское кресло, пишет рецепты, я стою и девушку как-то пытаюсь приободрить, с матерью все плохо, счет чуть ли не на часы. Вдруг у меня за спиной крик врачихи: “Ты с кем здесь разговариваешь?”. Оборачиваюсь: стоит вплотную ко мне, головного убора нет, волосы все растрепались, лицо почему-то злое. И снова девушке: “Ты кому сейчас говорила?” Девушка застыла – только смогла на меня показать. Врачиха обвела взглядом, сквозь меня уставилась, словно меня нет. У меня кровь в жилах застыла. Эх, ребята, никогда у меня не было больше такого чувства. Наверное, теперь я понимаю, что испытывают тяжелые психи или люди в бреду. Непонятно: это у тебя кукушка отлетела или не у тебя.
Возможно, стоило как-то дать развиться этой ситуации дальше, потому что я никогда не узнаю, что же это было, но я просто побежал. Побежал прочь.
За сим этот шабаш закончился. Я влез в какой-то бесхозный сарай и решил переждать там. Потихоньку сжег свою тетрадь, чтобы немного согреться, и уснул, когда немного потеплело. Проснулся я днем, быстро вышел к платформе и уехал домой без приключений.
В эту историю никто из моих близких и друзей не поверил. А я помню все до мельчайших деталей. Все это сделало меня сильнее.
P.S. Что это была за Жанна я так и не узнал. На эту станцию я приехал, набравшись мужества, спустя десять лет. Меня тянуло туда постоянно, потому что многое было недосказано. Все почти переменилось, я не узнал платформу, и деревню ту я так и не отыскал. Кому интересно: по Горьковскому направлению электропоездов это была станция Омутище.
Поезд призрак
Это была жуткая ночь, на улице моросил дождик, и луна пряталась за тучами, нас было четверо. Мы — обычные парни из обычной жизни, в нас нету ничего экстраординарного, да и в жизни нашей до того дня не происходило ничего удивительного или пугающего, именно до такого состояния чтобы кровь застыла в жилах, а волосы на голове встали дыбом, причем, я говорю об этом буквально!
В эту злосчастную ночь мы сидели в беседке, курили, пили пиво, говорили о разной фигне, пока один из нас, а именно Максим, не предложил сходить в соседнею деревню к девчонкам.
Видете ли, так получилось что в нашей деревне со слабым полом совсем плохо, точнее, его просто нет, ну если конечно не считать бабулек на лавочке, которые уже плесенью успели покрыться, простите меня ради бога за то, что я так выражаюсь о пожилых людях, но у нас в деревне иначе о них никто не говорит, молодежи мало, и каждому из нас эти фурии, которые еще царя-батюшку видели, перемывают кости по миллион раз на дню.
Макс предложил сходить, но идти через поле до деревни по размытой дороге было проблемно и того не стоило, дошли бы мы поросятами, поэтому решили идти по старой железке, она проходила недалеко, максимум — мы бы отклонились на 1000, 700 метров, но в конце железки начинался асфальт, так что не страшно.
Немного помозговав и поняв, что делать нам нечего, а идти спать честь не позволяет мы отправились в наш недолгий, но всё-таки путь, в общей сложности до соседней деревни всего 3 км, плюс с отклонением — 4 где-то выйдет, для нас такой поход — не первый в жизни, так что час пути нас пугал не сильно, мы вышли на железку и отправились по щебню, проклятый дождь, казалось, стал усиливаться, и где-то даже раздался раскат грома, мы уже решили отказаться от идеи идти к слабому полу, но тут мы увидели то, что увидеть было нельзя, старые проржавевшие рельсы стали немного покачивается и как бы музицировать, что ли, мерзкий скрежет металла, доносился до наших ушей где-то за поворотом старой железки.
Мы услышали как в лесопосадке раздалось уханье филина, и машинально повернули на него голову, и в этот самый момент мы увидели поезд, который мчался на нас, мы четверо стояли
как завороженные и смотрели, как на нас движется гигантский состав, так как все естество, конечно, сковывал шок! В какой-то момент, наверное, собравшись из последних сил, мы отпрыгнули с пути. Но только втроем, Макс в оцепенении так и остался стоять по средине старой железки, и мы увидели как поезд прошел сквозь него или, правильней сказать — он сквозь поезд, мы слышали крики людей которые молили о помощи из окон поезда, мы видели детей, лица которых были искажены мукой и нечеловеческими страданиями, возможно, они не прекращали плакать никогда… Когда весь состав прошёл сквозь Макса, тот стоял на коленях, под ним была лужа сами понимаете чего, его лицо стало похоже на лицо безумца, а губы подрагивали в такт удаляющемуся составу, Максим буквально сошёл с ума.
Вы можете мне не верить, и я вас не осужу за это, наверное, даже пойму, но лично я никогда не забуду ту ночь, и те лица внутри поезда, может, это и есть ад?